Долго ли, коротко ль, близко ль, далеко -
Все расскажу, не пытайте до срока.
Каждому делу наступит черед -
Скроется солнце и снова взойдет.
Будут и весны, и зимы, и леты,
Темные ночи и ясны рассветы,
Будет и злоба, и горе, и ласка -
Это все присказка, будет и сказка...
Баяли люди и, видно, не зря,
Было три сына у папы - царя.
Годы над царством спокойно летели,
Время пришло - сыновья повзрослели.
Царь их сзывает однажды в покой
И обращается с речью такой:
"Дети, мы старыми стали с царицей,
Видно настала пора вам жениться.
Вы и умны, и храбры, и отважны,
Пусть же судьба вам о суженых скажет.
Сделайте каждый упругий и прочный
Лук со стрелою и темною ночью,
Только лишь месяц на небо взойдет,
Каждый из вас пусть из лука стрельнет.
Коль принесут ваши стрелы девицы,
Значит, на них суждено вам жениться."
Вечер окончился, ночь настает.
Старший выходит и времени ждет.
Только лишь месяц на небо вступил,
Лук натянул он и стрелу пустил.
В небо высоко она устремилась,
Соколом быстрым над облаком взвилась,
Выше деревьев и скалистых гор
И опустилась на княжеский двор.
Вот ночь вторая за первой грядет,
Среднего сына черед настает:
Вышел он в поле и что было сил
В звездное небо стрелу запустил.
Скрылася стрелка в мгновение ока
И улетела далеко - далеко.
Долго ли, коротко молодец ждет,
Глянь, генеральская дочка несет
Стрелку ему и с поклоном дает...
Вскоре и третяя ночь настает.
Тихий покой над землею разлился,
Месяц на звездное небо явился...
Младший неспешно свой лук поднимает
И за судьбою стрелу посылает.
~~ ~~ ~~ ~~
Кончилась ночь, уже солнце блестит,
Младший все ждет, на дорогу глядит,
Ждет свое счастье, судьбу и удачу...
Глядь, со стрелою лягушка вдруг скачет.
Плачет царевич - беда так беда,
Но от судьбы не уйти никуда,
Сколько о доле своей ни тужить,
Видно, лягушке царевною быть.
Вот в ясный день молодец к молодцу
Суженых братья приводят к венцу.
Складный старинный обряд начинается,
Старший на княжеской дочке венчается.
Вот уж и средний от царских ворот
Дочь генерала венчаться ведет.
Славит народ молодых, веселятся.
Вдруг все затихли и, молча, дивятся:
Младший идет. На пуховой подушке
В церковь несет он венчаться лягушку.
Только под утро окончились свадьбы,
С женами братья отбыли в усадьбы.
Там незаметно прошел целый год,
Царь сыновей к себе снова зовет:
"Дети мои, я хочу убедится
В том, что умеют невестки - царицы.
Пусть ко мне каждая завтра придет
И рукоделье свое принесет."
С тем и ушли сыновья по домам,
Только печален царевич Иван:
Что же лягушка сошьет или свяжет,
Что же царю она завтра покажет?
Входит в покои - навстречу лягушка:
"Что твое сердце заботит и сушит?
Что ты печален, как черная ночь,
Может быть, в горе смогу я помочь?"
Ей отвечает царевич Иван:
"Разве сошьешь ты роскошный кафтан,
Разве что сможешь связать иль соткать
И рукоделье царю показать?"
"Эка забота, чего горевать,
Утром найдем, что царю показать",-
Так ему нежно лягушка сказала
И на подушку к себе ускакала.
Только луна в облака окунулась,
Тотчас лягушка в хоромы вернулась.
Сбросила кожу - предстала девицей
И за свое рукоделье садится.
Перстень волшебный ладошкою трет,
Нянек и мамок на помощь зовет.
Рано проснулся Иван - и к лягушке.
