Песок на нашей коже или Откуда взялся жемчуг
Почти полинезийская легенда,
которой, может, никогда и не было
…Море тихонько рассказывает что-то. Волны шепчут – нежно… И больше ничего вокруг, ничего и никого. Небо глубокое, звездное, кажется, если отвлечься друг от друга, можно пересчитать песчинки на берегу. Интересно, сколько их?.. В такие моменты мы с тобой как все.
Песок под пальцами. Песок на влажной коже – мокрой от воды и капелек пота.
Песок на твоей и на моей коже.
Хочется просто смотреть на тебя – долго, долго… Смотреть – не насмотреться, но это невозможная пытка. Я, положив ладошки тебе на грудь, губами касаюсь щеки – скользнуть – замереть, на секунду прижавшись к губам. Знаю, чувствую – улыбаешься. И целуешь меня – глубоко, словно пьешь, и… Есть только твои руки, ласкающие обнаженную спину, проводишь пальцами к шее, до линии волос, и мурашки рассыпаются по коже, до дрожи от одних прикосновений. Настойчивые губы, и восхитительное соприкосновение языками, и горячее нечто, что заполняет – нежусь, плавлюсь, горю. Чувствуешь ли ты то же самое? Целуй, пока темнота под веками не засияет россыпью более звездной, чем небо над нами… Песок на губах…
Остановись, пожалуйста…
Выкрутиться, вывернуться из твоих рук – чуть ли не со стоном – о, удержи, не отпусти! – ощутимо оцарапав коленки о ракушки – пускай… Не отпускай?..
Прибой, осмелев, лижет наши тела. Вода теплая – как мое превратившееся в патоку сердце. Отстраняюсь и смотрю – пожираю взглядом, тебя – моего. Смотрю – не касаясь.;
Не касаясь тебя.;
Но разве это можно вынести? Cдаюсь первая. Тянусь к тебе, губы в губы…
Только твоя.
Под веками рассыпаются искрами звезды, внутри горячее море плещется, с ума сводя от желания – и обжигающая, невыносимая боль наслаждения разливается, волнами затапливает меня.
Вся полна тобой, вся… Маленькая смерть вместе с тобой.
Я готова умирать раз за разом.
Нежно, но сильно, с нажимом, проводишь руками по моему телу, тянешь к себе, я устраиваюсь рядом. Песчинки царапают кожу.
Твои плечи пахнут морем. Солоноватый вкус – это я целую пониже ключицы, там, где у людей находится сердце, мой самый прекрасный мужчина на свете.
Других у меня не было.;
Ночь мы проведем здесь. Будем греться в объятиях друг друга. Ты никогда не мерзнешь, но всегда с готовностью греешь меня. Или разведешь костер – я, подтянув коленки к груди, буду тихо сидеть и без конца любоваться тобой, смотреть на тебя.
На того, которому нужно сердце.;
Я знаю, где его добыть.
Когда наступит рассвет, я пойду за ним.;
Ты не человек – я знаю.;
Говорят, нельзя ночевать одной на берегу – морской дух завладеет телом и душой. Я не верила в предостережения. Вот ты и пришел, мой морской дух. И завладел…
У тебя нет сердца. И не знаю, любишь ли – но я человек, мне нужно знать! Может ли любить тот, у кого сердца – нет? Ты рядом – но этого так мало! И от мысли о том, что ты, может быть, ничего ко мне не чувствуешь, схожу с ума.
С рассветом я ухожу, потому что уходишь ты.
Всегда молчишь. Я не слышала от тебя ни слова. Иногда в голове звучит голос, прорываясь сквозь шум моря. Ты сам – море. А я свободна – могу идти, куда вздумается… Но некуда. Каждый вечер прихожу, чтобы встретить тебя. Но теперь все изменится.
Я знаю, что нужно делать.;
Но все потом. Не сейчас…
Спиной – на песок. Шершавая ладонь с мелкими песчинками касается груди. Отзываясь на каждое движение, чувствую дыхание – соленое, как море. Мы – две половинки, соединенные в одно целое.;
И нет никого. Только море. Берег. Ты и я.
Песок на нашей коже.
