Цыган

На старом пустыре, где свалка и бурьян,

Подобно призраку, цыган скользит во мраке.

За ним идут толпой сиротки и собаки.

Горбатый сын Луны, пергаментный цыган.

Он носит в рукаве и змей, и мотыльков,

Пенджабские дворцы и пагоды Китая.

Вот тигр из рукава – прыжок, и был таков.

Лишь искра от него во тьме осталась, тая.

Оборвыши бредут, забыв пустой живот.

Благой Луной храним театр для сирот.

"Еще давай! Еще!" – глядят завороженно.

Но все бледней Луна, а небо все светлей.

Нет больше в рукаве ни мотыльков, ни змей.

И, руки опустив, он сник опустошенно.