Видит, лягушка сидит на подушке,
А перед ней на парче голубой
Дивное диво - кафтан золотой...
Утром несется над городом звон -
Едут невестки к царю на поклон.
Старшая входит, за нею во след
Вносит лакей на подносе кисет.
Царь его взял и промолвил со вздохом:
"Что же, сработано, право, неплохо."
Царь еще раз посмотрел на кисет:
"Сделан неплохо, души только нет."
Средняя входит, потупивши лик,
Вносят за ней на подносе рушник,
В ярких цветах, что приятны для взора,
Весь в кружевах он, с красивым узором.
Царь его взял, посмотрел на вязанье:
"Видно в работе большое старанье,
Нитки чудесны, цветы хороши,
Жаль, что не видно в работе души."
Вновь у ворот взволновался народ -
Это карета лягушку везет.
Из золоченых дверей на подушке
Бережно Ваня выносит лягушку,
Следом лакеи, взяв в несколько рук,
Вносят пред царские очи сундук.
А в сундуке на парче голубой
Дивное диво - кафтан золотой,
Весь жемчугами красиво расшит,
Солнце в каменьях заморских блестит.
Царь в восхищении с трона привстал
И, обращаясь к лягушке, сказал:
"В жизни такой не видал мастерицы,
Видно, и вправду ты чудо - девица,
Эта работа - другим не чета,
Это творенье - сама красота."
В толпы собравшись, у царских ворот
Долго еще волновался народ,
Всяко судили о том и о сем,
Только сошлись все на мненьи одном:
Эта лягушка совсем не проста,
Не обошлося здесь без волшебства.
Так в пересудах прошло много дней,
Снова зовет к себе царь сыновей:
"Дети мои, я велел вас позвать,
Чтобы невесток еще испытать.
Пусть они сами мне хлеб испекут,
Пусть его завтра в обед принесут."
С тем и ушли сыновья по домам,
Снова печален царевич Иван,
К дому подходит - навстречу лягушка:
"Что, мой царевич, печален и скучен?
Что за забота? Один не тужи,
Лучше скорее о ней расскажи."
Молвил царевич: "Велел-де отец
Завтра твой хлеб принести во дворец,
Чтоб на торжественном царском обеде
Он его вкус самолично отведал."
"Эка забота, да ты не грусти,
Утром найдем, что царю отнести,
Пусть принесут мне муки две кадушки",-
Так отвечала Ивану лягушка,-
"Право же, не о чем тут горевать,
Лучше иди-ка себе почивать."
Дабы разведать лягушки секрет,
Братья и жены собрали совет,
Разные козни они обсуждали,
После лазутчика спешно послали,
Чтобы разведать и точно и верно,
Что будет делать лягушка-царевна...
Вечер прохладный на землю спадает,
Старый лазутчик к крыльцу подползает,
Вот он подкрался, в окошко глядит,
Видит... у печки лягушка сидит,
В печке дрова, полыхая, трещат,
Рядом кадушки с мукою стоят.
Вдруг встрепенулась лягушка скок, скок
И ускакала за ближний шесток.
Смотрит лазутчик в окошко, дивится -
Из-за шестка появилась девица,
Легкой походкой по дому прошлась
И за работу свою принялась.
В печке открыла все дверки и вьюшки,
Ближе подвинула к печке кадушки
И из кадушек своею рукой
Печку засыпала белой мукой,
Пару яиц о заслонку разбила,
Соли пригоршню в муку опустила,
После квашню оросила водой
И размешала все грязной метлой.
Смотрит лазутчик: что, как - не поймет.
Тотчас другого на помощь зовет.
Долго они под окном совещались,
Глядя на печку, о чем-то шептались.
Тут уж и полночь - пора им спешить,
Чтобы хозяевам все доложить.
Вслед им лукаво девица взглянула,
Быстро на пальце кольцо повернула,
Мамок и нянек на помощь зовет,
Снова заданье им на ночь дает...