***
Девушка осторожно высвободилась из рук обнимающего ее мужчины. Не разбудить бы…
Великие Боги, что она собирается сделать? Эти люди наверняка обманут! И Дух моря рассердится. Поймет ли? Нечто колюче-каменное поселилось в груди, и откуда взялось? Еще недавно не было, а теперь ворочается. Не в сердце – в душе мерзость гложет… Отказаться? Они не простят… он не защитит, с собой не заберет… а вдруг правда? Рискнуть? Страшно… и самой погибнуть страшно. Его больше не увидишь.
Они сказали, что наградой будет сердце Морского духа.
А это ее заветное желание.
А может, и не дух он вовсе?;
Ей хотелось, чтобы он всегда был рядом. Как были вместе мама и отец, и ушли вместе... Говорили, их забрал Морской дух – но он и подарил ей нечто невообразимое – самого себя.;
А ей хотелось жить в своем доме, и просыпаться с любимым в одной постели, и родить ему детей. Ему – никому другому. Чудом удавалось хранить тайну. Тяжело бояться, что замуж выдадут насильно... а она и не девушка уже. Ему принадлежит. Ему принадлежать – так сладко. Телом. И – душой.;
Сегодня она уйдет первая. Посмотрит, как спит, положив руку под голову, ему удобно и на песке – как же иначе, он сам – море. И ей всегда уютно с ним рядом. Девушка встала, сделала пару шагов и, не выдержав, вернулась.
Села перед спящим мужчиной на песок, провела рукой по спутанным волосам. Длинные, до пояса. Светлые, цвета небеленого полотна, а когда намокают – как водоросли, темно-зеленые, с рыжеватым отливом.
Нет, не проснулся. Хорошо…;
На пальцах песок с его волос. Песок был постоянно, всегда, все время – но не резал, даже если попадал в глаза. Глаза – его глаза цвета штормовой волны, не синие и не черные, темные – ночные... Она любила смотреть в них, погружаясь в немыслимую глубину, вдвойне приятно от того, что знала – ее светлые, прозрачно-голубые, ему тоже нравятся.
Только бы не разбудить. Ночь не закончилась, время есть. Он проснется, улыбнется, обнимет и... она никуда не уйдет.;
Девушка заставила себя подняться и двинулась вдоль берега, не оборачиваясь.
***
Ее ждали. Договор дороже денег.
Денег не было, да и у кого в поселении они есть? Связи с материком зыбкие, как песчаные постройки, что сооружали дети на берегу. Не любят тут пришлых. Терпят, торгуют, но не привечают. Кто-то уплывал, пытаясь наладить жизнь в других местах. Чаще возвращались. Строили дома, семьи создавали. Так и жили. Тут все проще, честнее. Крыша, лодка и семья. Что еще нужно? Поклонялись Морскому духу – попробуй, на Большой земле упомяни – там свои боги.
Морской дух беспощаден – скольких смельчаков забрал! Страшный. И не страшный. Вечный. Он давал жизнь. Море кормило. Морской Дух и его чудовища.
Одна из легенд гласила, что он принимает облик человека, ищет по ночам девушек, забирает в море, и там, глубоко-глубоко, сжирает заживо.
Не верила. Не могло такого быть. Он зла не причинил. Только ласку дарил, ракушки приносил дивные, невиданные – она продавала, выменивала. С Большой земли приплывали за чудными ракушками и камушками. Лодки-то у нее не было, пришлось продать, когда родители погибли. Однажды пришлось пару ракушек на берегу оставить – странно, что только она их находит. Надо, чтобы и другим попались.
Берегла его, и тайну их берегла, и любовь его... любовь ли?;
Теперь пообещала помочь в обмен. Им – сокровища, ей – сердце любимого. Кругом обмен – тошно. Только он один не просил ничего. Только ее, а себя она отдавала с радостью.;
Остановилась. Последний шаг сделать страшно.;
Пятеро молодчиков – пятеро головорезов. Говорили, что, когда они пропадают, творят нечто страшное на Большой земле. Она не верила. Ведь среди них – Грейв, добрый друг, почти брат. Убийств в поселении не случалось, она и представить не могла, как можно лишить жизни просто так? Жизнь без того тяжела и жестока, достаточно гибели людей в море...
