здесь и дел-то всего — ходить и пробовать острые соусы
наблюдать редкое солнце
изучать маршруты автобусов
не пропускать завтраков
не ложиться заполночь
пить только чистую воду и жечь благовония
не об этом ли мечтают в городе-миллионнике?
однолюбов не чествуют, милочка, только если ты не героиня повести
если ты живой человек из мяса и кожи — ты обрекла себя на страдания
и психолог скажет «нам надо бы проработать зависимость»
экстрасенсы скажут «надо бы оборвать привязки»
а подруги скажут «давай тебя познакомим с пашенькой»
только ты из дома выходишь как привидение
и в ближайшей столовой жуёшь котлету, до омерзения пресную
а потом лежишь и смотришь в стену — часами, до отупения
до минуты, пока кто-нибудь не заходит в комнату
это как парадокс шрёдингера: если /он/ на тебя не смотрит,
то неизвестно, живая ты или мёртвая,
будто просто подвешена за ногу в пустоте кисельной
и вот сколько ни дрыгайся — будет ведь только хуже
потому что верёвка прочнА, пустота густая, а сил всё меньше
и вокруг тебя все ходят, пытаясь украсить твоё пространство
и устраивают пляски с песнями, и приносят милые безделушки
кормят жареным мясом, поят вином — висящую вверх ногами —
и всё спрашивают: ну как тебе, лучше?
лучше?
ты не злишь их
смущённо им улыбаешься
говоришь «спасибо, всё было вкусно и очень весело»
и они уходят
чтобы пробовать острые соусы
ездить на больших красивых автобусах
делать новые татуировки
ходить на концерты ещё живых рэперов
целоваться с теми, кто их пока не бросил
повиси здесь
с чувством вины, что ты живёшь в настоящем рае, но не можешь быть счастлива
потому что змЕя — твоего змея — отсюда выгнали
а тебя простили, отпустили грехи твои
да ещё и разрешили остаться здесь
к твоему
ужасу.
