Будет на солнце радужно пересверкивать
зимняя благородная простота.
Белая – ты не мертвенная, но светлая. Щедрой рукой вобравшая все цвета... Просто поговорить. Приобнять. Порадовать. В мокрое зафевралье, в галдящий сквер – вот я иду – по белому, как по радуге. Вот я люблю, попадая и в цвет, и в свет…
В Каждый рябинный куст, невпопад раскрашенный, – будто бы с кисточки сбрызнул, пробился ключ. Солнце – Охотник мой, охряной, оранжевый, стой, не стреляй!.. Опускает и лук, и луч. Что-то Желает с неба, да не понять его! Жёлтая куртка, отчаянный малышок – падает в снег – ты подхватываешь в объятия, шарфик зелёный, спущенный капюшон…
Знать – что весной расцветятся ветки голые, чуть погоди! – и пора заплетать ручьи. Где – в гомонящем сквере гуркуют голуби, сизым ковром пристроились у скамьи. Солнце Сидит на крыше – на фоне мокрого, синего, и по контрасту грызёт хурму. Самый любимый цвет: поскорей бы, к морю бы, сохнешь и без него ты, и по нему...
Ну а пока – проталины остро замерли, первые травки ищут земную снедь. В крапку сугробы цвета пера Фазаньего. Тени сиреневой тушью пятнают снег.
Я же – усталый чёрный: бессветно щерится вязкая пропасть. Спаси меня, излечи. Пусть на меня сумасшедшей, неловкой щедростью –
белые-белые –
хлынут твои лучи.