– Пеара? Пришла.;
Девушка вздрогнула. Не нравилось ей и не понимала, почему называет так. После возвращения из дальних стран стал звать ее «Пеара», и никак иначе. Но прозвище приклеилось, а полное имя… Некогда развозить – Шайн-Перл…
В поселении говорили, когда родилась, особым светом светился горизонт – и люди чурались слишком красивой девочки с сияющей кожей и удивительным цветом волос, бело-серебристым, как створки раковин. Сколько их в детстве приносил Грейв… друг – самый близкий. Почти брат.
Отцу не нравился Грейв. Говорил, кровь плохая. Родители у него пришлые, с Большой земли, а почему – не знает никто. Не понимала Шайни разговоров про плохую кровь. Какая разница? Вся кровь – красная.
Вот только у ее чудовища кровь – морская вода.;
– Пеа-а-ра.;
Еще раз повторил, слово на языке прокатил. Заулыбался так, что сердце девушки зашлось в предчувствии, сжалось, словно под воду провалилась и не выплыть, не вздохнуть, больно, давит.;
Тот, другой, звал иначе:
– Шайни…
Как ветер по побережью. Тепло, согревающе, как закатное солнышко.
Теперь тот, другой, приносил ей раковины. Тот, другой, стал для нее всем – другом, братом, любимым. Единственным, ради которого бросала все – и неслась на берег, едва заслышав внутри себя:
– Шайни…
Тот, другой, стал ее первым мужчиной. Она просто умрет, если к ней прикоснется кто-то еще.;
Шайни переживала, что Грейв связался с разбойниками – еще до того, как ушел из поселка. Отец повторял – дурная кровь выход требует. Было больно и обидно, что он ушел, когда погибли родители – море забрало их, как и многих, но что бы сразу двоих – и мать и отца!.. И Грейв ушел, бросил ее – все бросили!
Но делать было нечего, все старались выжить, и когда пришла пора выбирать мужа, Перл сказала, что Грейв вернется, тогда и решит. Никто не воспротивился – мало кто решился бы связываться с ним да перечить, когда он рядом был. И теперь решили подождать.
Потом Море к ней пришел. И она потеряла сердце. Каждое мгновение рядом – впитать в себя, рук не разжимать, объятий не разорвать, прикасаться – губами, щекой, чувствовать – его.;
Грейв вернулся на самом деле.;
Вернулся не один, а с двумя дружками. Говорили, что если с ними кто повздорит, после пропадает. Пару человек так пропало – следа не нашли. За границей поселения, на берегу, где обустроилась компания головорезов, все время жгли костры. И, хотя большинство жителей предпочитали рыбу, оттуда частенько доносился запах мяса. Странноватый запах жареного мяса.
А после двое из селенья к ним прибились. Стало их пятеро, главарем Грейв.
Весь в шрамах – без рубашки смотреть страшно, в странных знаках, пол-уха не хватает, на руке – пальцев, Грейв внушал страх. Поговаривали, что со злой силой связан – но Перл не верила. Рассказала ему про своего Духа моря. Все рассказала, как брату. Тому, кто оставался единственным из близких – после матери и отца.
Грейв был милым и ласковым, обещал помочь. И рассказал, как можно добыть сердце Морского духа и человеком его сделать, и будут все жить припеваючи. Море станет ласковым, и щедрым, и… Море останется с ней. Навсегда.
Не знала Перл, что Грейв следил за ней. Жадно, отчаянно.;
Не знала, что Морской дух недосягаем для человека – только для единственной, которую полюбил, становится видимым. Когда на время забирает – никто не потревожит, скрыты они от глаз.
Несколько раз Грейв шел за ней след в след и видел, как Перл растворяется в воздухе, песком осыпается, когда доходит до кромки воды. Злорадствовал, мол, глупая, повелась на россказни. Кое-что в них было правдой – обряд венчальный они совершат.
– ...Пеара? Пришла.;
– Пришла. Грейв? Мне страшно. А что, если...
– Не бойся, тебя в обиду не дам.
По сравнению с мощным черноволосым Грейвом с грубым, словно вырезанным из потемневшего дерева лицом, невысокая тонкокостная Шайни выглядела как малек рядом с хищной рыбиной. Маленькая и блестящая. В защите нуждавшаяся, как в воздухе. Шайни вздрогнула, сделала шаг назад, скрестила на груди руки.;
Глаза Грейва сверкнули и смягчились. Шайни расслабилась. Доверчиво протянула руку и уселась у костра.;
– Готова? – просипел один из мужчин, лицо перекосилось, превратилось в страшную маску – шрам мешал говорить.
