Дядя Фёдор пёс и кот

Часть первая.

Глава первая
У одних родителей мальчик был.

Звали его дядя Фёдор.

Потому что он был очень серьёзный и самостоятельный.

Он в четыре года читать научился, а в шесть уже сам себе суп варил.

В общем, он был очень хороший мальчик.

И родители были хорошие — папа и мама.
И всё было бы хорошо, только мама его зверей не любила.

Особенно всяких кошек.

А дядя Фёдор зверей любил, и у него с мамой всегда были разные споры.
А однажды было так.

Идёт себе дядя Фёдор по лестнице и бутерброд ест.

Видит, на окне кот сидит.

Большой-пребольшой, полосатый.

Кот говорит дяде Фёдору:
— Неправильно ты, дядя Фёдор, бутерброд ешь.

Ты его колбасой кверху держишь, а его надо колбасой на язык класть.

Тогда вкуснее получится.
Дядя Фёдор попробовал — так и вправду вкуснее.

Он кота угостил и спрашивает:
— А откуда ты знаешь, что меня дядей Фёдором звать?
Кот отвечает:
— Я в нашем доме всех знаю.

Я на чердаке живу, и мне всё видно.

Кто хороший и кто плохой.

Только сейчас мой чердак ремонтируют, и мне жить негде.

А потом и вовсе могут дверь запереть.
— А кто тебя разговаривать научил? — спрашивает дядя Фёдор.
— Да так, — говорит кот. — Где слово запомнишь, где два.

А потом, я у профессора одного жил, который язык зверей изучал.

Вот и выучился.

Сейчас без языка нельзя.

Пропадёшь сразу: или из тебя шапку сделают, или воротник, или просто коврик для ног.
Дядя Фёдор говорит:
— Пошли ко мне жить.
Кот сомневается:
— Мама твоя меня выгонит.
— Ничего, не выгонит.

Может, папа заступится.
И пошли они к дяде Фёдору.

Кот поел и весь день под диваном спал, как барин.

А вечером папа с мамой пришли.

Мама как вошла, сразу и сказала:
— Что-то у нас кошачьим духом пахнет.

Не иначе как дядя Фёдор кота притащил.
А папа сказал:
— Ну и что?

Подумаешь, кот.

Один кот нам не помешает.
Мама говорит:
— Тебе не помешает, а мне помешает.
— Чем он тебе помешает?
— Тем, — отвечает мама. — Ну ты вот сам подумай, какая от этого кота польза?
Папа говорит:
— Почему обязательно польза?

Вот какая польза от этой картины на стене?
— От этой картины на стене, — говорит мама, — очень большая польза.

Она дырку на обоях загораживает.
— Ну и что? — не соглашается папа. — И от кота будет польза.

Мы его на собаку выучим.

Будет у нас сторожевой кот.

Будет дом охранять.

Не лает, не кусает, а в дом не пускает.
Мама даже рассердилась:
— Вечно ты со своими фантазиями!

Ты мне сына испортил… Ну вот что.

Если тебе этот кот так нравится, выбирай: или он, или я.
Папа сначала на маму посмотрел, потом на кота.

Потом опять на маму и опять на кота.
— Я, — говорит, — тебя выбираю.

Я с тобой уже давно знаком, а этого кота в первый раз вижу.
— А ты, дядя Фёдор, кого выбираешь? — спрашивает мама.
— А никого, — отвечает мальчик. — Только если вы кота прогоните, я тоже от вас уйду.
— Это ты как хочешь, — говорит мама, — только чтобы кота завтра не было!
Она, конечно, не верила, что дядя Фёдор из дома уйдёт.

И папа не верил.

Они думали, что он просто так говорит.

А он серьёзно говорил.
Он с вечера сложил в рюкзак всё, что надо.

И ножик перочинный, и куртку тёплую, и фонарик.

Взял все деньги, которые на аквариум копил.

И приготовил сумку для кота.

Кот как раз в этой сумке помещался, только усы наружу торчали.

И лёг спать.
Утром папа с мамой на работу ушли.

Дядя Фёдор проснулся, сварил себе каши, позавтракал с котом и стал письмо писать.
Дорогие мои родители!

Папа и мама!
Я вас очень люблю.

И зверей я очень люблю.

И этого кота тоже.

А вы мне не разрешаете его заводить.

Велите из дома прогнать.

А это неправильно.

Я уезжаю в деревню и буду там жить.

Вы за меня не беспокойтесь.

Я не пропаду.

Я всё умею делать и буду вам писать.

А в школу мне ещё не скоро.

Только на будущий год.
До свиданья.

Ваш сын — дядя Фёдор».
Он положил это письмо в свой собственный почтовый ящик, взял рюкзак и кота в сумке и пошёл на автобусную остановку.

Глава вторая.
Дядя Фёдор сел в автобус и поехал.

Ехать было хорошо.

Автобусы в это время за город совсем пустые идут.

И никто им не мешал разговаривать.

Дядя Фёдор спрашивал, а кот из сумки отвечал.
Дядя Фёдор спрашивает:
— Как тебя зовут?
Кот говорит:
— И не знаю как.

И Барсиком меня звали, и Пушком, и Оболтусом.

И даже Кис Кисычем я был.

Только мне всё это не нравится.

Я хочу фамилию иметь.
— Какую?
— Какую-нибудь серьёзную.

Морскую фамилию.

Я же из морских котов.

Из корабельных.

У меня и бабушка и дедушка на кораблях плавали с матросами.

И меня тоже в море тянет.

Очень я по океанам тоскую.

Только я воды боюсь.
— А давай мы дадим тебе фамилию Матроскин, — говорит дядя Фёдор. — И с котами связано, и что-то морское есть в этой фамилии.
— Да, морское здесь есть, — соглашается кот, — это верно.

А чем же это с котами связано?
— Не знаю, — говорит дядя Фёдор. — Может быть, тем, что коты полосатые и матросы тоже.

У них тельняшки такие.
И кот согласился:
— Мне нравится такая фамилия — Матроскин.

И морская, и серьёзная.
Он так обрадовался, что у него теперь фамилия есть, что даже заулыбался от радости.

Он поглубже в сумку залез и стал свою фамилию примерять.
Позовите, пожалуйста, кота Матроскина к телефону».
Кот Матроскин подойти к телефону не может.

Он очень занят.

Он на печи лежит».
И чем больше он примерял, тем больше ему нравилось.

Он из сумки высунулся и говорит:
— Очень мне нравится, что фамилия у меня не дразнительная.

Не то что, например,

Иванов или там Петров.
Дядя Фёдор спрашивает:
— Чем это они дразнительные?
— А тем, что всегда можно говорить:

Иванов без штанов,

Петров без дров».

А про Матроскина ничего такого не скажешь.
Тут автобус остановился.

Они в деревню приехали.
Деревня красивая.

Кругом лес, поля и речка недалеко.

Ветер дует такой тёплый, и комаров нет.

И народу в деревне очень мало живёт.
Дядя Фёдор увидел одного старичка и спрашивает:
— Нет ли у вас тут домика лишнего пустого?

Чтобы там жить можно было.
Старик говорит:
— Да сколько хочешь!

У нас за рекой новый дом построили, пятиэтажный, как в городе.

Так полдеревни туда переехало.

А свои дома оставили.

И огороды.

И даже кур кое-где.

Выбирай себе любой и живи.
И пошли они выбирать.

А тут к ним пёс подбегает.

Лохматый такой, взъерошенный.

Весь в репейниках.
— Возьмите меня к себе жить! — говорит. — Я буду вам дом охранять.
Кот не согласен:
— Нечего у нас охранять.

У нас и дома-то нет.

Ты к нам через год прибегай, когда мы разбогатеем.

Тогда мы тебя возьмём.
Дядя Фёдор говорит:
— Ты, кот, помолчи.

Хорошая собака ещё никому не мешала.

Давай мы лучше узнаем, где он разговаривать научился.
— Я дачу охранял одного профессора, — отвечает пёс, — который язык зверей изучал.

Вот и выучился.
— Это, наверное, мой профессор! — кричит кот. — Сёмин Иван Трофимович!

У него ещё была жена, двое детей и бабушка с веником.

И он всё словарь составлял

Русско-кошачий».
—

Русско-кошачий» не знаю, а

Охотничье-собачий» составлял.

И

Корово-пастухачий» тоже.

А бабушка теперь уже не с веником.

Ей пылесос купили.
— Всё равно это мой профессор, — говорит кот.
— А где же он сейчас? — спрашивает мальчик.
— Он в Африку уехал.

В командировку.

Язык слонов изучать.

А я с бабушкой остался.

Только мы с ней характерами не сошлись.

Я люблю, когда у человека характер весёлый — колбасно-угощательный.

А у неё наоборот — тяжёлый характер.

Венико-выгонятельный.
— Это точно, — поддерживает кот, — и характер тяжёлый, и веник тоже.
— Ну что?

Возьмёте меня к себе жить? — спрашивает пёс. — Или мне потом прибегать?

Через год?
— Возьмём, — отвечает дядя Фёдор. — Втроём веселее.

Как тебя зовут?
— Шарик, — говорит пёс. — Я из простых собак.

Не из породистых.
— А меня дядя Фёдор зовут.

А кота — Матроскин, это фамилия такая.
— Очень приятно, — говорит Шарик и кланяется.

Сразу видно, что он воспитанный.

Из хорошей семьи пёс.

Только запущенный.
Но кот всё равно недоволен.

Он у Шарика спрашивает:
— Что ты делать умеешь?

Просто дом сторожить и замок может.
— Я могу картошку окучивать задними лапами.

И посуду мыть — языком облизывать.

И места мне не надо, я могу на улице спать.
Очень он боялся, что его не возьмут.
А дядя Фёдор сказал:
— Сейчас будем дом выбирать.

Пусть каждый по деревне пройдёт и посмотрит.

А потом мы решим, чей дом лучше.
И стали они смотреть.

Каждый ходил и выбирал, что ему больше нравится.

А потом они снова встретились.

Кот говорит:
— Я такой дом нашёл!

Весь проконопаченный.

И печка там тёплая!

На полкухни!

Пошли туда жить.
Шарик как засмеётся:
— Что твоя печка!

Чепуха!

Разве это в доме главное?

Вот я дом нашёл — это дом!

Там такая будка собачья — загляденье!

Никакого дома не надо.

Все мы в будке поместимся!
Дядя Фёдор говорит:
— Не о том вы оба думаете.

Надо, чтобы в доме телевизор был обязательно.

И окна большие.

Я как раз и нашёл такой дом.

Крыша красная.

И сад с огородом есть.

Пошли его смотреть!
И пошли они смотреть.

Как только подошли,

Шарик кричит:
— Это же мой дом!

Я про эту будку говорил.
— И печка моя! — говорит кот. — Я о такой печке всю жизнь мечтал!

Когда холодно было.
— Вот и хорошо! — сказал дядя Фёдор. — Мы, наверное, и в самом деле лучший дом выбрали.
Осмотрели они дом и обрадовались.

Всё в доме было.

И печка, и кровати, и занавесочки на окнах!

И радио, и телевизор в углу.

Правда, старенький.

И котелки разные на кухне были, чугунные.

И в огороде всё было посажено.

И картошка, и капуста.

Только всё запущено было, не прополото.

А в сарае удочка была.
Дядя Фёдор взял удочку и пошёл рыбу ловить.

А кот с Шариком печку истопили и воды принесли.

Потом они поели, радио послушали и спать легли.

Очень им в этом доме понравилось.

Глава третья.
На другое утро дядя Фёдор, пёс и кот дом в порядок приводили.

Паутину сметали, мусор выносили, печку чистили.

Особенно кот старался: он чистоту любил.

Он с тряпкой на все шкафы, под все диваны залезал.

Дом и так был не очень грязненький, а тут совсем заблестел.
А от Шарика пользы мало было.

Он только носился, лаял от радости и чихал во все углы.

Дядя Фёдор не выдержал и послал его в огород картошку окучивать.

И пёс так заработал, что только земля летела во все стороны.
Весь день они так трудились.

И морковь пропололи, и капусту.

