Сколько хлопот у нас с Мишкой было перед Новым годом!
Мы уже давно готовились к празднику: клеили бумажные цепи на ёлку, вырезали флажки, делали разные ёлочные украшения.
Всё было бы хорошо, но тут Мишка достал где-то книгу
Занимательная химия» и вычитал в ней, как самому сделать бенгальские огни.
С этого и началась кутерьма!
По целым дням он толок в ступе серу и сахар, делал алюминиевые опилки и поджигал смесь на пробу.
По всему дому шёл дым и воняло удушливыми газами.
Соседи сердились, и никаких бенгальских огней не получалось.
Но Мишка не унывал.
Он позвал к себе на ёлку даже многих ребят из нашего класса и хвастал, что у него будут бенгальские огни.
─ Они знаете какие! ─ говорил он. ─ Они сверкают, как серебро, и рассыпаются во все стороны огненными брызгами.
Я говорю Мишке:
─ Что же ты наделал?
Позвал ребят, а никаких бенгальских огней не будет.
─ Почему не будет?
Будет!
Ещё времени много.
Всё успею сделать.
Накануне Нового года он приходит ко мне и говорит:
─ Слушай, пора нам за ёлками ехать, а то останемся мы на праздник без ёлок.
─ Сегодня уже поздно, ─ ответил я. ─ Завтра поедем.
─ Так ведь завтра уже украшать ёлку надо.
─ Ничего, ─ говорю я. ─ Украшать надо вечером, а мы поедем днём, сейчас же после школы.
Мы с Мишкой уже давно решили поехать за ёлками в Горелкино, где мы жили у тёти Наташи на даче.
Тёти Наташин муж работал лесничим и ещё летом сказал, чтобы мы приезжали к нему в лес за ёлками.
Я даже заранее упросил маму, чтоб она разрешила мне в лес поехать.
На другой день я прихожу к Мишке после обеда, а он сидит и толчёт бенгальские огни в ступе.
─ Что ж ты, ─ говорю, ─ не мог раньше сделать?
Ехать пора, а ты возишься!
─ Да я делал и раньше, только, наверно, мало серы клал.
Они шипят, дымят, а гореть не горят.
─ Ну и брось, всё равно ничего не выйдет.
─ Нет, теперь, наверно, выйдет.
Надо только побольше серы класть.
Дай-ка мне алюминиевую кастрюлю, вон на подоконнике.
─ Где же кастрюля?
Тут только сковородка, ─ говорю я.
─ Сковородка?..
Эх, ты!
Да это и есть бывшая кастрюля.
Давай её сюда.
Я передал ему сковородку, и он принялся скоблить её по краям напильником.
─ Это у тебя, значит, кастрюля в сковородку превратилась? ─ спрашиваю я.
─ Ну да, ─ говорит Мишка. ─ Я её пилил напильником, пилил, вот она и сделалась сковородкой.
Ну ничего, сковородка тоже нужна в хозяйстве.
─ Что же тебе мама сказала?
─ Ничего не сказала.
Она ещё не видела.
─ А когда увидит?
─ Ну что ж...
Увидит так увидит.
Я, когда вырасту, новую кастрюлю ей куплю.
─ Это долго ждать, пока ты вырастешь!
─ Ничего.
Мишка наскоблил опилок, высыпал порошок из ступки, налил клею, размешал всё это, так что у него получилось тесто вроде замазки.
Из этой замазки он наделал длинных колбасок, навертел их на железные проволочки и разложил на фанерке сушиться.
─ Ну вот, ─ говорит, ─ высохнут ─ и будут готовы, только надо от Дружка спрятать.
─ Зачем от него прятать?
─ Слопает.
─ Как ─ слопает?
Разве собаки бенгальские огни едят?
─ Не знаю.
Другие, может быть, и не едят, а Дружок ест.
Один раз я оставил их сохнуть, вхожу ─ а он их грызёт.
Наверно, думал, что это конфеты.
─ Ну, спрячь их в печь.
Там тепло, и Дружок не достанет.