Она кивнула. Смотрела на берег, где на песке в свете луны поблескивали чьи-то внутренности. Тут же валялись кости с остатками мяса, а пара собак с окровавленными мордами дрались из-за одной, особо вкусной, рыча и скалясь – смотреть жутко. Шайни передернуло – словно сам берег противится, что его испачкали кровью. Песок зашевелился, прокатился волной, вздохнул.
...Песок чистый – светлый, почти белый. Как волосы. Перламутровый – как створки раковин, что дарил ей Дух моря.;
Мужчина протянул Шайни кусок жареного мяса. Перл передернуло снова и чуть не вывернуло – не хотела она есть эту пищу. Вспомнила чудесные съедобные водоросли – он научил, какие, и приносил. А это... К горлу подкатил ком. Она отвернулась, тяжело сглатывая. Не хотела видеть, как страшные люди разрывают зубами мясо, словно собаки – только что не дерутся за сладкий кусок. Странные люди. И переговариваются на языке непонятном, птичьем.
;
– Так что, Грейв, сладится? Думаешь, клюнет на нее?
И кивнул в сторону Перл.
– Может, нам порезвиться? Беленькая, блестящая прямо, как рыбешка! Эх, я бы…;
– Заткнись! – рявкнул Грейв, и Перл похолодела, хоть и не понимала ни слова. – Она моя. Сначала моя.;
Перл прижалась к его плечу. Страшно, но так чуточку легче. Родители обращались с ней, как с драгоценной бусинкой и сейчас не хватало заботы, пусть и такого, как Грейв.;
Все-таки он ей почти брат.;;
– План тот же. Мы убьем его. Говорят, оно в море показывается тем, кого забрать готово, а на ту строну никто не собирается? То-то же.;
– Байки все.;
– А не скажи. Обряд надо провести по правилам. Она – невеста, он – жених, а мы проводим обряд. И скрепляем его... кровью морского гада.;
Грейв захохотал.;
– Так про нее – не байка? Чудится мне, зазря шкурой рискуем. Шутка ли – к морскому дьяволу в глотку! Вроде и так неплохо устроились, а?..
– Рискнуть стоит. Чем-то она при рождении отмечена. Чудище клюнет, обязательно покажется. Вот и проверим. Если от нее что останется... – Грейв окинул Шайни жутким взглядом, – вам отдам. Я глазами своими видел... кое-что. Говорят, сердце у него из драгоценного камня, и оно же ключ к богатствам, что в море спрятаны. Представляете, как мы разбогатеем? Вы хотите все разрушить ради бабы?
– Ну, тебе она дорога!
– Да! Я хочу ее себе. И имею, как главарь, на это право!
– Проще съесть ее, тогда мы получим власть над чудовищем. Если я правильно понял, она с ним... – пробасил один из мужчин и жестом изобразил то, что думал.;
– Съев врага, мы приобретаем его силу – а в ней дух моря, – проклацал-прощебетал другой. – В нашем племени...;
– В вашем племени тебя самого хотели съесть, забыл? Причем живьем, чтобы мясо не испортилось. Если бы не я, ты был бы как тот, – Грейв кивнул на окровавленные внутренности. – Или как этот, – он кивнул на мясо на костре.
– На кой тебе она?;
– Мне без надобности. А нам она принесет богатство и удачу.
– Веришь в легенды?;
– Я в них живу, – пожал плечами Грейв.
– Да какого черта мы должны тебе верить? Ты притащил нас сюда…
– Я вас не звал. Это вы выбрали меня главарем и следуете за мной!
– Ну, хорошо. Насчет девчонки давайте по честности кинем жребий: да – будем рисковать, нет – сейчас натешимся.;;
– Без нее мы не поймаем чудище. Ее не трогать и сперва она – моя!
В голосе Грейва послышались страшные нотки. Но распаленные дружки уже не замечали.;;
– А не засиделся ли ты в главарях, Грейв?;
– Сам метишь? Рискни. Ну, давай, – Грейв пристально посмотрел на мужчину, сделал неопределенный знак пальцами и тот сложился пополам, взвыл от боли. Упал и скорчился, затих.;
Шайни, не разбиравшая слов, испуганно затихшая, вскрикнула, дернулась, хотела помочь, но Грейв грубо схватил за руку, удержал.;
– С ним все в порядке. Мясо впрок не пошло.