Ведь они сюда жить приехали, а не в игрушки играть.
А потом они мыться на речку отправились и, главное,

Шарика купать.
— Уж больно ты у нас запущенный, — говорит дядя Фёдор. — Придётся тебе отмыться как следует.
— Я бы рад, — отвечает пёс, — только мне помощь нужна.

Я один не могу.

У меня мыло из зубов выскакивает.

А без мыла что за мытьё!

Так, намокание!
Он в воду залезал, а дядя Фёдор его намыливал и шерсть расчёсывал.

А кот по берегу ходил и всё грустил о разных океанах.

Он же был морской кот, просто он воды боялся.
Потом они домой пошли по тропинке под солнышком.

А навстречу им какой-то дядя бежит.

Румяный такой, в шапке.

Лет пятидесяти с хвостиком.

Это не дядя с хвостиком, а возраст у него с хвостиком.

Значит, ему пятьдесят лет и ещё чуть-чуть.) Остановился дядя и спрашивает:
— А ты, мальчик, чей?

Ты откуда к нам в деревню попал?
Дядя Фёдор отвечает:
— Я ничей.

Я сам по себе мальчик.

Свой собственный.

Я из города приехал.
Гражданин в шапке удивился ужасно и говорит:
— Так не бывает, чтобы дети сами по себе были.

Свои собственные.

Дети обязательно чьи-нибудь.
— Это почему не бывает?! — рассердился Матроскин. — Я, например, кот — сам по себе кот!

Свой собственный!
— И я свой собственный! — говорит Шарик.
Дядя совсем растерялся.

Видит, тут и собаки разговаривают, и коты.

Что-то необычное здесь.

Значит, непорядок.

Да к тому ж ещё дядя Фёдор сам наступать начал:
— А вы почему спрашиваете?

Вы, случайно, не из милиции?
— Нет, я не из милиции, — отвечает дядя. — Я из почты.

Я почтальон тутошний — Печкин.

Поэтому я всё должен знать.

Чтобы письма разносить и газеты.

Вы, например, что выписываете?
— Я буду

Мурзилку» выписывать, — говорит дядя Фёдор.
— А я что-нибудь про охоту, — говорит Шарик.
— А вы? — спрашивает дядя у кота.
— А я ничего не буду, — отвечает кот. — Я экономить буду.

Глава четвёртая

Однажды кот говорит:
— Что это мы всё без молока и без молока?

Так и умереть можно.

Надо бы корову купить.
— Надо бы, — соглашается дядя Фёдор. — Да где денег взять?
— Может, занять? — предлагает пёс. — У соседей.
— А чем отдавать будем? — спрашивает кот. — Отдавать-то надо.
— А отдавать будем молоком.
Но кот не согласен:
— Если молоко отдавать, зачем же тогда корова?
— Значит, надо что-нибудь продать, — говорит Шарик.
— А что?
— Что-нибудь ненужное.
— Чтобы продать что-нибудь ненужное, — сердится кот, — надо сначала купить что-нибудь ненужное.

А у нас денег нет. — Тут он на пса посмотрел и говорит: — А давай,

Шарик, мы тебя продадим.
Шарик даже на месте подпрыгнул:
— Это как так — меня?
— А так.

Ты у нас ухоженный стал, красивый.

За тебя любой охотник сто рублей даст.

И ещё больше.

А потом ты от него убежишь — и снова к нам.

А мы уже с коровой.
— Да? — кричит Шарик. — А если меня на цепь посадят?!

Давай, кот, мы лучше тебя продадим.

Ты у нас тоже ухоженный.

Вон ты какой толстый сделался.

А котов на цепь не сажают.
Тут дядя Фёдор вмешался:
— Никого мы продавать не будем.

Мы пойдём клад искать.
— Ура! — кричит Шарик. — Давно пора! — А сам потихоньку у кота спрашивает: — А что такое склад?
— Не склад, а клад, — отвечает кот. — Это деньги такие и сокровища, которые люди в землю спрятали.

Разбойники всякие.
— А зачем?
— А зачем ты косточки в саду закапываешь и под печку суёшь?
— Я?

Про запас.
— Вот и они про запас.
Пёс сразу всё понял и решил кости перепрятать, чтобы кот про них ничего не знал.
И пошли они клад искать.
Кот говорит:
— И как это я сам не додумался про клад?

Ведь мы теперь и корову купим, и в огороде можем не работать.

Мы всё можем на рынке покупать.
— И в магазине, — говорит Шарик. — Мясо лучше в магазине покупать.
— Почему?
— Там костей больше.
И тут они на одно место пришли в лесу.

Там была большая гора земляная, а в горе пещера была.

В ней когда-то разбойники жили.

И дядя Фёдор стал копать.

А пёс и кот уселись рядом на камушке.
Пёс спрашивает:
— А почему ты, дядя Фёдор, в городе клад не искал?
Дядя Фёдор говорит:
— Чудак ты!

Кто же в городе клады ищет!

Там и копать нельзя — асфальт везде.

А здесь вон какая земля мягкая — один песок.

Здесь мы в два счёта клад найдём.

И корову купим.
Пёс говорит:
— А давайте, когда мы клад найдём, мы его на три части поделим.
— Почему? — спрашивает кот.
— Потому что мне корова не нужна.

Я молоко что-то не люблю.

Я себе буду колбасу в магазине покупать.
— Да и я молоко что-то не очень люблю, — говорит дядя Фёдор. — Вот если бы корова квас давала или лимонад…
— А мне одному денег на корову не хватит! — спорит кот. — В хозяйстве корова нужна.

Что это за хозяйство без коровы?
— Ну и что? — говорит Шарик. — Необязательно большую корову покупать.

Ты купи маленькую.

Есть такие специальные коровы для котов.

Козы называются.
И тут у дяди Фёдора лопата как звякнет обо что-то — а это сундук окованный.

А в нём всякие сокровища и монеты старинные.

И камни драгоценные.

Взяли они этот сундук и домой пошли.

А навстречу им почтальон Печкин спешит.
— Что это ты, мальчик, в сундуке несёшь?
Кот Матроскин хитрый, он и говорит:
— Это мы за грибами ходили.
Но Печкин тоже не прост:
— А сундук для чего?
— Для грибов.

Мы в нём грибы засаливаем.

Прямо в лесу.

Ясно вам?
— Конечно, ясно.

Чего ж тут неясного? — говорит Печкин.

А самому ничего не ясно.

Ведь за грибами с корзинами ходят.

А тут на тебе — с сундуком!

Они бы ещё с чемоданом пошли.

Но всё-таки Печкин отстал.
А они уже домой пришли.

Посмотрели — очень много денег в сундуке.

Не только корову — целое стадо можно купить вместе с быком.

И они решили, что каждый себе подарок сделает.

Что хочет, то и купит.
Глава пятая.

Папа с мамой очень горевали, что дядя Фёдор пропал.
— Это ты виноват, — говорила мама. — Всё ему разрешаешь, он и избаловался.
— Просто он зверей любит, — объяснял папа. — Вот и ушёл с котом.
— А ты бы его к технике приучал.

Купил бы ему конструктор или пылесос, чтобы он делом занимался.
Но папа не согласен:
— Кот — он живой.

С ним и играть можно, и на улице гулять.

А конструктор будет тебе за бумажкой прыгать?

Или можно, например, пылесос на верёвочке водить?

Ему не игрушка, ему товарищ нужен.
— Не знаю, что ему там нужно! — говорит мама. — Только все дети как дети — сидят себе в углу и из желудей человечков делают.

Посмотришь, и сердце радуется.
— У тебя радуется, а у меня не радуется.

Надо, чтобы в доме и собаки были, и кошки, и приятелей целый мешок.

И всякие там жмурки-пряталки.

Вот тогда дети и не станут пропадать.
— Тогда родители пропадать начнут, — говорит мама. — Потому что я и без того на работе устаю.

У меня еле-еле сил хватает телевизор смотреть.

И вообще ты мне свои глупости не говори.

Ты лучше скажи, как нам мальчика разыскать.
Папа думал, думал, а потом сказал:
— Надо заметку в газете напечатать, что пропал мальчик.

Зовут дядя Фёдор.

И все его приметы описать.

Если кто увидит, пусть нам сообщит.
Так они и сделали.

Написали заметку.

Рассказали, как дядя Фёдор выглядит.

Сколько ему лет.

И что у него спереди волосы торчком, как будто корова его лизнула.

И обещали премию тому, кто его найдёт.

И отнесли заметку в самую интересную газету.

У которой больше всего читателей.
А дядя Фёдор ничего этого не знал.

Он в деревне жил.

Он на другое утро спрашивает у кота:
— Слушай, кот, как ты раньше жил?
Кот говорит:
— Плохо жил.

Хуже некуда.

Я больше так не хочу.
— А ты,

Шарик, как жил?
— Нормально жил.

Серединка на половинку.

Когда покормят, хорошо жил, когда не покормят — плохо.
— И я тоже нормально жил.

Серединка на половинку, — говорит дядя Фёдор. — Только теперь мы будем по-другому жить.

Мы будем жить счастливо.

Вот тебе,

Матроскин, что нужно для счастья?
— Корова нужна.
— Ну и хорошо, покупай себе корову.

А ещё лучше напрокат возьми.

Чтобы сначала попробовать.
Кот подумал и сказал:
— Это мысль правильная — корову напрокат взять.

А потом, если, нам жить с коровой понравится, мы её навсегда купим.
А дядя Фёдор у Шарика спрашивает:
— А тебе что для счастья нужно?
— Ружьё нужно, — говорит Шарик. — Буду я сам с собой на охоту ходить.
— Ладно, — говорит дядя Фёдор. — Будет тебе ружьё.
— А мне ещё ошейник нужен с медалями! — кричит пёс. — И сумка охотничья!
— Во даёт! — говорит Матроскин. — Да ты нас так разоришь совсем!

Никаких от тебя доходов нет, расходы одни.

А ты, дядя Фёдор, что себе сам покупать хочешь?
— А мне самому, — говорит дядя Фёдор, — велосипед нужен.

Мне его в городе не разрешали заводить, там машин много.

А здесь я могу кататься сколько хочешь.

По деревне и по полям.

Туда-сюда.

Сюда-туда.
Но кот не согласен:
— Ты, дядя Фёдор, только о себе и думаешь.

Ты, значит, будешь по деревне кататься, а мы сзади будем пешком бегать.

Туда-сюда.

Сюда-туда.

Нет, не об этом я всю жизнь мечтал!

Не нужен нам твой велосипед!
— А ты мотоцикл купи, — предлагает пёс. — Как мы трах-тара-рах по деревне!

Все собаки умрут от зависти.
Дядя Фёдор как представил себе это трах-тара-рах, так ему сразу весело стало.

А кот кричит:
— Ни о чём-то вы не думаете!

Вам лишь бы деньги истратить.

А если дождь или мороз, к примеру?

Мы же попростужаемся все.

Позаболеваем.

А я, может, только жить начал — корову купить собираюсь!

Нет, мотоцикл — это не машина.

Не нужно мне вашего трах-тара-раха, и не уговаривайте!
Шарик подумал, подумал и согласился с ним:
— Да, мотоцикл — это не машина.

Это он прав.

Не будем мы его покупать.

Ни за что.

Мы лучше машину купим.
— Какую ещё машину?
— Обыкновенную, легковую, — говорит пёс. — Ведь машина-то — это машина.
— Ну и что? — кричит кот. — Может, где-нибудь машина — это машина.

Только не в нашей области.

У нас дороги такие… А если она застрянет в лесу?

Придётся её трактором вытаскивать.

Вы уж и трактор заодно покупайте!
— А что? — кричит пёс. — Правильно он говорит.

Покупай, дядя Фёдор, трактор.
Дядя Фёдор на кота посмотрел.

А кот молчит.

А что ему говорить?

Он лапой махнул: покупайте хоть комбайн, мне всё равно, раз вы меня не слушаете.
Взял кот деньги и пошёл за коровой.

А дядя Фёдор на почту пошёл письмо писать на завод, чтобы ему трактор выслали.
Он написал такое письмо:
Здравствуйте, уважаемые, те, кто делает тракторы!

Пришлите мне, пожалуйста, трактор.