─ В печку тоже нельзя.
Один раз я их спрятал в печь, а мама пришла и затопила ─ они и сгорели.
Я их лучше на шкаф положу, ─ говорит Мишка.
Мишка взобрался на стул и положил фанерку на шкаф.
─ Ты ведь знаешь, какой Дружок, ─ говорит Мишка. ─ Он всегда мои вещи хватает!
Помнишь, он затащил мой левый ботинок, так что мы его нигде найти не могли.
Пришлось мне тогда три дня ходить в валенках, пока другие ботинки не купили.
На дворе теплынь, а я хожу в валенках, как будто обмороженный!
А потом уже, когда купили другие ботинки, мы этот ботинок, который один остался, выбросили, потому что кому он нужен ─ один ботинок!
А когда его выбросили, отыскался тот ботинок, который потерялся.
Оказалось ─ его Дружок затащил на кухню под печь.
Ну, мы и этот ботинок выбросили, потому что если б первый не выбросили, то и второй бы не выбросили, а раз первый выбросили, то и второй выбросили.
Так оба и выбросили.
Я говорю:
─ Довольно тебе болтать!
Одевайся скорее, ехать надо.
Мишка оделся, мы взяли топор и помчались на вокзал.
А тут поезд как раз ушёл, так что пришлось нам дожидаться другого.
Ну ничего, дождались, поехали.
Ехали, ехали, наконец приехали.
Слезли в Горелкине и пошли прямо к лесничему.
Он дал нам квитанцию на две ёлки, показал делянку, где разрешалось рубить, и мы пошли в лес.
Елок кругом много, только Мишке они все не нравились.
─ Я такой человек, ─ хвалился он, ─ уж если поехал в лес, то срублю самую лучшую ёлку, а то и ездить не стоит.
Забрались мы в самую чащу.
─ Надо рубить поскорей, ─ говорю я. ─ Скоро и темнеть начнёт.
─ Что ж рубить, когда нечего рубить!
─ Да вот, ─ говорю, ─ хорошая ёлка.
Мишка осмотрел ёлку со всех сторон и говорит:
─ Она, конечно, хорошая, только не совсем.
По правде сказать, совсем нехорошая: куцая.
─ Как это ─ куцая?
─ Верхушка у неё короткая.
Мне такой ёлки и даром не надо!
Нашли мы другую ёлку.
─ А эта хромая, ─ говорит Мишка.
─ Как ─ хромая?
─ Так, хромая.
Видишь, у неё нога внизу закривляется.
─ Какая нога?
─ Ну, ствол.
─ Ствол!
Так бы и говорил!
Нашли мы ещё одну ёлку.
─ Лысая, ─ говорит Мишка.
─ Сам ты лысый!
Как это ёлка может быть лысая?
─ Конечно, лысая!
Видишь, какая она реденькая, вся просвечивает.
Один ствол виден.
Просто не ёлка, а палка!
И так всё время: то лысая, то хромая, то ещё какая-нибудь!
─ Ну, ─ говорю, ─ тебя слушать ─ до ночи ёлки не срубишь!
Нашёл себе подходящую ёлочку, срубил и отдал топор Мишке:
─ Руби поскорей, нам домой ехать пора.
А он словно весь лес взялся обыскать.
Уж я и просил его и бранил ─ ничего не помогало.
Наконец он нашёл ёлку по своему вкусу, срубил, и мы пошли обратно на станцию.
Шли, шли, а лес всё не кончается.
─ Может, мы не в ту сторону идём? ─ говорит Мишка.
Пошли мы в другую сторону.
Шли, шли ─ всё лес да лес!
Тут и темнеть начало.
Мы давай сворачивать то в одну сторону, то в другую.
Заплутались совсем.
─ Вот видишь, ─ говорю, ─ что ты наделал!
─ Что же я наделал?
Я ведь не виноват, что так скоро наступил вечер.
─ А сколько ты ёлку выбирал?
А дома сколько возился?
Вот придётся из-за тебя в лесу ночевать!