И добавил, обращаясь к остальным:
– Кто еще?
Мужчины молчали, поглядывая то на Грейва, то на скулящего на земле дружка.
– Действуем по плану. Я, дьявол раздери, буду править на этом острове. И не только на нем!;;
«Божок», – мысленно выплюнул один из мужчин, и его скрутило от боли. Он рухнул на землю, забился, завыл и через минуту затих, еле слышно скуля. Остальные отшатнулись. Грейв захохотал:
;– Ничего, скоро очухается, – и добавил: – Будьте готовы. Скоро.;;
Перл теснее прижалась к плечу Грейва. Тот прошептал на непонятном языке, глядя на блестящее лезвие кинжала:
– Вот этим кинжалом я перережу глотку чудовищу. Или воткну ему в сердце, ведь женщины так хотят сердца.
После трапезы, к которой она не прикоснулась, ей протянули тюк с одеждой. Посмотрели на Грейва, ожидая одобрения. Тот хмыкнул, кивнул и указал на прибрежные заросли. Перл, прижимая к груди сверток, двинулась туда.
В свертке оказался очень странный подвенечный наряд. Прозрачная ткань ничего не скрывала. Перл поежилась. Зачем? Неужели нельзя иначе? Но Грейв сказал, что таков ритуал – она должна выглядеть как невеста. А почему он ей помогает? Поначалу Перл думала, что от чистого сердца, а сейчас стало страшно. Кожа покрылась мурашками, но не от холода.;
Она возвращалась к костру, прикрывая грудь руками и стараясь не думать о том, что ноги совершенно голые. Опустив глаза, ступала босиком по любимому мягкому песку. Вспоминала его прикосновения – он ласкал ее ступни ладонями, когда они сидели у костра, и эти прикосновения заканчивались тем, что… ее губы порозовели, глаза заблестели. Она глубоко вздохнула. Тонкая материя натянулась на красивой груди.;
Шайни не видела, как пожирал ее глазами Грейв.;
Грейв был бы рад взять ее здесь и сейчас, и даже дружки не помеха. Потом отдать им, и все, пускай гуляют! Но это чертово проклятое пророчество!..
Ему суждено погибнуть от себя самого, овладев собственной сестрой… Он и верил, и не верил – знал, что Пеара считает его братом. Это немного сдерживало. И родители ее воспринимали Грейва как сына. Наивны были. Отчего не отдали ее сразу?.. Остались бы живы...;
Старался сделать все, чтоб никто не догадался – но нашелся дурачок, который видел… пришлось убить и его, и Грейв попросту испугался – бежал. О, сейчас бы он не убежал! Сейчас он наделен большой силой! Но ему мало. Он хочет еще! Он стал могущественным – не хватает сердца Морского духа. И тогда он станет Всемогущим, а девчонка… разберемся.;
Мать Пеары, чертова ведьма! Просила беречь дочурку, мол, само море вложило в нее часть, и может захотеть обратно, а у них судьба уйти рано. И откуда знала, а? В глаза смотрела, словно прощала, тьфу... Он просил передать ему дар. А ведьма не соглашалась. Ну, поплатилась, сама виновата. Кости ее давно обгрызли, добела обсосали морские гады. Она все знала. Хотела переубедить? Надеялась пробудить в нем ммм… доброту?
Грейв захохотал.;
Перл закусила губу и отвернулась. Болело и ныло в груди. Там, где сердце.;
…Дальше все было как в легендах, которые Шайни рассказывала мама. Они погрузились в лодку, отплыли далеко-далеко от берега, и ее столкнули в море. Перл не хотела тонуть! Ужас перед темной толщей воды был силен, но она успела только взвизгнуть. Камень, привязанный к ногам, не дал возможности подняться на поверхность.
Мужчины прыгнули следом.
Шайни знала, что Грейв и его дружки могут оставаться под водой дольше, чем обычные люди, поэтому ее не удивило решение принять бой в море. Верное хозяину чудовище на сушу не выходило. Погружаясь в зеленые воды, девушка уверяла себя, что поступает правильно – так или иначе, это единственный шанс.