Только царевич поутру проснулся,
Сразу в гостиную... и улыбнулся,
Смотрит - стоит на серебряном блюде
То ли пирог, то ли дивное чудо...
Долго царевич в гостиной сидел,
Долго на дивное диво глядел,
Но и восторгам приходит конец,
Время пришло, и уже во дворец
Едет царевич с своею лягушкой.
Громкой пальбой их приветствуют пушки,
А у дворцовых высоких ворот
Их поджидает столичный народ.
Резво кареты к крыльцу подъезжают,
Слуги ковры на пути расстилают.
Первым царевич в покои идет
И на подушке лягушку несет,
Следом в огромном серебряном блюде
Слуги несут несказанное чудо...
Люди дивятся - и стар и юнец -
Выпечен в точности царский дворец:
Из мармелада его колоннада,
Крыша и стены из шоколада,
Крем образует фронтоны лепные,
Из леденцов его окна цветные,
Статуи, клумбы, деревья, кареты -
Все это с разной начинкой конфеты...
Снова без умолку пушки палят,
Флейты поют и фанфары гремят -
С женами братья к дворцу подъезжают,
Слуги пред ними ковры расстилают.
Вышли. И сразу в покои идут,
Слуги за ними два блюда несут;
Следом, надев на березовый кол,
Молодцы тащат огромный котел,
Что-то трещит в нем, и дымом несет,
Смотрит народ, ничего не поймет.
Царь удивился, навстречу им встал
И, обращаясь к невесткам, сказал:
"Чем-то вы нынче меня удивите?
Что за печение нам подадите?"
Тотчас слуги к котлу подбежали,
Взявши за ручки, его приподняли
И опрокинули прямо на стол...
Дым по трапезной волною пошел;
Ярким огнем запылали поленья,
Вместо обещанного угощенья
Дымный костер на столе полыхал,
Вот ведь какой получился скандал.
- Ой, - закричали, - горим, разбегайся!
- Ой, - закричали, - кто может, спасайся!
Царь испугался - и вон из дворца,
Следом за ним покатились с крыльца
Мамки и няньки, министры, бояре...
Мечутся, бегают в смрадном угаре,
Кто-то споткнулся, а кто-то упал,
Толстый министр себе ногу сломал...
Все убежали, лишь Ваня остался
И за тушение тотчас принялся.
Воду на пламя горячее льет,
Ведра лягушка ему подает.
Так они быстро огонь укротили
И на карете домой укатили.
Долго еще злоязычный народ
Этот обед обсуждал у ворот:
Кто где споткнулся и кто где упал,
Кто от огня всех быстрее бежал,
Сколько побили там разной посуды.
Только закончились все пересуды,
Так же, как вянут цветы и трава,
Так же невечна людская молва.
Быстрые дни над землей пролетали,
Царь и царица опять заскучали
И, чтоб развеяться в скуке своей,
Снова сзывают к себе сыновей.
Вот они прибыли, царь им сказал:
"С женами вас приглашаю на бал."
Серый туман над землею разлился,
Грустным царевич домой возвратился,
Двери тихонько к себе открывает,
Глядь, а лягушка его поджидает
И говорит, обращаясь к нему:
"Что ты так грустен, печален чему?"
Тут ей царевич Иван отвечает:
"Царь нас с тобою на бал приглашает,
Я согласился, что мог я сказать?
Только вот как же с тобой танцевать?
Право же, в мире никто не слыхал,
Чтобы лягушки ходили на бал."
"Да, не слыхали об этом, и что же?
Пусть тебя эта печаль не тревожит.
Думаю, не о чем тут горевать,
Лучше ступай-ка себе почивать,"-
Так ему тихо лягушка сказала
И на подушку к себе ускакала...
Только назначенный день наступил,
Толпами к замку народ повалил...
Там уже слуги ковры расстилают,
Весело в небо ракеты взлетают,
Пушки грохочут и трубы поют,
Все сыновей с нетерпением ждут.