─ Что ты! ─ испугался Мишка. ─ Ведь ребята сегодня придут.
Надо искать дорогу.
Скоро стемнело совсем.
На небе засверкала луна.
Чёрные стволы деревьев стояли, как великаны, вокруг.
За каждым деревом нам чудились волки.
Мы остановились и боялись идти вперёд.
─ Давай кричать! ─ говорит Мишка.
Тут мы как закричим вместе:
─ Ау!
Ау!» ─ ответило эхо.
─ Ау!
Ау-у! ─ закричали мы снова что было силы.
Ау!
Ау-у!» ─ повторило эхо.
─ Может быть, нам лучше не кричать? ─ говорит Мишка.
─ Почему?
─ Ещё волки услышат и прибегут.
─ Тут, наверно, никаких волков нет.
─ А вдруг есть!
Лучше пойдём скорее.
Я говорю:
─ Давай прямо идти, а то мы никак на дорогу не выберемся.
Пошли мы снова.
Мишка всё оглядывался и спрашивал:
─ А что делать, когда нападают волки, если ружья нет?
─ Бросать в них горящие головешки, -говорю я.
─ А где их брать, эти головешки?
─ Развести костёр ─ вот тебе и головешки.
─ А у тебя есть спички?
─ Нету.
─ А они на дерево могут влезть?
─ Кто?
─ Да волки.
─ Волки?
Нет, не могут.
─ Тогда, если на нас нападут волки, мы залезем на дерево и будем сидеть до утра.
─ Что ты!
Разве просидишь на дереве до утра!
─ Почему не просидишь?
─ Замёрзнешь и свалишься.
─ Почему замёрзнешь?
Нам ведь не холодно.
─ Нам не холодно, потому что мы двигаемся, а попробуй посиди на дереве без движения ─ сразу замёрзнешь.
─ А зачем сидеть без движения? ─ говорит Мишка. ─ Можно сидеть и ногами дрыгать.
─ Это устанешь ─ целую ночь на дереве ногами дрыгать!
Мы продирались сквозь густые кустарники, спотыкались о пни, тонули по колено в снегу.
Идти становилось трудней и трудней.
Мы очень устали.
─ Давай бросим ёлки! ─ говорю я.
─ Жалко, ─ говорит Мишка. ─ Ко мне ребята сегодня придут.
Как же я без ёлки буду?
─ Тут нам бы самим, ─ говорю, ─ выбраться!
Чего ещё о ёлках думать!
─ Постой, ─ говорит Мишка. ─ Надо одному вперёд идти и протаптывать дорогу, тогда другому будет легче.
Будем меняться по очереди.
Мы остановились, передохнули.
Потом Мишка впереди пошёл, а я за ним следом.
Шли, шли...
Я остановился, чтоб переложить ёлку на другое плечо.
Хотел идти дальше, смотрю ─ нет Мишки!
Исчез, словно провалился под землю вместе со своей ёлкой.
Я кричу:
─ Мишка!
А он не отвечает.
─ Мишка!
Эй!
Куда же ты делся?
Нет ответа.
Я пошёл осторожно вперёд, смотрю ─ а там обрыв!
Я чуть не свалился с обрыва.
Вижу ─ внизу шевелится что-то тёмное.
─ Эй!
Это ты,
Мишка?
─ Я!
Я, кажется, с горы скатился!
─ Почему же ты не отвечаешь?
Я тут кричу, кричу...
─ Ответишь тут, когда я ногу ушиб!
Я спустился к нему, а там дорога.
Мишка сидит посреди дороги и коленку руками трёт.
─ Что с тобой?
─ Коленку ушиб.
Нога, понимаешь, подвернулась.
─ Больно?
─ Больно!
Я посижу.
─ Ну, давай посидим, ─ говорю я.
Уселись мы с ним на снегу.
Сидели, сидели, пока нас не пробрал холод.
Я говорю:
─ Тут и замёрзнуть можно!
Может быть, пойдём по дороге?
Она нас куда-нибудь выведет: или на станцию, или к лесничему, или в деревню какую-нибудь.