Страх уступил место удивлению – Шайни обнаружила, что морская вода не разъедает глаза – не больно.;
А еще вокруг было на удивление светло.
Было странно, неприятно, но Грейв оказался прав. Он сказал, что она не пострадает под водой. А потом они все поднимутся на поверхность... Быть может, это ее любимый наделил ее магией, передал часть моря – поэтому она дышала?..
Перл знала, что должна отвлечь чудовище – тогда сокровища, которые хранятся там с давних времен, заберут, а вместе с ними и сердце Морского духа, а оно им ни к чему… а ей так нужно! И все будет хорошо.
Шайни хотелось плакать, словно она совершала нечто ужасное.
Где же ее Дух моря? А если окажется рядом?.. Что она делать будет – как объяснит... да и будет ли что объяснять… Останется ли жива?
Чудовище показалось внезапно, вынырнуло из-за скопища камней на дне. Страшное, мерзко-бурое, покрытое наростами тело походило одновременно на рыбу и дракона. Шевеля огромными плавниками, острые выступы которых напоминали когти, чудовище подплывало ближе. Перл смотрела во все глаза, чудище в свою очередь смотрело на нее огромными желтыми глазами и разевало пасть. Хочет сожрать – думает, пришла за сокровищами… Как сжирало всех. Как сожрало мать и отца.
– Шайни? – услышала она голос в голове.
Мир стал гаснуть.
Никто не собирается отбирать сокровище – чудовище просто убьют.
Нет никакого сокровища.
Нет никакого чудовища.
Нет никакого спрятанного сердца.
Тот, кого она любила и был чудовищем.
Им нужно само чудовище. Оно и есть само сокровище. Она сама привела его в руки охотников.
Она отвлекает его – он не видит пятерых мужчин, которые окружали, держа наготове гарпуны и остро наточенные клинки! Видит только ее, которая не может и не должна жить под водой! Он такой, какой есть. И он любит! Но ведь и она тоже!..
Девушка забилась в путах, пытаясь закричать, предупредить, но магия исчезла, вода полилась в горло, Шайни захлебнулась. Сознание окутало тьмой.
Все произошло в одно мгновение. Четверо мужчин вонзили клинки в чудовище. Оно взвыло, взвились, сверкнули лезвиями плавники. Перекусило одного из нападающих пополам, тот и подумать не успел увернуться. Вода окрасилась красным. Следом чудовище напало на второго, третьего зацепило хвостом… четвертый попал под острый плавник и голова его свободно отделилась от туловища, поплыла рядом, нелепо вращая глазами.
Грейв держался в стороне и старался не привлекать внимания. Все мертвы. К черту пророчество, к черту проклятие, к черту могущество! Он подплыл к девушке, перерезал веревку, держащую ее на дне, и вместе с Шайни стал подниматься на поверхность.;;
Грейв вытащил девушку на берег. Рассвет загорался узкой полосой над горизонтом, море золотилось. Ничто не говорило о том, что произошло под водой. Только пустая лодка, прибитая к берегу, жутко чернела на светлом песке.;
Мужчина опустил Шайни на берег. Она не дышала. Перевернул девушку на спину, с силой надавил на грудь, пытаясь вытолкнуть из легких воду. Раз, другой. Шайни закашлялась, выплевывая жидкость, приподнялась, с сипом дыша.;
Грейв отстегнул меч, отбросил в сторону. В сторону же полетел и кинжал. Снова опустил ладони на грудь судорожно дышащей девушке и сжал.;;
Почувствовав на теле чужие руки, Перл попыталась вырваться, а мужчина, опьянев от близости женского тела, от недавних смертей, рванул едва прикрывающую грудь ткань.;
– Нет, не надо!.. – она хотела освободиться из объятий. Но он был сильнее. Сильнее во сто раз! А у нее было так мало сил, в горле жгло и першило, сознание мутилось. Поначалу казалось, что она вот-вот вырвется, но не выходило, и страх сковал тело. А еще она внезапно осознала, что произошло. Грейв не собирался помогать ей! Он уничтожил ее чудовище с ее помощью!
Руки скользили по телу, жесткие, мозолистые, причиняли боль. Она молча попыталась вывернуться, избавиться от прикосновений. Хотелось думать, что это шутка.;;
– Грейв, не надо, – слабо отбивалась Шайни. – Не надо!..
