Тётя Маша четыре недели не выходит на улицу,
Не кормит дворовых кошек, не стоит на ступеньках,
Погода нелётная, дождь да распутица,
Тянет в груди, рвётся в коленках,
Пятый этаж - не всякий и спустится,
Нынче прогулки по лестничной клетке.
Тётя Маша не ставит пирог из тыквы с антоновкой,
Телевизор гудит, и в чай вытекают новости:
Ничего не исправить одним миллиардом долларов.
Ничего не случится хуже вранья и подлости.
Можно выпить чай, разделить шоколадку поровну,
отложить на завтра и вспомнить молодость.
Можно верить в снег, водяную весну ждать да раннюю,
Положить в альбом пару тысяч меж фотокарточек,
Снять белье с балкона во влажном ещё состоянии,
Разложить по дому платочки, чулки и тряпочки.
Можно ждать и жить, и не думать вперёд заранее,
Все случится вовремя, что растрачивать?
Тётя Маша не ставит в банку метровые гладиолусы.
Осень пахнет астрами, гвоздиками и кострами,
Говорит глухим через маску голосом,
Меняет сентябрь и октябрь местами,
Сжигает последние летние бонусы.
Через день тёти Маши не станет.