Не замерзать же в лесу!
Мишка хотел встать, но тут же заохал и опять сел.
─ Не могу, ─ говорит.
─ Что же теперь делать?
Давай я понесу тебя на закорках, ─ говорю я.
─ Да разве ты донесёшь?
─ Давай попробую.
Мишка поднялся и начал взбираться ко мне на спину.
Кряхтел, кряхтел, насилу залез.
Тяжёлый!
Я согнулся в три погибели.
─ Ну, неси! ─ говорит Мишка.
Только прошёл я несколько шагов, поскользнулся ─ и бух в снег.
─ Ай! ─ заорал Мишка. ─ У меня нога болит, а ты меня в снег кидаешь!
─ Я же не нарочно!
─ Не брался бы, если не можешь!
─ Горе мне с тобой! ─ говорю я. ─ То ты с бенгальскими огнями возился, то ёлку до самой темноты выбирал, а теперь вот зашибся...
Пропадёшь тут с тобой!
─ Можешь не пропадать!..
─ Как же не пропадать?
─ Иди один.
Это всё я виноват.
Я уговорил тебя за ёлками ехать.
─ Что же, я тебя бросить должен?
─ Ну и что ж?
Я и один дойду.
Посижу, нога пройдёт ─ я и пойду.
─ Да ну тебя!
Никуда я без тебя не пойду.
Вместе приехали, вместе и вернуться должны.
Надо придумать что-нибудь.
─ Что же ты придумаешь?
─ Может быть, санки сделать?
У нас топор есть.
─ Как же ты из топора санки сделаешь?
─ Да не из топора, голова!
Срубить дерево, а из дерева ─ санки.
─ Всё равно гвоздей нет.
─ Надо подумать, ─ говорю я.
И стал думать.
А Мишка всё на снегу сидит.
Я подтащил к нему ёлку и говорю:
─ Ты лучше на ёлку сядь, а то простудишься.
Он уселся на ёлку.
Тут мне пришла в голову мысль.
─ Мишка, ─ говорю я, ─ а что, если тебя повезти на ёлке?
─ Как ─ на ёлке?
─ А вот так: ты сиди, а я буду за ствол тащить.
Ну-ка, держись!
Я схватил ёлку за ствол и потащил.
Вот как ловко придумал!
Снег на дороге твёрдый, укатанный, ёлка по нему легко идёт, а Мишка на ней ─ как на санках!
─ Замечательно! ─ говорю я. ─ На-ка, держи топор.
Отдал ему топор.
Мишка уселся поудобнее, и я повёз его по дороге.
Скоро мы выбрались на опушку леса и сразу увидели огоньки.
─ Мишка! ─ говорю. ─ Станция!
Издали уже слышался шум поезда.
─ Скорей! ─ говорит Мишка. ─ Опоздаем на поезд!
Я припустился изо всех сил.
Мишка кричит:
─ Ещё поднажми!
Опоздаем!
Поезд уже подъезжал к станции.
Тут и мы подоспели.
Подбегаем к вагону.
Я подсадил Мишку.
Поезд тронулся, я вскочил на подножку и ёлку за собой втащил.
Пассажиры в вагоне стали бранить нас за то, что ёлка колючая.
Кто-то спросил:
─ Где вы взяли такую ободранную ёлку?
Мы стали рассказывать, что с нами в лесу случилось.
Тогда все стали жалеть нас.
Одна тётенька усадила Мишку на скамейку, сняла с него валенок и осмотрела ногу.
─ Ничего страшного нет, ─ сказала она. ─ Просто ушиб.
─ А я думал, что ногу сломал, так она у меня болела, ─ говорит Мишка.
Кто-то сказал:
─ Ничего, до свадьбы заживёт!
Все засмеялись.
Одна тётенька дала нам по пирогу, а другая ─ конфет.
Мы обрадовались, потому что очень проголодались.
─ Что же мы теперь будем делать? ─ говорю я. ─ У нас на двоих одна ёлка.