Нет, это не было шуткой. Остро скребет песок под лопатками, сдирает кожу, саднит. Под закрытыми веками всполохи режут раскаленными ножами. Открываешь глаза – те же всполохи, только сильнее.
Она отворачивалась, сжимала губы – поцелуи противны, словно в рот пихают осклизлую рыбину. Шайни разжала зубы, а потом сжала. От неожиданности Грейв выпустил девушку, сплюнув кровь на песок и вытерев губы, широко замахнулся. Удар пришелся по голове – и Шайни, успевшая встать на колени, рухнула на песок. Следующий удар пришелся в живот. Чувствуя, как взрываются ослепительные шарики боли, Шайни не смогла воспротивиться, когда ее рывком подняли, и через мгновенье забыла обо всем, кроме новой боли.
Так, где нежно прикасались к груди его пальцы, сейчас жестко царапает песком. Песок на зубах… скрипит…;
– Мертво твое чудовище, – хрипит на ухо тот, кого она считала братом. – Мертво.;
В какой-то момент Шайни осознала, что именно рычит ей на ухо Грейв.
Глаза чудовища. Глаза ее Духа моря. Нет сил сопротивляться. Никаких… все равно…;
Перл застыла, распластанная на песке. Потом медленно повернулась на бок, подтянула коленки к животу. Свернувшись в калачик, плакала – больно!!! Но что это по сравнению с тем, что она убила свое чудовище… это она – чудовище…
«Стать песком… развеяться по ветру. Ничего не чувствовать… не болеть… не помнить… Грейв, брат… что ты наделал, за что… Мое чудовище… как я могла…
Помнишь ли ты песок на наших губах…;
Навсегда остаться на этом берегу».
Самое заветное желание – навсегда остаться на этом берегу. С памятью о нем, о касании его ладоней, которые как волны…
Грейв повернулся сторону, завязывая тесемки на штанах, и заорал.
Перл теряла очертания, превращаясь в песочную фигуру.
Он схватил меч и вонзил в то, что недавно было девушкой – она рассыпалась, распалась, а он кромсал и кромсал берег в слепой ярости, пока не оступился на вздыбленном собственными ногами песке. Ступня подвернулась и Грейв, падая, ухнул грудью на торчащий из песка брошенный кинжал.
Пророчество исполнилось.
С наступлением заката берег моря окрасился багряным.;
Чудовище, шатаясь, выбиралось из воды. Оно несколько раз падало, отдыхало, поднималось и снова шло, приобретая очертания мужской фигуры.
Израненный светловолосый юноша опустился на колени рядом с тем, что когда-то было Грейвом и закрыл влажной ладонью остекленевшие глаза. Песок был на его ладони.
– Всем досталось… – прошептал он. – Что заслужили…
;Поднял труп на руки и отнес подальше от моря, к редким деревьям. Оставил там. Дальше не мог идти, да и не его это дело. Вернулся. Упал на колени, несколько минут тяжело дышал, а после стал сгребать руками песок, формируя женскую фигуру.
– Зачем тебе мое сердце, я весь принадлежал тебе. Что такое сердце… ничего… кусок мяса, часть человеческого тела… я пытался объяснить… всем собой… не смог…;
Под его руками, смешиваясь с водянистой кровью, появлялась девушка. Когда же она была почти готова, песчинки сами потянулись со всех сторон. Песочная фигура дрогнула, пошла мелкой рябью и приподнялась. Шайни, как и прежде, тонкая и прекрасная, только с кожей песочного цвета, села на колени. Открыла песочные глаза.;
– Ты… – еле говорила она, но он понимал. – Ты жив...
Хотела дотронуться до щеки, но ладонь рассыпалась, едва коснувшись лица. Песчинки потянулись вверх и снова стали рукой. Поднесла ладонь к глазам, внимательно посмотрела на пальцы. Опустила руку и горько вздохнула. Морской дух сидел рядом и смотрел на нее с такой болью, что сердце могло разорваться.
Если бы оно было хотя бы у одного из них.;
– Почему, Шайни? – впервые Шайни видела, как из глаз любимого текут слезы. Наверное, они тоже соленые, как морская вода. А может, все мы плачем морской водой?..
