Я думал, что душа моя черна.
Чернее ворона. И злоба – остроклюва…
Я падал… И когда достигну дна?
Но честен был, с душою однолюба…
Я не надеялся, о, Господи, спастись.
Я падал, и конца тому не видел.
Но Голос мне сказал: «Остановись!»
Я замер. Сам себя возненавидел.
Я рукописи жёг. Я рвал листы,
Бросал в огонь, и корчились страницы.
Исписаны, исчерчены, густы
Горели дни, воспоминанья, лица.
Я в пепле, Господи, стою перед Тобой.
Я серым стал, от пяток до макушки…
Стою, седой поникнув головой,
Как нищий возле старенькой церквушки…
Не чёрный ворон я, а слабый птах.
Готов я мёрзнуть, погибать от зноя…
Позволь, позволь летать в Твоих садах
Перед Твоей Небесной Белизною…