─ Отдай её на сегодня мне, ─ говорит Мишка, ─ и дело с концом.
─ Как это ─ с концом?
Я её тащил через весь лес да ещё тебя на ней вёз, а теперь сам без ёлки останусь?
─ Так ты мне её только на сегодня дай, а завтра я тебе возвращу обратно.
─ Хорошенькое, ─ говорю, ─ дело!
У всех ребят праздник, а у меня даже ёлки не будет!
─ Ну ты пойми, ─ говорит Мишка, ─ ко мне ребята сегодня придут!
Что я буду без ёлки делать?
─ Ну, покажешь им свои бенгальские огни.
Что, ребята ёлки не видели?
─ Так бенгальские огни, наверно, не будут гореть.
Я их уже двадцать раз делал ─ ничего не получается.
Один дым, да и только!
─ А может быть, получится?
─ Нет, я и вспоминать про это не буду.
Может, ребята уже забыли.
─ Ну нет, не забыли!
Не надо было заранее хвастаться.
─ Если б у меня ёлка была, ─ говорит Мишка, ─ я бы про бенгальские огни что-нибудь сочинил и как-нибудь выкрутился, а теперь просто не знаю, что делать.
─ Нет, ─ говорю, ─ не могу я тебе ёлку отдать.
У меня ещё ни в одном году так не было, чтоб ёлки не было.
─ Ну будь другом, выручи!
Ты меня уже не раз выручал!
─ Что же, я тебя всегда выручать должен?
─
Ну, в последний раз!
Я тебе что хочешь за это дам.
Возьми мои лыжи, коньки, волшебный фонарь, альбом с марками.
Ты ведь сам знаешь, что у меня есть.
Выбирай что угодно.
─ Хорошо, ─ сказал я. ─ Если так, отдай мне своего Дружка.
Мишка задумался.
Он отвернулся и долго молчал.
Потом посмотрел на меня ─ глаза у него были печальные ─ и сказал:
─ Нет,
Дружка я не могу отдать.
─ Ну вот!
Говорил «что угодно», а теперь...
─ Я забыл про Дружка...
Я, когда говорил, думал про вещи.
А Дружок ведь не вещь, он живой.
─ Ну и что ж?
Простая собака!
Если б он хоть породистый был.
─ Он же не виноват, что он не породистый!
Всё равно он любит меня.
Когда меня нет дома, он думает обо мне, а когда я прихожу, радуется и машет хвостом...
Нет, пусть будет что будет!
Пусть ребята смеются надо мной, а с Дружком я не расстанусь, даже если бы ты мне дал целую гору золота!
─ Ну ладно, ─ говорю я, ─ бери тогда ёлку даром.
─ Зачем даром?
Раз я обещал любую вещь, так и бери любую вещь.
Хочешь, я тебе дам волшебный фонарь со всеми картинками?
Ты ведь очень хотел, чтоб у тебя был волшебный фонарь.
─ Нет, не надо мне волшебного фонаря.
Бери так.
─ Ты ведь столько трудился из-за ёлки ─ зачем отдавать даром?
─ Ну и пусть!
Мне ничего не надо.
─ Ну, и мне даром не надо, ─ говорит Мишка.
─ Так это ведь не совсем даром, ─ говорю я. ─ Просто так, ради дружбы.
Дружба ведь дороже волшебного фонаря!
Пусть это будет наша общая ёлка.
Пока мы разговаривали, поезд подошёл к станции.
Мы и не заметили, как доехали.
У Мишки нога совсем перестала болеть.
Он только немного прихрамывал, когда мы сошли с поезда.
Я сначала забежал домой, чтоб мама не беспокоилась, а потом помчался к Мишке ─ украшать нашу общую ёлку.
Ёлка уже стояла посреди комнаты, и Мишка заклеивал ободранные места зелёной бумагой.
Мы ещё не кончили украшать ёлку, как стали собираться ребята.
─ Что же ты, позвал на ёлку, а сам даже не украсил её! ─ обиделись они.