– Я хотела, чтобы ты был со мной. Полностью, весь, всегда.;
– Но я же был. Неужели ты не чувствовала! Что теперь делать? – прошептал он. Он тоже хотел дотронуться до нее, но не смог. Ее кожа была песок, и кровь была песок.;
Шайни чувствовала, что он растерян. И что Великий Морской дух на самом деле не знает, как быть дальше.
– И моя любовь теперь песок, – прошептала она и отвернулась.
Вместо слез по щекам побежали струйки песка.;
– Я думала, ты умер.
– Я думал, ты умерла…
Он потянулся к ее щеке. Шайни прильнула к руке, и мокрая ладонь приняла в себя песчинки, оставляя впадинки на лице.;
– Оставь меня себе. Не уходи…
– Я не могу… Тебя унесет ветер, растворит вода. Что ты сделала с собой, Шайни.
– Из-за меня тебя чуть не убили. Простишь ли?..
– Шайни… – он снова протянул руку, отдернул, – не сержусь. И знаю, что делать. Ты всегда будешь со мной. Дух моря вечен. Ты тоже станешь. Всегда будем вместе.
Девушка попыталась улыбнуться. Со щек посыпались песчинки. Потянулась к нему, но губы не ощутили ничего.
Больше не ощутить вкуса его губ… только песок…
Он повернулся к морю. Нахлынувшая волна выбросила на берег множество плоских ракушек. Сделал рукой движение – ракушки распахнулись. Последний раз посмотрел на нее – прекрасную, но ненастоящую.
– Иди же, – сказал он. – Ты будешь со мной.
– Твоя?;
– Моя. Каждая частичка твоя – моя. Навсегда.
Она попыталась прижаться губами к его щеке. Не чувствовала боли. Не чувствовала ничего – только в голове. Зато могла слышать его голос и говорить с ним.;
– Мы будем вместе?;
– Навсегда. Где бы ни была, куда бы ни занес тебя ветер или волны, в чьи бы руки ни попала, ты будешь чиста и защищена мной. Я обещаю. Каждая твоя частичка сохранит мою любовь к тебе.;
– Ты… любил меня?;
– Люблю.;
– Люблю, – прошептала. – Прикоснись ко мне…
В глазах Морского духа застыла настоящая, человеческая мука. Он шагнул к девушке и схватил ее в объятия. Она осыпалась в его руках, потекла ручьем песка.
...Песок на влажной коже – мокрой от воды и капелек пота.
Песок на твоей и на моей коже.;
Хочется просто смотреть на тебя – долго, долго… Смотреть – не насмотреться, но это же невозможная пытка. Я, положив ладошки тебе на грудь, губами касаюсь щеки...
Песчинки потянулись к ракушкам, в каждую попало по несколько. Ракушки захлопнулись, набежавшая волна слизала их. Волны одна за другой накатывали на берег, темные, ненасытные. Они забирали в глубину каждую песчинку, которая могла оказаться ею. Забирали – чтобы до скончания веков превращать в прекрасные жемчужины.;
С тех пор в раковинах стали находить сверкающие шарики – они сияли, как когда-то сияли волосы Шайн-Перл в лучах восходящего солнца. Никто не знал, куда девалась девушка, но о ней забыли понемногу – жизнь в селенье сложная. А шарики кто-то назвал перлом, жемчужинами – так и повелось.;
На материке за жемчуг давали хорошую цену. Люди зажили лучше и, как ни странно, счастливее. Но не деньги приносили счастье, а особая доброта Морского духа, который в самый лютый шторм возвращал лодки обратно целыми и невредимыми. Люди перестали бояться. А когда не боишься за себя и за любимых, это помогает растить счастье.
Понемногу жемчуг стал символом, который обещал богатство и счастье. Приносил удачу и – иногда – печаль и слезы, ведь жизнь состоит не только из радостей. А еще он оберегал носящего его от воров и злых людей. Любовь притягивал – несомненно. И особенно был красив в лунном свете. А на берегу моря, говорят, до сих пор можно услышать тихое:
– Шайни…;
И в ответ:
– Люблю…
Правда, это слышат только те, на ком жемчужное ожерелье.;
Или в руке зажата хотя бы одна жемчужная бусинка.;
_______________________
Грейв – по англ. могила
Шайн-перл – светящаяся жемчужина
Пеара – маори – жемчуг