Только не совсем настоящий и не совсем игрушечный.

И чтоб бензина ему надо было поменьше, а ездил он побыстрее.

И чтоб он был весёлый и от дождя закрытый.

А деньги я вам высылаю — сто рублей.

Если у вас останутся лишние, пришлите обратно.
С уважением… дядя Фёдор (мальчик)».
А через некоторое время домой Матроскин является и корову на верёвочке ведёт.

Он её напрокат взял в сельском бюро обслуживания.

Корова рыжая, мордастая и важная такая.

Ну просто профессор с рогами!

Только очков не хватает.

И кот тоже заважничал.
— Это, — говорит, — моя корова.

Я её Муркой назову в честь бабушки.

Вот она какая красивая!

Последняя была.

Никто её брать не хотел.

А я взял: очень она мне понравилась.

А если ещё больше понравится, я её насовсем куплю.

Так можно делать.
Достал он косу и пошёл сено на зиму запасать.

А корова к окну подошла.

На окне занавесочки были.

Она взяла и все занавесочки съела.

И все цветы, которые в горшках стояли.

Пёс увидел и говорит:
— Ты что это делаешь?

Ты что это цветы ешь и занавески?

Может, ты больная или как?

Может, тебе температуру смерить?

Градусник поставить?
Корова смотрит на него так, будто всё поняла, а потом как всунется в окно, как вытащит из дома новую скатерть — и давай жевать!
Шарик даже в обморок упал от удивления.

Потом вскочил из обморока и за другой конец скатерти ухватился.

Не даёт корове жевать.

Он к себе тянет, а корова — к себе.

И никто из них рта раскрыть не может, чтобы скатерть не потерять.
А тут дядя Фёдор идёт из магазина с покупками.

Коту он матроску купил, а Шарику — ошейник с медалями.
— Что это вы за игру затеяли с новой скатертью? — кричит. — Тоже мне клуб весёлых и находчивых!
А они молчат.

Только на него глаза таращат.

Тут он увидел, что все цветы на окне поедены и занавесок нет, и всё понял.

Вынул он ремень из брюк да как хлестнёт глупую корову!

А корова, видно, балованная была.

Она на дядю Фёдора с рогами.

Он — бежать.

Но брюки у него без ремня были, он в них и запутался.

Вот-вот корова бодать начнёт.
Пёс корову за хвост схватил — не даёт бодать дядю Фёдора.

А тут кот идёт.
— Что это вы с моей коровой делаете?

Я её не для того брал, чтобы вы её за хвост тянули.

Нашли развлечение!
Но дядя Фёдор всё коту объяснил.

И занавесочки показал объеденные.

А пёс корову за хвост держит — мало ли что!
— Ты свою корову на цепь посади, — говорит дядя Фёдор.
Кот упирается:
— Это же не собака, чтобы на цепи сидеть.

Коровы, они просто так гуляют.
— Так это нормальные коровы! — кричит Шарик. — А твоя корова психическая! — И хвост коровий выпустил.
Корова как побежит, да прямо на кота!

Бедный кот еле увернулся.

Влез он на крышу и говорит:
— Согласен!

Согласен!

Пусть она на цепи сидит, раз она такая дурочка!

Глава шестая.
Так и стал дядя Фёдор жить в деревне.

И люди в деревне его полюбили.

Потому что он не бездельничал, всё время делом занимался или играл.

А потом у него забот поприбавилось.

Узнали люди, что он зверей любит, и стали ему разных зверюшек приносить.
Птенец ли от стаи отобьётся, зайчонок ли потеряется, сейчас же его берут — и к дяде Фёдору.

А он с ними возится, лечит их и на волю отпускает.
Однажды у них галчонок появился.

Глаза как пуговицы, нос толстый.

Сердитый-пресердитый.
Дядя Фёдор его накормил и на шкаф посадил.

И назвали галчонка Хватайкой: он что ни увидит, всё на шкаф тащит.

Увидит спички — на шкаф.

Увидит ложку — на шкаф.

Даже будильник на шкаф перетащил.

А взять у него ничего нельзя.

Сразу Хватайка крылья в стороны, шипит и клюётся.

У него на шкафу целый склад получился.

Потом он немного подрос, поправился и стал в окно вылетать.

Но к вечеру обязательно возвращался.

И не с пустыми руками.

То ключ от шкафа утащит, то зажигалку, то детскую формочку.

Однажды даже соску принёс.

Наверное, какой-нибудь малыш спал в коляске на улице, а Хватайка подлетел и соску вытащил.

Очень дядя Фёдор боялся за галчонка: плохие люди могли его из ружья застрелить или палкой стукнуть.
А кот решил галчонка к делу приучать:
— Что это мы его зря кормим!

Пусть пользу приносит.
И стал он галчонка учить разговаривать.

Целыми днями сидел около него и говорил:
— Кто там?

Кто там?

Кто там?
Шарик спрашивает:
— Что, тебе делать нечего?

Ты бы его лучше песне какой выучил или стихотворению.
Кот отвечает:
— Песни я и сам петь могу.

Только от них пользы нету.
— А от твоего «ктотама» какая польза?
— А такая.

Уйдём мы в лес за дровами, и дома никого не останется.

Любой человек может в дом зайти и унести что-нибудь.

А так придёт человек, начнёт в дверь стучать, галчонок спросит:

Кто там?» Человек подумает, что дома кто-то есть, и ничего воровать не станет.

Ясно тебе?
— Но ты же сам говорил, что у нас красть нечего, — спорит Шарик. — Ты даже меня брать не хотел.
— Это раньше было нечего, — объясняет кот, — а теперь мы клад нашли.
Шарик с котом согласился и тоже стал учить галчонка «кто-таму».

Целую неделю учили его, и наконец галчонок выучился.

Только кто-нибудь в дверь постучит или на крыльце затопает,

Хватайка сразу спрашивает:
— Кто там?

Кто там?

Это кто там?
И вот что из этого получилось.

Однажды дядя Фёдор, кот и Шарик пошли в лес грибы собирать.

И дома никого не было, кроме галчонка.

Тут почтальон Печкин приходит.

Он в дверь постучал и слышит:
— Кто там?
— Это я, почтальон Печкин.

Принёс журнал

Мурзилка», — отвечает он.
Галчонок опять спрашивает:
— Кто там?
Почтальон снова говорит:
— Это я, почтальон Печкин.

Принёс журнал

Мурзилка».
Только дверь никто не открывает.

Почтальон опять постучал и опять слышит:
— Кто там?

Это кто там?
— Да никто.

Это я, почтальон Печкин.

Принёс журнал

Мурзилка».
И так у них целый день продолжалось.

Тук-тук.
— Кто там?
— Это я, почтальон Печкин.

Принёс журнал

Мурзилка».

Тут-тук.
— Кто там?
— Это я, почтальон Печкин.

Принёс журнал

Мурзилка».
Под конец Печкину плохо стало.

Совсем его замучили.

Он на крылечко сел и сам стал спрашивать:
— Кто там?
А галчонок в ответ:
— Это я, почтальон Печкин.

Принёс журнал

Мурзилка».
Печкин опять спрашивает:
— Кто там?
А галчонок опять отвечает:
— Это я, почтальон Печкин.

Принёс журнал

Мурзилка».
Когда дядя Фёдор и Матроскин с Шариком домой пришли, они очень удивились.

Сидит почтальон на крыльце и одно и то же говорит:

Кто там?» да

Кто там?».

А из дома одно и то же слышится:
— Это я, почтальон Печкин.

Принёс журнал

Мурзилка»… Это я, почтальон Печкин.

Принёс журнал

Мурзилка».
Еле-еле они почтальона в себя привели и чаем отпоили.

А когда он узнал, в чём дело, он не стал обижаться.

Он только рукой махнул и две лишних конфеты в карман положил.

Глава седьмая.
В журнал, который Печкин принёс, была вложена открытка.

А в открытке написано:
Просим Вас завтра быть дома.

На Ваше имя получен трактор.
Начальник железнодорожной станции Несидоров».
Внизу ещё было напечатано красивыми буквами:
В

Й

Е

Х

Г

Ь

О!
Это обрадовало всех.

Особенно Шарика.

И стали они трактора дожидаться.
Наконец его привезли на большой машине и поставили около дома.

Шофёр попросил дядю Фёдора расписаться и дал ему конверт.

В конверте было письмо и специальная книжечка, как с трактором обращаться.

В письме было написано:
Уважаемый дядя Фёдор (мальчик)!
Ты просил прислать трактор не совсем настоящий и не совсем игрушечный и чтоб он весёлый был.

Посылаем тебе такой.

Самый весёлый на заводе.

Это опытная модель.

Бензин ему не нужен.

Работает он на продуктах.
Отзывы о тракторе просим присылать к нам на завод.
С большим уважением — инженер Тяпкин (изобретатель трактора)».
Потом дядя Фёдор взял книжечку и стал читать:
Д

Х

Й.
Р

Я

Й. 20 л. с.
Прочитал он и говорит:
— Ничего не понятно.

Что такое «тр-тр»?

Что такое «лы сы»?
— Что ж тут непонятного? — говорит кот. — Просто всё, как арбуз.

Тр-тр» — это сокращённо «трактор».

А

Митя» — это значит

Модель инженера Тяпкина».

Который тебе письмо написал.
— А что значит двадцать «лы сы»? — спрашивает дядя Фёдор.
—

Лы сы» — это лошадиные силы.

Значит, он перетянет двадцать лошадей, если они будут тянуть в одну сторону, а он — в другую.
— Так сколько же ему сена надо? — ахнул Шарик.
— А сена ему не нужно.

Тут же написано: он работает на продуктах.
Дядя Фёдор удивился даже:
— И откуда ты,

Матроскин, всё знаешь?

И про фамилии, и про тракторы, и про лы сы?
— А вы поживите с моё, — отвечает кот, — и не то узнаете.

И где я только не жил!

И у одних хозяев, и у других, и в библиотеке, и даже в сберегательной кассе.

Я, может, столько в жизни видел, что на целую кошачью энциклопедию хватит.

А вообще-то вы здесь бездельничаете, а у меня корова не доена,

Мурка моя.
Он ушёл.

А мальчик с Шариком стали тр-тр заводить.

Стали в трактор суп вливать и котлеты запихивать.

Прямо в бак.

Трактор как затарахтит!
Сели они в него и по деревне поехали.

Ехал, ехал Митя по деревне, потом у одного дома как остановится!
— Чего это он? — спрашивает дядя Фёдор. — Может, горючее кончилось?
— Ничего не кончилось.

Просто он учуял, что пирогами пахнет.
— Какими ещё пирогами?
— Обыкновенными.

Вот в том доме пироги пекут.
— И что же нам делать теперь?
— Не знаю, — говорит Шарик. — Только так пахнет вкусно, что мне тоже ехать не хочется.
— Ничего себе я трактор купил! — говорит дядя Фёдор. — Так мы и будем около всех домов останавливаться?

И у столовых.

Это не трактор, а бегемот какой-то.

Тр-тр — восемь дыр!

Чтоб ему пусто было, инженеру Тяпкину!
Так и пришлось им в дом заходить, пирогов просить.

Матроскин, когда про это узнал, рассердился на дядю Фёдора:
— Говорил я вам ничего не покупать, а вы всё не слушаете!

Да нам этот тр-тр не прокормить теперь!
Но потом кот успокоился:
— Ну ничего, дядя Фёдор, не унывай.

Хорошо, что я у тебя есть.

Мы и с твоим трактором справимся.

Будем перед ним сосиску держать на удочке.

Он за сосиской поедет и нас повезёт.
Так они и сделали.

И скоро трактор исправляться начал.

А вообще-то он был весёлый.

Кабина пластмассовая, голубая, а колёса железные.

И смазывать его надо было не машинным маслом, а подсолнечным.
Но тут им корова Мурка забот прибавила.

Глава восьмая.
Корова Мурка, которую кот купил, глупая была и балованная.

Но молока много давала.

Так много, что с каждым днём всё больше и больше.

Все вёдра с молоком стояли.

Все банки.

И даже в аквариуме молоко было.

