Товарищ сержант

Береженого бережет бог-товарищ сержант милиции.

Он не Шерлок, и не пытается. Курит, может быть, «Винстон лайт»,

И ему бы сейчас в плацкарт, в небыль между двумя столицами -

Чай хлебать да в окно глядеть, про земные забыв дела…

Ну а он тут с тобою вынужден: «Документы? Откуда будете?»

Что поделаешь – служба требует! Ходят всякие, а потом –

Терроризм, разбой и прочее; а распитие, как прелюдия.

Заплатили бы сверхурочные! После этого хоть потоп…

Ты стоишь и бубнишь заучено: мол, мосты развели, помилуйте!

Я бы вплавь, но дубак на улице, а летать не велит закон

Тяготения, и поэтому, вот иду-бреду через силу я…

Он стоит, через силу слушает, чуть ссутулившись от погон.

Двадцать лет – вроде срок не маленький, но вот так оглянись – и на тебе:

Два часа до рассвета маяться, на кармане опять голяк...

Метрономом качнулся маятник, жизнь ударила по касательной.

Дай, товарищ, на счастье «Винстона»! Или что тут сейчас смолят.

Сколько строили – не построили, наломали, зато, порядочно

Дров да стен кулаки да головы, лбы чугунные, гой еси!

А пришли к тому, с чего начали. Там забили, сям напортачили.

Бог оффлайн: ему до лампочки; брат-сержант, сохрани-спаси!

Мы с тобой одним миром мазаны ныне, присно во веки вечные

Мятой пачкой легкого «Винстона», ночью Питерской неспроста.

Я плевать хотел с Петропавловки на погоны твои полковничьи –

Мы по-братски с тобой покурим у запрокинутого моста.

Не положено, ну и что с того? Шло б все это к такой-то матери!

Порастет травой, позабудется, кто чего бы ни говорил.

Зажигалки щелчок – останется. Два окурка, рукопожатие,

Над Невой рассветное марево и погасшие фонари.