Мы стали рассказывать про наши приключения, а Мишка даже приврал, будто на нас напали в лесу волки и мы от них спрятались на дерево.
Ребята не поверили и стали смеяться над нами.
Мишка сначала уверял их, а потом махнул рукой и сам стал смеяться.
Мишкины мама и папа пошли встречать Новый год к соседям, а для нас мама приготовила большой круглый пирог с вареньем и других разных вкусных вещей, чтоб мы тоже могли хорошо встретить Новый год.
Мы остались одни в комнате.
Ребята никого не стеснялись и чуть ли не на головах ходили.
Никогда я не слыхал такого шума!
А Мишка шумел больше всех.
Ну, я-то понимал, почему он так разошёлся.
Он старался, чтоб кто-нибудь из ребят не вспомнил про бенгальские огни, и выдумывал всё новые и новые фокусы.
Потом мы зажгли на ёлке разноцветные электрические лампочки, и тут вдруг часы начали бить двенадцать часов.
─ Ура! ─ закричал Мишка. ─ С Новым годом!
─ Ура! ─ подхватили ребята. ─ С Новым годом!
Ур-а-а!
Мишка уже считал, что всё кончилось благополучно, и закричал:
─ А теперь садитесь за стол, ребята, будет чай с пирогом!
─ А бенгальские огни где же? ─ закричал кто-то.
─ Бенгальские огни? ─ растерялся Мишка. ─ Они ещё не готовы.
─ Что же ты, позвал на ёлку, говорил, что бенгальские огни будут...
Это обман!
─ Честное слово, ребята, никакого обмана нет!
Бенгальские огни есть, только они ещё сырые...
─ Ну-ка, покажи.
Может быть, они уже высохли.
А может, никаких бенгальских огней нету?
Мишка нехотя полез на шкаф и чуть не свалился оттуда вместе с колбасками.
Они уже высохли и превратились в твёрдые палочки.
─ Ну вот! ─ закричали ребята. ─ Совсем сухие!
Что ты обманываешь!
─ Это только так кажется, ─ оправдывался Мишка. ─ Им ещё долго сохнуть надо.
Они не будут гореть.
─ А вот мы сейчас посмотрим! ─ закричали ребята.
Они расхватали все палочки, загнули проволочки крючочками и развесили их на ёлке.
─ Постойте, ребята, ─ кричал Мишка, ─ надо проверить сначала!
Но его никто не слушал.
Ребята взяли спички и подожгли все бенгальские огни сразу.
Тут раздалось шипение, будто вся комната наполнилась змеями.
Ребята шарахнулись в стороны.
Вдруг бенгальские огни вспыхнули, засверкали и рассыпались кругом огненными брызгами.
Это был фейерверк!
Нет, какой там фейерверк ─ северное сияние!
Извержение вулкана!
Вся ёлка сияла и сыпала вокруг серебром.
Мы стояли как зачарованные и смотрели во все глаза.
Наконец огни догорели, и вся комната наполнилась каким-то едким, удушливым дымом.
Ребята стали чихать, кашлять, тереть руками глаза.
Мы все гурьбой бросились в коридор, но дым из комнаты повалил за нами.
Тогда ребята стали хватать свои пальто и шапки и начали расходиться.
─ Ребята, а чай с пирогом? ─ надрывался Мишка.
Но никто не обращал на него внимания.
Ребята кашляли, одевались и расходились.
Мишка вцепился в меня, отнял мою шапку и закричал:
─ Не уходи хоть ты!
Останься хоть ради дружбы!
Будем пить чай с пирогом!
Мы с Мишкой остались одни.
Дым понемногу рассеялся, но в комнату всё равно нельзя было войти.
Тогда Мишка завязал рот мокрым платком, подбежал к пирогу, схватил его и притащил в кухню.
Чайник уже вскипел, и мы стали пить чай с пирогом.
Пирог был вкусный, с вареньем, только он всё-таки пропитался дымом от бенгальских огней.
Но это ничего.
Мы с Мишкой съели пол-пирога, а другую половину доел Дружок.