Рыбки в нём плавали.
Однажды дядя Фёдор проснулся, смотрит, а в умывальнике не вода, а простокваша налита.

Дядя Фёдор кота позвал и говорит:
— Что это ты делаешь?

Как же умываться теперь?
Кот хмуро так отвечает:
— Умываться и в речке можно.
— Да?

А зимой как?

Тоже в речке?
— А зимой можно и совсем не умываться.

Кругом снег лежит, не запачкаешься.

И вообще некоторые языком умываются.
— Некоторые и мышей едят, — говорит дядя Фёдор. — А чтобы простокваши в умывальнике не было!
Кот подумал и сказал:
— Ладно.

Я телёночка заведу.

Пусть он простоквашу ест.
А в обед опять новости.

И тоже с Муркой.

Приходит она с пастбища почему-то на задних ногах.

А во рту цветок.

Идёт она себе, подбоченилась и поёт:
Помню, я ещё молодушкой была,
Наша армия в поход куда-то шла…
Только слов она говорить не умеет, и у неё получается:
Му-му-му му-му му-му-му-му му-му,
Му-му му-му-му му-му му-му-му-му…
И тучка у неё над головой как шапочка.

Шарик спрашивает:
— Чего это она так обрадовалась?

Может, у неё праздник какой или чего?
— Какой праздник? — говорит дядя Фёдор.
— Может, день рождения у неё.

Или день кефира.

А может, коровий Новый год.
— При чём тут Новый год? — говорит Матроскин. — Просто она белены объелась или хмеля.
А корова как разбежится — и в стенку головой трах!

Еле-еле её в сарай загнать удалось.

Пошёл Матроскин её доить.

Через пять минут выходит, а с ним что-то странное сделалось.

Матроска у него спереди как фартук надета, а подойник на голове как каска.

И поёт он что-то несуразное:
Я — моряк,
Гуляю на просторе,
День за днём,
С волны и на волну!
Очевидно, он молока попробовал весёлого.

Шарик говорит дяде Фёдору:
— Сначала у нас корова помешалась, а теперь и кот с ума сошёл.

Надо бы «скорую помощь» вызвать.
— Подождём ещё, — говорит дядя Фёдор. — Может, они в себя придут.
Какое там в себя!

Мурка в коровнике полонез Огинского мычать стала:
Му-му-муму-му му-му-му!
Му-му му-му му-му!
А кот вообще что-то странное затянул:
Жили у бабуси
Два весёлых гуся:
Один серый,
Другой белый —
Петя и Маруся!
И тоже головой в стенку — бух!
Тут уж и дядя Фёдор заволновался:
— На тебе,

Шарик, две копейки.

Беги вызови «скорую помощь» по автомату.
Шарик убежал, а кот и корова в себя приходить начали.

Петь и мычать перестали.
Кот за голову схватился и говорит:
— Ничего себе наша корова молоко даёт!

Из него только сгущёнку делать и врагам на войне подбрасывать.

Чтобы они с ума посходили и из окопов повылазили.
А тут к ним почтальон Печкин идёт.

Румяный такой и радостный.
— Смотрите, какую я заметку в газете прочитал.

Про одного мальчика.

Глаза у него коричневые и волосы спереди торчком, как будто корова его лизнула.

И рост 1 метр 20.
— Ну и что? — говорит кот. — Мало ли таких мальчиков!
— Может, и немало, — отвечает почтальон, — только этот мальчик из дома ушёл.

А родители беспокоятся, что с ним.

И даже премию обещали тому, кто его найдёт.

Может, велосипед дадут.

А мне велосипед во как нужен, почту развозить.

Я даже метр принёс: буду вашего хозяина измерять.
Шарик как услышал, так за сердце схватился.

Вот измерит Печкин дядю Фёдора, вот отвезёт домой, что они с котом делать будут?

Пропадут же!
А кот не растерялся и говорит:
— Измерить — это всегда можно.

А вы сначала молочка попейте.

Я только что корову подоил.

Мурку мою.
Почтальон соглашается:
— Молочка я с удовольствием выпью.

Молоко, оно очень полезное.

Об этом даже в газетах пишут.

Дайте мне самую большую кружку.
Кот в дом побежал и скорее принёс ему кружку самую огромную.

Налил в неё молока и Печкину даёт.

Печкин как выпьет, как вытаращит глаза!

Как запоёт:
Когда я на почте служил ямщиком,
Был молод, имел я силёнку!
И тоже головой в стенку — стук!
А галчонок из дома спрашивает:
— Кто там?

Это кто там?
Почтальон отвечает:
— Это я, почтальон Печкин!

Принёс для вас метр.

Буду ваше молоко измерять.

Давайте мне самую большую кружку!
А тут «скорая помощь» приехала.

Выходят два санитара и спрашивают:
— Это кто у вас тут с ума сошёл?
Печкин отвечает:
— Это дом с ума сошёл!

На меня бросается.
Взяли его санитары под руки и к машине повели.

И говорят:
— Сейчас хмель цветёт.

Очень многие с ума сходят.

Особенно коровы.
Когда они уехали, дядя Фёдор сказал коту:
— Ты это молоко вылей.

Чтобы беды опять не было.
А коту жалко выливать.

Он и решил молоко трактору отдать.

Тр-тр Мите.

С машиной, мол, ничего не случится.

Тракторы с ума не сходят.

И всё молоко в бак вылил.

Прямо из ведра.
Митя стоял, стоял, потом как затарахтит — и на кота!

Кот ведро бросил и скорее на дерево!

А Митя стал ведром в футбол играть.

Играл, играл, пока в лепёшку не превратил.

Ай да модель инженера Тяпкина!
А потом пошёл по деревне хулиганить.

Сорняки окучивать и за курами гоняться.

И песни гудеть всякие.

Под конец он даже купаться полез.

Чуть-чуть не заглох.

Вылез он кое-как на берег, стыдно ему стало.

Подъехал он к дому, на место встал, ни на кого не глядит.

Сам себя ругает.
Дядя Фёдор очень рассердился на Матроскина и в угол его поставил:
— В следующий раз делай, что тебе говорят.
Шарик всё над котом смеялся.
Но дядя Фёдор Шарику сказал:
— Ладно, ладно.

Нечего над человеком смеяться, когда он в углу стоит.
Конечно,

Матроскин был кот, а не человек.

Но для дяди Фёдора он был всё равно как человек.
А с этой коровой ещё были приключения.

И немало.

Глава девятая.
На другой день дядя Фёдор решил письмо домой написать.

Чтобы папа и мама за него не беспокоились.

Потому что он их очень любил.

А они не знали, где он и что с ним.

И конечно, переживали.
Сидит дядя Фёдор и пишет:
Мои папа и мама!
Я живу хорошо.

Просто замечательно.

У меня есть свой дом.

Он тёплый.

В нём одна комната и кухня.

А недавно мы клад нашли и корову купили.

И трактор — тр-тр Митю.

Трактор хороший, только он бензин не любит, а любит суп.
Мама и папа, я без вас очень скучаю.

Особенно по вечерам.

Но я вам не скажу, где я живу.

А то вы меня заберёте, а Матроскин и Шарик пропадут».
Но тут дядя Фёдор увидел, что деревенские ребята змея в поле запускают.

И дядя Фёдор к ним побежал.

А коту велел письмо дописывать за него.

Кот взял карандаш и начал писать:
А ещё у нас печка есть тёплая.

Я так люблю на ней отдыхать!

Здоровье-то у меня не очень: то лапы ломит, то хвост отваливается.

Потому что, дорогие мои папа и мама, жизнь у меня была сложная, полная лишений и выгоняний.

Но сейчас всё по-другому.

И колбаса у меня есть, и молоко парное стоит в мисочке на полу.

Пей — не хочу.

Мне мышей даже видеть не хочется.

Я их просто так ловлю, для развлечения.

Или на удочку, или пылесосом из норок вытаскиваю и в поле уношу.

А днём я люблю на крышу вскарабкаться.

И там глаза вытаращу, усы расправлю и загораю как ненормальный.

На солнышке облизываюсь и сохну».
Тут кот услышал, что мыши в подполе заскреблись.

Крикнул он Шарику и в подпол побежал с пылесосом.

Шарик карандаш в зубы взял и стал дальше калякать:
А на днях я линять начал.

Старая шерсть с меня сыплется — хоть в дом не заходи.

Зато новая растёт — чистая, шелковистая!

Просто каракуль.

Да ещё охрип я немножечко.

Прохожих много, на всех лаять приходится.

Час полаешь, два полаешь, а потом у меня не лай, а свист какой-то получается и бульканье.
Дорогие папа и мама, вы меня теперь просто не узнаете.

Хвост у меня крючком, уши торчком, нос холодный и лохматость повысилась.

Мне теперь можно зимой даже на снегу спать.

Я теперь сам в магазин хожу.

И все продавцы меня знают.

Кости мне бесплатно дают.

Так что вы за меня не переживайте.

Я такой здоровый стал, прямо — ух!

Если я на выставку попаду, мне все медали обеспечены.

За красоту и сообразительность.
До свиданья.

Ваш сын — дядя Шарик».
Потом он слово

Шарик» хотел исправить на

Фёдор».

И получилось вообще что-то непонятное:
До свиданья.

Ваш сын — дядя Фарик».
Они с Матроскиным письмо запечатали, адрес написали, и Шарик его в зубах в почтовый ящик отнёс.
Но письмо из ящика ещё не скоро по адресу поехало.

Потому что почтальон Печкин в изоляторе был.

Сначала он не хотел там оставаться.

Он говорил, что это не он с ума сошёл, а дом дяди Фёдора, который бодаться начал.
А потом ему в изоляторе понравилось.

Письма разносить не надо было, и кормили хорошо.

И ещё он там с одним бухгалтером познакомился.

Этого бухгалтера дети до больницы довели.

И он всё время Печкина воспитывал.

Он говорил:
— Печкин, не прыгай на кровати!
— Печкин, не высовывайся в окно!
— Печкин, не бросайся котлетами в товарищей!
Хотя Печкин ниоткуда не высовывался, нигде не прыгал и никакими котлетами в товарищей не бросался.
Но на дядю Фёдора Печкин обиделся.

Он говорил так:
— Некоторые люди собак дома держат и кошек, а у меня даже велосипеда нет.
Но это потом было.

А пока ещё он в изоляторе был и письмо в почтовом ящике лежало.

Глава десятая.
Дядя Фёдор и кот в доме жили.

А Шарик всё по участку бегал или в будке сидел.

И ночевал там.

Он в дом только пообедать приходил или так, в гости.

И вот однажды сидит он в своей будке и думает:
Кот себе корову купил.

Дядя Фёдор — трактор.

А я что, хуже всех, что ли?

Пора и мне ружьё покупать для счастья.

Пока деньги есть».
Дядя Фёдор всё его отговаривал ружьё покупать — жалко зверюшек.

И кот отговаривал — деньги жалел.

А пёс и слушать не хочет.
— Отойдите, — говорит, — в сторону!

Во мне инстинкт просыпается!

Звери — они для того и созданы, чтобы на них охотились.

Это я раньше не понимал, потому что жил плохо!

А теперь я поправился, и меня в лес потянуло со страшной силой!
Пошёл он в магазин и купил ружьё.

И патроны купил, и сумку купил охотничью, чтобы всяких зверей туда складывать.
— Ждите меня, — говорит, — к вечеру.

Я вам чего-нибудь вкусненького подстрелю.
Вышел он из деревни и в лес пошёл.

Видит, колхозник на телеге едет.

Колхозник говорит:
— Садись, охотник, подвезу.
Шарик на телегу сел, лапы свесил.

А колхозник спрашивает:
— А как ты, друг, стреляешь?

Хорошо?
— А как же! — говорит Шарик.
— А если я шапку брошу, попадёшь в неё?
Шарик на задние лапы встал, ружьё приготовил.
— Бросайте, — говорит, — вашу шапку.

Сейчас от неё ничего не останется.

Одни дырочки.
Возница шапку снял и в воздух подбросил.

Высоко-высоко, под облака.

Шарик ка-ак баба-а-хнет!

Лошадь ка-ак перепугается!

И — бежать!

Телега, конечно, за ней.