Долго ли, коротко так они ждали,
Слышат, вдали бубенцы зазвучали,
Пыль облаками поднялась, и вот
Тройки въезжают под своды ворот.
Первая тройка красива на диво,
Ленты заплетены в конские гривы,
Медью и бронзой карета обита,
Цокают звонким железом копыта.
Тройка вторая как птица прекрасна,
Кони покрыты попоной атласной,
Шита уздечка витым серебром,
Негры стоят на запятках вдвоем.
Слуги коней под уздцы подхватили,
Тотчас же двери карет отворили...
С братьями жены выходят, и тут
В честь их со стен раздается салют.
Только лишь гости прошли во дворец,
Снова вдали зазвенел бубенец.
Замер народ, в удивленье глядит,
Словно по воздуху тройка летит -
Птицей по лугу росистому мчится,
Миг - и уже оказалась в столице.
Замерли кони, всхрапнули, и враз
Искры взметнулись из огненных глаз,
Клубами дым из ноздрей повалил...
Ужас столичный народ охватил,
Жмутся друг к другу, трясутся, крестятся,
Слуги, и те подойти не решатся.
Тут из кареты царевич выходит
И за собою девицу выводит.
Тотчас народ удивленный притих -
Не было в мире красавиц таких:
Черные брови, глаза голубые,
Пяток касаются косы тугие,
Туфельки золотом ярким горят,
Жемчугом вышит искусно наряд...
Яркий румянец на щечках горит,
И не идет, а как будто парит.
Сделав два шага, она оглянулась,
Всех оглядела и всем улыбнулась
Так без жеманства сердечно и мило,
Будто бы солнышком всех осветила.
Дружно народ закричал им: "Ура!"...
Тут уж и балу начаться пора.
Как повелося издревле, от дедов,
Царь приглашает гостей отобедать.
Досыта гости и пьют и едят,
Здравницы - тосты царю говорят.
Только невестки меж тем не зевают
И за царевною все подмечают,
Видят, как съела та дичи кусочек,
Кости собрала и прячет в платочек...
После немного вина отпила
И из бокала остаток слила
Прямо себе за парчовый рукав,
Ленточкой крепко его завязав.
Зависть невесток неистово гложет,
Следом они повторяют все то же.
Долго ли, коротко пир продолжался,
Разными блюдами стол обновлялся...
Только вот музыка стала играть,
Царские гости пошли танцевать.
Первой меньшая царевна выходит,
Белые рученьки плавно разводит.
Правую с белым платочком подняла -
Озеро тотчас разлилось средь зала,
Левой рукою взмахнула, - и вот
Лебедь по озеру тихо плывет...
Старшая вышла, взмахнула рукой...
И окропила всех грязной водой.
Средняя резво взмахнула платком,
Всех забросала костями кругом...
Бал между тем чередом продолжался,
Младший царевич тихонько поднялся
И незаметно, укрытый толпой,
Прыгнул в карету и мчится домой.
Входит и прямо в светлицу бежит,
Видит - лягушечья кожа лежит...
Дверку царевич в печи открывает,
В пламя лягушечью кожу бросает...
Миг, и лишь пепел от кожи дымится...
Вдруг перед ним появилась девица:
"Что ты наделал! - она разрыдалась,-
Быть мне немного лягушкой осталось,
Только лишь день до желанного срока,
Буду теперь я далеко-далеко,
В царстве Кащея, где черная ель,
За океаном, за сорок земель,"-
Так ему тихо девица сказала,
Грустно вздохнула и тотчас пропала.
Долго царевич еще убивался.
Нечего делать - в дорогу собрался,
Сел на коня и отправился в путь,
Чтобы царевну - лягушку вернуть.
Много ему предстоит испытаний,
Жарких сражений и тяжких страданий,
Только об этом вечерней порой
Будет рассказано в сказке другой.
1981г.