Шарик на ногах не удержался от неожиданности и с телеги полетел вверх тормашками.

Как на дорогу — плюх!

Ничего себе охота начинается!
Дальше он уже пешком пошёл.

Пришёл в лес, видит: на поляне заяц сидит.

Пёс ружьё зарядил, сумку приготовил и стал подкрадываться.
— Сейчас я по нему как вдарю!
Заяц увидел его — и бежать.

Шарик — за ним.

Но споткнулся обо что-то и в сумке запутался.

В которой надо добычу носить.

Сидит он в сумке и думает:
Ничего себе охота начинается!

Что же это, я теперь сам себя домой понесу?!

Выходит, я же и охотник, я же и трофей?

То-то смеху будет…»
Вылез он из сумки — и по следу.

Ружьё за спиной, нос в землю.

Добежал до узенькой речки, видит: заяц уже на том берегу скачет.

Пёс ружьё в зубы и поплыл — не бросать же зайца!

А ружьё тяжёлое — вот-вот утопит Шарика.

Смотрит Шарик, а он уже на дне.
Что же это выходит? — размышляет пёс. — Это уже не охота, это уже рыбалка получается!»
Решил он ружьё бросить и всплывать поскорей.
Ну ничего, разнесчастный заяц, я тебе ещё покажу!

Я тебя и без ружья достану!

Уши-то тебе надеру!

Узнаешь, как над охотниками издеваться!»
Всплывает он, всплывает, а у него никак не всплывается.
Он в ремне от ружья запутался и в сумке.

Всё, конец Шарику.
Но тут он почувствовал, что кто-то его за шиворот вверх потянул, к солнышку.
А это был бобёр старый, он неподалёку плотину строил.

Вытащил он Шарика и говорит:
— Делать мне нечего, только разных собак из воды вытаскивать!
Шарик отвечает:
— А я и не просил меня вытаскивать!

Я, может, и не тонул вовсе.

Может, я подводным плаванием занимался!

Я ещё не решил, что я там делал, на дне.
А самому так плохо — хоть караул кричи.

И вода из него фонтаном лупашит, и глаза на бобра поднять совестно.

Ещё бы, он на зверей охотиться шёл, а вместо этого они его от смерти спасли.
Идёт он домой по берегу.

Понурый такой, как мокрая курица.

Ружьё на ремешке тащит и размышляет себе:
Что-то у меня с охотой не так получается.

Сначала я с телеги упал.

Потом в сумке своей охотничьей запутался.

А под конец чуть не утонул вовсе.

Не нравится мне такая охота.

Лучше я буду рыбу ловить.

Куплю себе удочки, сачок.

Возьму бутерброд с колбасой и буду на берегу сидеть.

Буду я рыболовной собакой, а не охотничьей.

А зверей я стрелять не хочу.

Буду их только спасать».
Только сказать это легко, а сделать трудно.

Ведь родился-то он охотничьей собакой, а не какой-нибудь другой.

Глава одиннадцатая.
А дядя Фёдор и Матроскин дома сидят.

Шарика с охоты ждут.

Дядя Фёдор кормушку для птиц мастерит, а кот хозяйством занимается: пуговицы пришивает и носки штопает.
За окошком уже стемнело, когда Шарик пришёл.

Поднял он свою сумку и зверька на стол вытряхнул.

Зверь маленький, пушистый, глаза грустные и хвост лопатой.
— Вот кого я принёс.
— А где ты его взял? — спрашивает дядя Фёдор.
— Из речки вытащил.

Сидел он на берегу, увидел меня и в речку — прыг!

С перепугу.

Еле-еле я его выловил.

А то бы он утонул.

Ведь он ещё маленький.
Кот слушал, слушал и говорит:
— Эх ты, балда!

Ведь это бобрёнок!

Он же в воде живёт.

Это его дом.

Ты его, можно сказать, из дома вытащил!
Пёс отвечает:
— Кто же знал, что он в воде живёт.

Я думал, он тонуть хочет!

Смотрите, какой я мокрый!
— И смотреть не хочу! — говорит кот. — Тоже мне охотник, ничего про зверей не знает! — И на печку полез.
А бобрёнок сидит, глаза на всех таращит.

Не понимает ничего.

Дядя Фёдор ему молока дал кипячёного.

Бобрёнок молока попил, и глаза у него закрываться стали.
— Где ж его спать положить? — спрашивает мальчик.
— Как — где? — говорит пёс. — Если он в воде живёт, его надо в таз положить.
— Тебя самого надо в таз положить! — кричит Матроскин с печки. — Чтобы ты поумнел немножечко!
Пёс совсем расстроился:
— Ты же сам говорил, что он в воде живёт.
— Он в воде только плавает, а живёт он в домике на берегу, — объясняет кот.
Тогда дядя Фёдор взял бобрёнка и в шкаф положил, в ящик для ботинок.

И бобрёнок сразу заснул.

И Шарик тоже спать пошёл к себе в будку.

Он не привык на кроватях разлёживаться.

Он был деревенский пёс, не балованный.
Утром дядя Фёдор проснулся и слышит: что-то странное в доме.

Будто кто-то дрова распиливает: др-др… др-др…
И опять: др-др… др-др…
Он с кровати встал и видит ужас что.

Не дом у них, а столярная мастерская.

Кругом стружки, щепки да опилки лежат.

А стола обеденного нет как не было.

В куче стружек бобрёнок сидит и ножку столовую обтачивает.
Кот лапы с печки свесил и говорит:
— Посмотри, что твой Шарик нам устраивает.

Придётся теперь новый стол покупать.

Хорошо ещё, что я со стола всю посуду убрал.

Остались бы мы без тарелок!

С одними вилками.
Позвали они Шарика.
— Вот смотри, что ты нам делаешь!
— А если бы он мою кровать перепилил, — говорит дядя Фёдор, — я бы среди ночи прямо на пол грохнулся.

Спасибо тебе!
Дал он Шарику сумку охотничью и говорит:
— Беги-ка ты на речку, прямо без завтрака, и отнеси бобрёнка на место, где ты его взял.

Да смотри больше из речки никого не вылавливай!

Мы не миллионеры какие-нибудь!
Шарик сунул бобрёнка в сумку и побежал без разговоров.

Он уже и сам был не рад, что бобрёнка выловил.

А родители бобрёнка очень обрадовались и не стали Шарика ругать.

Они поняли, что не со зла он их сынишку утащил — по недоразумению.

Так что всё очень хорошо кончилось.

Только пришлось новый стол покупать.
Но с той поры Шарик затосковал.

Хочется ему в лес на охоту — и всё тут!

А как выйдет он с ружьём, увидит зверюшку — выстрелить не может, хоть ты плачь!

Придёт он из леса — не ест, не пьёт: тоска его гложет.

Дохлый он стал, замученный — хуже некуда!

Глава двенадцатая.
Наконец письмо дяди Фёдора в город приехало.

В городе уже другой почтальон его в сумку положил и папе с мамой домой понёс.

А на улице дождик был сильный-пресильный.

Почтальон весь промок до ниточки.

Папа даже его пожалел:
— Что же это вы в такую погоду мокрую письма-то носите?

Вы бы их лучше по почте отправили.
Почтальон согласился:
— Верно, верно.

Чего это я ношу их в сырость?

Это вы хорошо придумали.

Я сегодня же доложу начальнику.
И папа с мамой стали письмо читать.

Сначала им всё нравилось.

И то, что у дяди Фёдора дом есть и корова.

И что дом у него тёплый, и что он трактор купил.

А потом они пугаться начали.

Папа читает:
—

А ещё у нас печка есть тёплая.

Я так люблю на ней отдыхать!

Здоровье-то у меня не очень: то лапы ломит, то хвост отваливается.

Потому что, дорогие мои папа и мама, жизнь у меня была сложная, полная лишений и выгоняний.

Но сейчас всё по-другому.

И колбаса у меня есть, и молоко парное стоит в мисочке на полу… Мне мышей даже видеть не хочется.

Я их просто так ловлю, для развлечения… на удочку… или пылесосом… А днём я люблю на крышу вскарабкаться… глаза вытаращу, усы расправлю и загораю как ненормальный.

На солнышке облизываюсь…»
Мама слушала, слушала — и раз, в обморок упала!

Папа воды принёс и маму в чувство привёл.

Дальше мама сама читать стала:
—

А на днях я линять начал.

Старая шерсть с меня сыплется — хоть в дом не заходи.

Зато новая растёт — чистая, шелковистая!

Просто каракуль.

Да ещё охрип я немножечко.

Прохожих много, на всех лаять приходится.

Час полаешь, два полаешь, а потом у меня не лай, а свист какой-то получается и бульканье…»
Тут грохот в комнате раздался.

Это папа в обморок упал.

Теперь мама за водой побежала папу в чувство приводить.
Папа в себя пришёл и говорит:
— Что это с нашим ребёнком сделалось?

И лапы у него ломит, и хвост отваливается, и на прохожих он лаять начал.
— И мышей он ловит на удочку, — говорит мама. — И шерсть у него — чистый каракуль.

Может, он там на природе в ягнёночка превратился?

От свежего воздуха?
— Да? — говорит папа. — А я и не слышал, чтобы ягнята на прохожих булькали.

Может, он просто с ума сошёл от свежего воздуха?
Решили они письмо до конца дочитать.

Читают и глазам своим не верят:
—

Дорогие папа и мама, вы меня теперь просто не узнаете.

Хвост у меня крючком, уши торчком, нос холодный и лохматость повысилась…»
— Что у него повысилось? — спрашивает мама.
— Лохматость у него повысилась.

Он теперь может зимой на снегу спать.
Мама просит:
— Ладно, читай до конца.

Я хочу всю правду знать, что там с моим сыном сделалось.
И папа до конца дочитал:
—

Я теперь сам в магазин хожу.

И все продавцы меня знают.

Кости мне бесплатно дают… Так что вы за меня не переживайте… Если я на выставку попаду, мне все медали обеспечены.

За красоту и сообразительность.

До свиданья.
Ваш сын — дядя Фарик».
После этого письма мама с папой полчаса в себя приходили, все лекарства в доме выпили.
Потом мама говорит:
— А может, это не он?

Может, это мы с ума сошли?

Может, это у нас лохматость повысилась?

И мы можем зимой на снегу спать?
Папа стал её успокаивать, а мама всё равно кричит:
— Это меня все продавцы давно знают и кости мне бесплатно дают!

Это мне мышей видеть не хочется!

Вот сейчас у меня тоже лапы ломит и хвост отваливается!

Потому что жизнь у меня была сложная, полная лишений и выгоняний!

Где моя мисочка на полу?!
Еле-еле её папа в себя привёл.
— Если бы мы с ума сошли, то не оба сразу.

С ума по отдельности сходят.

Это только гриппом все вместе болеют.

И никакая лохматость у нас не повышалась, а наоборот.

Потому что мы вчера в парикмахерской были.
Но на всякий случай они себе температуру смерили.

И температура была нормальной — 36,6.

Тогда папа взял конверт и внимательно осмотрел.

На конверте стоял штамп, и на нём было название деревни, откуда это письмо отправлено.

Там было написано:
Деревня Простоквашино».
Мама с папой достали карту и стали смотреть, где такая деревня находится.

Насчитали таких деревень двадцать две.

Они взяли и написали в каждую деревню письмо.

Каждому деревенскому почтальону.
Уважаемый почтальон!
Нет ли в вашей деревне городского мальчика, которого зовут дядя Фёдор?

Он ушёл из дома, и мы очень за него беспокоимся.
Если он живёт у вас, напишите, и мы за ним приедем.

А вам привезём подарки.

Только мальчику ничего не говорите, чтобы он ничего не знал.

А то он может переехать в другую деревню, и мы его уже не найдём.

А нам без него плохо.
С большим уважением — мама Римма и папа Дима».
Они написали двадцать два таких письма и разослали их во все деревни с названием Простоквашино.

Глава тринадцатая.
Дядя Фёдор говорит коту:
— Надо что-то с Шариком делать.

Пропадёт он у нас.

Совсем от тоски высох.
Кот предлагает:
— Может, нам из него ездовую собаку сделать?

Необязательно ему охотничьей быть.

Купим тележку, будем на нём всякие вещи возить.

Например, молоко на базар.
— Нет, — возражает дядя Фёдор. — Ездовые собаки только на Севере бывают.

И потом, у нас тр-тр Митя есть.

Надо что-то другое выдумать.
А потом говорит:
— Придумал!

Мы из него цирковую собаку сделаем — пуделя.

Научим его танцевать, через кольцо прыгать, воздушным шариком жонглировать.

Пусть детишек веселит маленьких.
Кот согласился с дядей Фёдором:
— Ну что же.

Пусть будет пуделем.

Комнатные собаки тоже нужны, хоть они и бесполезные.

Будет он в доме жить, на диване лежать и тапочки подавать хозяину.
Позвали они Шарика и спрашивают:
— Ну что, хочешь, чтобы из тебя пуделя сделали?
— Делайте хоть чучело! — говорит Шарик. — Всё равно мне жизнь не мила.

Нет мне счастья на этой земле.

Похороню я своё призвание.
И стали они за реку собираться: в новый дом пятиэтажный, в парикмахерскую.

Дядя Фёдор пошёл тр-тр Митю заводить, а Матроскин Мурке сена подбрасывать.

Он ей открыл дверь коровника и сказал:
— Мы дом на тебя оставляем.

Если какой жулик появится, ты с ним не чикайся.

Рогами его.

А вечером я тебя чем-нибудь угощу.
Дядя Фёдор тр-тр Митю выкатил, супа в него налил и сел на шофёрское кресло.

Шарик рядом устроился, а Матроскин — наверху.

И поехали они стричься.
Митя тарахтел радостно и вовсю работал колёсами.

Увидит лужу — и по ней!

Так что вода во все стороны веером.

Молодой ещё трактор!

Новенький.

А если он кур встречал на пути, он тихонечко подкрадывался и гудел во всё горло:

Уу-уу-уу!» Бедные куры по всей дороге разлетались.

Замечательная была поездка.

Дядя Фёдор песню запел, а трактор ему подпевал.

Очень хорошо у них выходило.
— Во поле берёзонька…
— Тыр-тыр-тыр.
— Во поле кудрявая…
— Тыр-тыр-тыр.
— Люли-люли…
— Тыр-тыр-тыр.
— Люли-люли…
— Тыр-тыр-тыр.
Наконец они к парикмахерской подъехали.

Кот в тракторе остался — сторожить, а дядя Фёдор с Шариком стричься пошли.

В парикмахерской чисто, уютно и светло, и женщины сидят под колпаками, сохнут.

Парикмахер спрашивает у дяди Фёдора:
— Что вам угодно, молодой человек?
— Мне надо Шарика постричь.
Парикмахер говорит:
— Дожили!

Шарики, кубики!

И как же его постричь?

Под польку или под полубокс?

Или, может быть, под мальчика?

А может, его и побрить заодно?
Дядя Фёдор отвечает:
— Не надо его брить.

И под мальчика не надо.

Его надо под пуделя постричь.
— Это как — под пуделя?
— Очень просто.

Его надо сверху завить.

Внизу всё наголо.

И на хвосте кисточка.
— Понятно, — говорит парикмахер. — На хвосте кисточка, в руках тросточка, в зубах косточка.

Это уже не Шарик, это жених получается!
И все женщины под колпаками засмеялись.
— Ничего не выйдет, молодой человек.

У нас есть женский зал и мужской зал, а собачьего пока что нет.
Так ни с чем они к Матроскину пришли.

Кот говорит:
— Эх вы!

Вы бы сказали, что это не просто собака, а какого-нибудь артиста или директора стадиона.

Вас бы вмиг и постригли, и завили, и одеколоном побрызгали.

Ну-ка, идите назад!
Когда они снова пришли, парикмахер очень удивился:
— Вы что-то забыли, молодой человек?

Что именно?
Дядя Фёдор говорит:
— Мы забыли вам сказать, что это собака не просто собака, а учёная.

Мы её к выступлению готовим.
Парикмахер как засмеётся:
— Ой, учёная-кипячёная!

А что же она у вас умеет делать?

Может, она у вас писать-сочинять умеет?

Может, она у вас на дудочке дудит?
Дядя Фёдор говорит:
— Про дудочку я не знаю, а считает она запросто.
— Да?

Ну, а сколько будет пятью пять?
— Пятью пять будет двадцать пять, — говорит Шарик. — А шестью шесть — тридцать шесть.
Парикмахер как услышал, так и сел в кресло парикмахерское!

И вправду собака учёная: не только считать, но и говорить умеет.

Достал он салфетку чистую и говорит:
— Если клиенты не возражают, я пожалуйста.

И постригу и завью вашего Шарика.

И ещё детям расскажу, чтобы учились.

Уж если собаки грамотными стали, то детям спешить надо.

Иначе все места в школе звери займут.
Женщины, которые под колпаками сохли, не стали возражать:
— Что вы!

Что вы!

Такую собаку надо обязательно в порядок привести.

У такой собаки всё должно быть прекрасно: и душа, и причёска, и кисточка!
И парикмахер за работу принялся.

А пока он Шарика стриг, он с ним разговаривал.

Он ему вопросы задавал из разных областей науки.

А Шарик ему отвечал.
Парикмахер просто поражён был.

Он такой учёности никогда в жизни не видел.

Он постриг Шарика, и завил, и голову ему помыл, и денег за работу не взял от удивления.

И так его проодеколонил, что от Шарика

Полётом» за километр пахло.

Пудель из Шарика получился — хоть сейчас на выставку!

Он даже сам себя в зеркале не узнал.
— Что это за штучка такая кудрявенькая?

Не собака, а барышня.

Так бы и укусил! — говорит Шарик.
Сверху-то он пуделем стал, а внутри так Шариком и остался.
А дядя Фёдор отвечает:
— Это ты сам.

Комнатная собака — пудель.

Привыкай теперь.
Только Шарик что-то не очень повеселел после парикмахерской.

А ещё больше загрустил.

Его грусть дяде Фёдору передалась, а от него Матроскину.

И даже Митя помалкивал — кур не пугал.
Одно их только под конец развеселило.

Подъехали они к своему домику, смотрят, а у них почтальон Печкин на яблоне сидит.

Дядя Фёдор говорит:
— Смотрите, какой фрукт у нас на яблоне созрел в конце августа месяца!

Чего вы там делаете?
— Ничего не делаю, — отвечает Печкин. — От вашей коровы спасаюсь.

Я пришёл к вам в окошко посмотреть, все ли у вас электроплитки выключены.

А она на меня как набросится!

Вон у меня сколько дырок на штанах.
И верно, дырок у него на штанах с десяток.

А внизу под деревом Мурка лежит, жвачку пережёвывает.
Пришлось им Печкина снова чаем отпаивать.

А пока они чай готовили, он тихонечко в коридор вышел и незаметно от курточки дяди Фёдора пуговичку отрезал.

Зачем он это сделал, мы с вами потом узнаем.

Только пуговичка эта очень нужна была Печкину.

Глава четырнадцатая.

Жить бы и жить дяде Фёдору счастливо, да что-то никак не получается.

Только с Шариком кое-как разобрались, тут новая беда.

Приходит дядя Фёдор однажды в дом и видит: стоит Матроскин перед зеркалом и усы красит.

Дядя Фёдор спрашивает:
— Что это с тобой, кот?

Влюбился ты, что ли?

Кот как засмеётся:
— Вот ещё!

Стану я глупостями заниматься!

Я даже слова такого не знаю — влюбился!

Просто мой хозяин приехал — профессор Сёмин.
— А усы тут при чём?
— А при том, — говорит кот, — что я теперь внешность меняю.

На нелегальное положение перехожу.

Буду в подполе жить.
— Зачем? — спрашивает дядя Фёдор.
— А затем, чтобы меня хозяева не забрали.
— Да кто же тебя заберёт?

Какие хозяева?
— Профессор заберёт.

Ведь я же его кот.

И Шарика могут забрать.

Шарик ведь тоже его.
Дядя Фёдор даже пригорюнился: а ведь верно, могут забрать.
— Послушай,

Матроскин, — говорит он, — но как же они тебя заберут, если они тебя из дома выставили?
— В том-то и дело, что не выставили, — говорит кот. — Они, когда уезжали, меня знакомым оставили.

А те — другим знакомым.

А от других знакомых я сам убежал.

Они меня в ванную запирали, чтобы я не линял по всем комнатам.

И Шарик, наверно, так же бездомным стал.
Дядя Фёдор задумался, а Матроскин продолжал:
— Нет, он профессор хороший.

Ничего профессор.

Только я сейчас и к самому замечательному не пойду.

Я хочу, дядя Фёдор, только с тобой жить и корову иметь.
Дядя Фёдор говорит:
— Я уж и не знаю, что делать.

Может, нам в другую деревню перебраться?
— Больно хлопотно, — возражает кот. — И Мурку перевозить, и вещи… А потом, к нам здесь уже все привыкли.

Ничего, дядя Фёдор, не отчаивайся.

Я и в подполе поживу.

Ты лучше делом займись.
— Каким ещё делом?
— А таким.

Дрова надо заготавливать — зима на носу.

Бери-ка ты верёвку и в лес поезжай.

И Шарика с собой возьми.
Но Шарик, как узнал про профессора, тоже из дома выходить не захотел.
— Поезжай, поезжай, — говорит ему кот. — Тебе бояться нечего, тебя даже мать родная не узнает теперь.

Ты же у нас пуделем стал.
И они согласились.

Шарик верёвку взял для дров, пилу и топор, а дядя Фёдор пошёл тр-тр Митю заводить.
Кот им говорит:
— Запомните: надо только берёзы пилить.

Берёзовые дрова — самые лучшие.
Дядя Фёдор не согласен:
— А мне берёзы жалко.

Вон они какие красивые.
Кот говорит:
— Ты, дядя Фёдор, не о красоте думай, а о морозах.

Как ударит сорок градусов, что ты будешь делать?
— Не знаю, — отвечает дядя Фёдор. — Только если все начнут берёзы на дрова пилить, у нас вместо леса одни пеньки останутся.
— Верно, — говорит Шарик. — Это только для старушек хорошо, когда в лесу одни пеньки.

На них сидеть можно.

А что будут птицы делать и зайцы?

Ты о них подумал?
— Буду я ещё о зайцах думать! — кричит кот. — А обо мне кто подумает?

Валентин Берестов?
— А кто такой Валентин Берестов?
— Не знаю кто.

Только так пароход назывался, на котором мой дедушка плавал.
— Наверное, он был хороший человек, если на нём твой дедушка плавал, — говорит мальчик. — И он не стал бы берёзы пилить.
— А что бы он стал делать? — спрашивает кот.
— Наверное, он бы стал хворост заготовлять, — предположил Шарик.
— Вот мы так и сделаем! — сказал дядя Фёдор.
И поехали они с Шариком хворост заготовлять.

Весь трактор загрузили хворостом и сзади ещё целую кучу верёвками привязали.

Потом они картошки напекли на костре, грибов нажарили на палочке и стали есть.
А тр-тр Митя смотрел, смотрел на них и как загудит!

Дядя Фёдор чуть картошкой не подавился, а Шарик даже на два метра подскочил.
— Совсем я про эту тарахтелку забыл, — говорит. — Я думал, на меня самосвал едет.
— А я думал, что бомба взорвалась, — говорит дядя Фёдор. — Надо дать ему что-нибудь поесть.

А то он нас на тот свет отправит.

Гудит, как пароход.
Покормили они трактор и решили домой ехать.

А тут заяц мимо бежит.

Шарик как закричит:
— Смотрите — добыча!
Дядя Фёдор его успокаивает:
— Ты что, забыл?

Ты же теперь пудель.

Ты скажи:

Тьфу ты!

Какой-то заяц.

Зайцы меня сейчас не интересуют.

Меня интересует — тапочки хозяину приносить».
Но Шарик своё говорит:
— Тьфу ты!

Какие-то тапочки!

Тапочки меня не интересуют!

Меня интересует — зайцев хозяину приносить!

Вот я ему задам!
И как дунет за зайцем — только деревья в обратную сторону побежали.

А дядя Фёдор домой поехал.

Он очень много хвороста привёз.

Но Матроскин всё равно недоволен:
— От этого хвороста не тепло будет, а треск один.

Это не дрова, а мусор.

Я по-другому сделаю.

Глава пятнадцатая.

Кот попросил у дяди Фёдора карандаш и стал что-то писать.
Дядя Фёдор спрашивает:
— Ты что придумал?
Кот отвечает:
— Я письмо пишу в один институт, где Солнце изучают.

У меня там связи имеются.
— А что такое «связи»? — спрашивает дядя Фёдор.
— Это знакомства деловые, — объясняет кот. — Это когда люди друг другу хорошее делают ни с того ни с сего.

Просто по старой памяти.
— Понятно, — говорит дядя Фёдор. — Если, например, мальчик в автобусе ни с того ни с сего старушке место уступил, значит, он это по знакомству сделал.

По старой памяти.
— Нет, это не то, — толкует кот. — Это просто вежливый мальчик был.

Или учительница в том же автобусе ехала.

А вот если мальчик когда-то старушке картошку чистил, а она за него в это время задачки решала, значит, у них было деловое знакомство.

И они всегда будут друг другу помогать.
— А тебе какая помощь нужна?
— Я хочу, чтобы мне солнце маленькое прислали.

Домашнее.
— Бывают такие солнца? — удивился мальчик.
— Вот увидишь, — говорит кот и вдруг как закричит: — Это кто мой карандаш утащил?!
Галчонок Хватайка отвечает со шкафа:
— Это я, почтальон Печкин.

Принёс журнал

Мурзилка».
— Давай сюда! — велит Матроскин.
Только отнять у Хватайки что-нибудь не так-то просто было.

Полчаса за ним кот по дому гонялся.

Наконец отнял карандаш.

Хватайка за это обиделся.

И только Матроскин отвернётся, он подскочит сзади — и хвать его за хвост!

Кот от неожиданности каждый раз до потолка подпрыгивал.

А дядя Фёдор смеялся до слёз.
Наконец кот письмо дописал.

Оно было такое:
Дорогие учёные!
У вас, наверное, тепло.

А у нас скоро зима.

А мой хозяин дядя Фёдор не велит природу на дрова пилить.

Не понимает он, что замёрзнем мы с этим хворостом!

Пришлите нам, пожалуйста, солнце домашнее.

А то скоро будет поздно.
Уважающий вас кот Матроскин».
Потом он адрес написал:
Москва,

Институт физики Солнца, отдел Восходов и Заходов, учёному у окна, в халате без пуговиц.

У которого разные носки».
А тут Шарик является и зайца в зубах приносит.

И у зайца язык свешивается, и у Шарика.

Устали оба.

Но зато Шарик счастлив, а заяц не очень рад.
— Вот, — говорит радостный Шарик, — добыл.
— А зачем? — спрашивает кот.
— Как — зачем?
— А так.

Что ты с ним делать собираешься?
— Не знаю, — отвечает пёс. — Моё дело охотничье — добыть.

А что делать, это уже хозяин решает.

Может, он его в детский сад отдаст.

А может, пуха надёргает и варежки свяжет.
— Хозяин решает, что его отпустить надо, — говорит дядя Фёдор. — Звери в лесу должны жить.

Нечего у нас зоопарк устраивать!
Шарик погрустнел, будто в нём лампочка погасла, но спорить не стал.

Дядя Фёдор дал зайцу морковку и на крыльцо вынес.
— Ну, — говорит, — беги!
А заяц не бежит никуда.

Сидит тихонечко и всё рассматривает.
Тут Матроскин забеспокоился: ничего себе — ещё один жилец у них намечается!

Своих девать некуда!
Вынес он потихоньку Шарикино ружьё, подкрался к зайцу — и как над ухом у него пальнёт!

Заяц аж подпрыгнул!

Лапками он в воздухе заработал и с места пулей — раз!

Сам Матроскин не меньше перепугался — и пулей в другую сторону.

Только ружьё в серединке лежит и дым кверху пошёл синенький.
А Шарик на крыльце стоит, и слёзы у него из глаз катятся.

Дядя Фёдор говорит:
— Ладно, не плачь.

Я придумал, что с тобой делать.

Мы тебе фотоаппарат купим.

Будешь ты фотоохотой заниматься.

Будешь зверей фотографировать и фотографии в разные журналы посылать.
Наверное, это и в самом деле лучший выход был.

С одной стороны, это всё-таки охота.

А с другой — никаких зверей стрелять не приходится.
И стал Шарик фотоаппарат ждать, как дети ждут праздника 1 Мая.

Глава шестнадцатая.
С тех пор как Матроскин в подполе жил, жизнь дяди Фёдора усложнилась.

Мурку в поле выгонять — дяде Фёдору.

В магазин идти — дяде Фёдору.

К колодцу за водой тоже дядя Фёдор идёт.

А раньше всё это кот делал.

От Шарика тоже толку мало было.

Потому что ему фоторужьё купили.

Он с утра в лес и полдня за зайцем носится, чтобы сфотографировать.

А потом снова полдня за ним гоняется, чтобы фотографию отдать.
А тут опять событие.

Утром, когда они ещё спали, кто-то в дверь постучал.

Матроскин перепугался страшно — не профессор ли это пришёл его забирать.

И прямо с печки в подпол — прыг!

Он теперь подпол всегда открытым держал.

А там окошко было маленькое, чтобы огородами, огородами и прямо в лес.) Дядя Фёдор с кровати спрашивает:
— Кто там?
А это Шарик:
— Здрасте пожалуйста!

У нашей коровы телёнок родился!
Дядя Фёдор с котом в сарай побежали.

И верно: около коровы телёночек стоит.

А вчера не было.
Матроскин сразу заважничал: вот, мол, и от его коровы польза есть!

Не только скатерти она жевать умеет.

А телёнок смотрит на них и губами шлёпает.
— Надо его в дом забрать, — говорит кот. — Здесь ему холодно.
— И маму в дом? — спрашивает Шарик.
— Нам только мамы не хватало, — говорит дядя Фёдор. — Да она у нас все скатерти поест и пододеяльники.

Пусть здесь сидит.
Они повели телёнка в дом.

Дома они его рассмотрели.

Он был шерстяной и мокренький.

И вообще он был бычок.

Стали думать, как его назвать.

Шарик говорит:
— А чего думать?

Пусть будет Бобиком.
Кот как захохочет:
— Ты его ещё Рексом назови.

Или Тузиком.

Тузик,

Тузик, съешь арбузик!

Это же бык, а не спаниель какой-нибудь.

Ему нужно серьёзное название.

Например,

Аристофан.

И красивое имя, и обязывает.
— А кто такой Аристофан? — спрашивает Шарик.
— Не знаю кто, — говорит кот. — Только так пароход назывался, на котором моя бабушка плавала.
— Одно дело пароход, а другое — телёнок! — говорит дядя Фёдор. — Не каждому понравится, когда в честь тебя телят называют.

Давайте мы вот как сделаем.

Пусть каждый имя придумает и на бумажке напишет.

Какую бумажку мы из шапки вытащим, так телёнка и назовём.
Это всем понравилось.

И все стали думать.

Кот придумал имя Стремительный.

Морское и красивое.

Дядя Фёдор придумал имя Гаврюша.

Оно очень подходило к телёнку.

А если большой бык вырастет, его никто бояться не будет.

Потому что бык Гаврюша не может быть злым, а только добрым.
А Шарик думал, думал и ничего придумать не мог.

И он решил:
— Напишу-ка я первое слово, которое в голову придёт.
И ему в голову пришло слово «чайник».

Он так и написал и был очень доволен.

Ему нравилось такое имя — Чайник.

Что-то в нём было благородное, испанское.

И когда стали имена из шапки тащить, этого Чайника и вытащили.

Кот даже ахнул:
— Ничего себе имечко!

Всё равно что бык Сковородка или Котелок.

Ты бы его ещё Половником назвал.
— А ты что придумал, дядя Фёдор? — спрашивает Шарик.
— Я Гаврюшу придумал.
— А я — Стремительного, — сказал кот.
— А мне Гаврюша нравится! — вдруг говорит Шарик. — Пусть он будет Гаврюшей.

Это я сгоряча его Чайником назвал.
Кот согласился:
— Пусть Гаврюшей будет.

Очень хорошее имя.

Редкое.
Так и стал телёнок Гаврюшей.

И тут у них разговор интересный получился.

Про то, чей телёнок.

Ведь корову-то они напрокат взяли.

Дядя Фёдор говорит:
— Корова государственная.

Значит, и телёнок государственный.
А кот не согласен:
— Корова действительно государственная.

Но всё, что она даёт — молоко там или телят, — это наше.

Ты, дядя Фёдор, сам посуди.

Вот если мы холодильник напрокат берём, он чей?
— Государственный.
— Правильно.

А мороз, который он вырабатывает, чей?
— Мороз наш.

Мы его для мороза и берём.
— Вот и здесь так же.

Всё, что корова даёт, нам принадлежит.

Для этого мы и брали её.
— Но брали-то мы одну корову.

А теперь у нас две получилось!

Раз корова не наша, значит, и телёнок не наш.
Матроскин рассердился даже:
— Брали.

Но брали-то мы её по квитанции! — И квитанцию принёс: — Вот смотрите, что здесь написано:

Корова.

Рыжая.

Одна».

Про телёнка ничего не написано.

А раз мы корову взяли по квитанции, по квитанции и сдавать будем — одну.
И тут Шарик вмешался:
— Я не пойму, чего вы спорите.

Ты же,

Матроскин, собирался корову насовсем купить.

Если она тебе понравится.

Вот и покупай насовсем.

И телёнок у нас останется.
— Я с моей Муркой ни за что не расстанусь, — говорит кот. — Я её обязательно насовсем куплю.

Это я просто так спорил.

Потому что дядя Фёдор неправ.
А пока у них весь этот спор шёл, телёнок времени не терял.

Он два носовых платка съел у дяди Фёдора.

Он был чёрненький, а мама — рыжая.

Но по характеру он в маму пошёл: ел что ни попадя.

Глава семнадцатая.
Когда появился телёнок Гаврюша, работы в хозяйстве ещё больше стало.
И тогда дядя Фёдор понял, что он совсем пропадёт без помощи Матроскина.

Хоть совсем уезжай из деревни к родителям.
И он решил поговорить с профессором Сёминым.
Он надел самую лучшую свою рубашку, самые лучшие штаны, причесался как следует и пошёл.
Вот он подошёл к даче, где жил профессор, и позвонил.

И сразу к нему вышла бабушка с пылесосом:
— Тебе чего, мальчик?
— Я хочу с профессором поговорить.
— Хорошо, проходи, — сказала она. — Только ноги вытирай.
Дядя Фёдор вошёл и поразился, как чисто было вокруг.

Всё блестело, как в городской квартире.

Кругом стояли шкафы с книгами, кресла и стулья.

И кухня была вся белая.
Бабушка взяла дядю Фёдора за руку и повела в комнату профессора.
— Вот, — сказала она, — к тебе,

Ваня, молодой человек.
Профессор поднял голову от стола и говорит:
— Здравствуй, мальчик.

Ты зачем пришёл?
— Я хочу у вас про кота спросить.
— А что про кота?
— Допустим, у вас был кот, — говорит дядя Фёдор. — А теперь он живёт в другом месте и не хочет к вам идти.

Можете вы его забрать или нет?
— Нет, — отвечает профессор. — Если он не хочет ко мне идти, как же я его заберу!

Это будет неправильно.

А про какого кота вы говорите?
— Про кота Матроскина.

Он раньше у вас жил.

А теперь у меня живёт.
— А откуда вы знаете, что он не хочет ко мне идти?
— Он мне сам сказал.
Профессор так и подпрыгнул:
— Кто сказал?
— Кот Матроскин.
— Послушайте, молодой человек, — удивился профессор, — где это вы видели говорящих котов?
— У себя дома.
— Не может быть, — говорит профессор Сёмин. — Я всю жизнь язык зверей изучаю и сам кошачьим владею чуть-чуть, но говорящих котов никогда не встречал.

Не можете вы меня с ним познакомить?
— А вы его не заберёте?

Ведь это же ваш кот.
— Да нет же.

Не заберу.

Знаете что, приходите-ка вы ко мне в гости с этим котом!

Обедать.

У меня сегодня очень вкусный суп.
Дядя Фёдор согласился и пошёл кота звать.

Он и Шарика хотел пригласить, только Шарик наотрез отказался:
— Я и за столом сидеть не умею, и вообще боюсь и стесняюсь.
— Чего боишься?
— Что меня заберут.
— Чудак.

Он же сказал, что забирать нельзя, если зверь не хочет.
— Это он про котов говорил.

А про собак ещё неизвестно.

Уж лучше я дома останусь фотографии проявлять.
И они пошли вдвоём с Матроскиным.

Когда они пришли, стол для них был уже накрыт.

Очень хорошо накрыт.

И вилки лежали, и ложки, и хлеб порезанный.

И суп был действительно очень вкусный — борщ со сметаной.

А профессор всё с котом разговаривал.

Он спрашивал:
— Вот я уточнить хочу.

Как будет на кошачьем языке

Не подходите ко мне, я вас оцарапаю»?
Матроскин отвечал:
— Это не на языке, это на когтях будет.

Надо спину выгнуть, правую лапу поднять и когти вперёд выпустить.
— А если «ш-ш-ш-ш-ш-ш» добавить? — спрашивает профессор.
— Тогда, — говорит кот, — это уже ругательство получается кошачье.

Что-то вроде:

Не подходите ко мне, я вас оцарапаю.

А идите лучше к собачьей бабушке».
И профессор всё за ним записывал.

А потом он им очень много конфет подарил и банку сметаны для кота.
— Да, — говорит, — не кот был у меня, а золото.

А я этого не понимал.

А то бы я давно академиком был.
Ещё он дяде Фёдору свою книжку дал про язык зверей и всё время в гости приглашал.

И сам обещал приходить.

Вообще он оказался очень хорошим.

И кот Матроскин с тех пор перестал в подполе сидеть и чуть что с печки в подвал прыгать.

Глава восемнадцатая.
А папа с мамой совсем уж соскучились без дяди Фёдора.

И жизнь им не мила стала.

Раньше у них всё не было времени дядей Фёдором заниматься: хозяйство их заедало, телевизор и газеты вечерние.

А теперь у них столько времени объявилось, что на двух дядей Фёдоров хватило бы.

Не знали, куда это время девать.

Они всё время про дядю Фёдора говорили и в почтовый ящик заглядывали — нет ли писем из деревень Простоквашино.
Мама говорит:
— Я теперь многое поняла.

Если дядя Фёдор найдётся, я для него няню заведу.

Чтобы ни на шаг от него не отходила.

Он тогда никуда не убежит.
— И ни капельки ты не права, — говорит папа. — Он же мальчик.

Ему нужны приятели, чердаки, шалаши разные.

А ты из него барышню кисельную делаешь.
— Не кисельную, а кисейную, — поправляет мама.
— Да хоть клюквенную! — кричит папа. — Он же мальчик!

Сейчас даже девочки пошли шурум-бурумные!

Я вот мимо детского сада проходил, когда там ребят спать укладывали.

Так они на кроватях чуть не до потолка прыгали.

Как кузнечики!

Из штанишек выскакивали.

Мне и самому так прыгать захотелось!
— Давай, давай! — говорит мама. — Прыгай до потолка!

Выскакивай из штанишек!

Только сына я тебе портить не позволю!

И никаких собак у нас дома не будет!

И никаких кошек!

Уж в крайнем случае я на черепаху соглашусь в коробочке.
И так они каждый день разговаривали.

И мама всё строже и строже становилась.

Она решила ни папе, ни дяде Фёдору воли не давать.

А тут письма стали приходить от почтальонов.

Сначала одно.

Потом ещё одно.

Потом сразу десять.

Но хороших новостей не было.

Письма были такие:
Здравствуйте, папа и мама!
Пишет вам почтальон из деревни Простоквашино.

Зовут меня Вилкин Василий Петрович.

Работаю я хорошо.
Вы спрашиваете, нет ли в нашей деревне мальчика дяди Фёдора.

Отвечаем: такого мальчика у нас нет.
Есть один человек, которого зовут Фёдор Фёдорович.

Но это дедушка, а не мальчик.

И он вам, наверное, не нужен.
Края у нас хорошие и много разных просторов.

Приезжайте к нам жить и работать.

Поклон вам от всех простоквашинцев.
С большим приветом — почтальон Вилкин».
Или такие:
Уважаемые папа и мама!
Вы пишете, что от вас ушёл дядя.

Ну и пусть.

Но при чём здесь мальчик?

Или он ушёл мальчиком, а вырос в дядю?

Тогда не понятно, кому подарки.
Напишите нам со старухой, чтобы мы знали.

Только побыстрее, а то мы собираемся в дом отдыха во вторую смену.

Мы очень хотим знать ответ на эту загадочную тайну.
Почтальон Ложкин со старухой».
Много было разных писем, а нужного письма не было.
Мама говорит:
— Не найдём мы дядю Фёдора.

Уже двадцать одно письмо пришло, а про него ни слова.
Папа её успокаивает:
— Ничего, ничего.

Подождём двадцать второе.
И вот оно пришло.

Мама раскрыла и глазам своим не поверила.
Здравствуйте, папа и мама!
Пишет вам почтальон Печкин из деревни Простоквашино.

Вы спрашиваете про мальчика дядю Фёдора.

Вы про него ещё заметку в газете писали.

Этот мальчик живёт у нас.

Я недавно заходил к нему посмотреть, все ли у них плитки выключены, а его корова меня на дерево загнала.
А потом я у них чай пил и незаметно пуговицу отрезал от курточки.

Посмотрите, ваша ли это пуговица.

Если пуговица ваша, значит, и мальчик ваш».
Мама вынула пуговицу из конверта и как закричит:
— Это моя пуговица!

Я её сама дяде Фёдору пришивала!
Папа тоже как закричит:
— Ура!
И маму к потолку подбросил от радости.

А очки у него как слетят!

И не видит он, где маму ловить.

Хорошо, что она на диван прилетела, а то бы папе досталось.
И она стала дальше читать:
Всё у вашего мальчика хорошо.

И трактор есть, и корова.
Он всяких зверей кормит.

И кот у него есть хитрый-прехитрый.

Я из-за этого кота в изолятор попал: он меня молоком угостил, от которого с ума сходят.
Вы можете приехать за вашим мальчиком, потому что он ничего не знает.

И я ему ничего не скажу.

А мне привезите велосипед.

Я на нём буду почту развозить.

И от новых штанов я бы тоже не отказался.
До свиданья.
Почтальон деревни Простоквашино,

Можайского района,

Печкин».
И мама с папой после этого письма стали в дорогу готовиться, а дядя Фёдор ничего не знал.

Глава девятнадцатая.
По утрам на улице уже лёд был — зима приближалась.

И каждый своим делом занимался.

Шарик по лесам с фотоаппаратом бегал.

Дядя Фёдор кормушки для птиц и лесных зверей мастерил.

А Матроскин Гаврюшу обучал.

Учил его всему.

Палку в воду бросит, а телёнок принесёт.

Скажет ему:

Лежать!» — и Гаврюша лежит.

Прикажет ему Матроскин:

Взять!

Куси!» — тот сразу бежит и бодаться начинает.
Прекрасный сторожевой бык из него получался.

И вот однажды, когда каждый из них своё дело делал, к ним почтальон Печкин пришёл.
— Здесь кот Матроскин живёт?
— Я Матроскин, — говорит кот.
— Вам посылка пришла.

Вот она.

Только я вам её не отдам, потому что у вас документов нету.
Дядя Фёдор спрашивает:
— Зачем же вы её принесли?
— Потому что так положено.

Раз посылка пришла, я должен её принести.

А раз документов нету, я не должен её отдавать.
Кот кричит:
— Отдавайте посылку!
— Какие у вас документы? — говорит почтальон.
— Лапы, хвост и усы!

Вот мои документы.
Но Печкина не переспоришь.
— На документах всегда печать бывает и номер.

Есть у вас номер на хвосте?

А усы и подделать можно.

Придётся мне посылку обратно относить.
— А как же быть? — спрашивает дядя Фёдор.
— Не знаю как.

Только я к вам теперь каждый день приходить буду.

Принесу посылку, спрошу документы и обратно унесу.

Так две недели.

А потом посылка в город уедет.

Раз её не получил никто.
— И это правильно? — спрашивает мальчик.
— Это по правилам, — отвечает Печкин. — Я, может, вас очень люблю.

Я, может, плакать буду.

А только правила нарушать нельзя.
— Не будет он плакать, — говорит Шарик.
— Это уж моё дело, — отвечает Печкин. — Хочу — плачу, хочу — нет.

Я человек свободный. — И он ушёл.
Матроскин от сердитости хотел на него Гаврюшу натравить, но дядя Фёдор не позволил.

Он сказал:
— Я вот что придумал.

Мы найдём ящик, такой, как у Печкина, и всё на нём напишем.

И наш адрес, и обратный.

И печати сделаем, и верёвками перевяжем.

Печкин придёт, мы его за чай посадим, а ящики возьмём и переменим.

Посылка у нас останется, а пустой ящик к учёным отправится.
— Зачем же пустой? — говорит Матроскин. — Мы в него грибов положим или орехов.

Пусть учёные подарок получат.
— Ура! — кричит Шарик.

И Гаврюшу позвал от радости: — Гаврюша, ко мне!

Дай лапу.
Гаврюша ногу протянул и хвостиком виляет, совсем как собака.
Так они и сделали.

Достали ящик посылочный, положили в него грибы и орехи.

И письмо положили:
Дорогие учёные!
Спасибо за посылку.

Желаем вам здоровья и изобретений.

А особенно всяких открытий».
И подписались:
Дядя Фёдор — мальчик.
Шарик — охотничий пёс.
Матроскин — кот по хозяйственной части».
Потом они адрес написали, всё как надо сделали и стали Печкина ждать.

Они даже ночью заснуть не могли.

Всё думали: получится у них или не получится.
Утром кот пирогов напёк.

Дядя Фёдор чаю заварил.

А Шарик с Гаврюшей всё на дорогу бегали смотреть, идёт Печкин или не идёт.

И вот Шарик примчался:
— Идёт!
Печкин подошёл и в дверь постучал.
Хватайка со шкафа спрашивает:
— Кто там?
Печкин отвечает:
— Это я, почтальон Печкин.

Принёс посылку.

Только я вам её не отдам.

Потому что у вас документов нету.
Матроскин на крыльцо вышел и спокойно так говорит:
— А нам и не надо.

Мы бы эту посылку и сами не взяли.

Зачем нам гуталин?
— Какой такой гуталин? — удивился Печкин.
— Обыкновенный.

Которым ботинки чистят, — объясняет кот. — В этой посылке наверняка гуталин.
Печкин даже глаза вытаращил:
— Это кто же вам столько гуталина прислал?
— Это мой дядя, — объясняет кот. — Он у сторожа живёт на гуталинном заводе.

У него гуталина завались!

Не знает, куда его девать.

Вот и шлёт кому попало!
Печкин даже растерялся.

А тут Шарик посылку понюхал и говорит:
— Нет, там совсем не гуталин.
Печкин обрадовался:
— Вот видите!

Не гуталин.
— Там мыло! — говорит Шарик.
— Какое ещё мыло?! — кричит Печкин. — Совсем вы мне голову заморочили!

Зачем вам столько мыла прислали?

Что у вас, баня открывается?
— Если там мыло, — говорит дядя Фёдор, — значит, его моя тётя прислала,

Зоя Васильевна.

Она на мыльной фабрике испытателем работает.

Мыло испытывает.

Ей ещё в автобус садиться нельзя.

Особенно в дождик.
— Это ещё почему? — спрашивает Печкин.
— В дождик она вся мыльной пеной покрывается.

Людей в автобусе много, как они надавят, так она и выскальзывает каждый раз.

А однажды она по лестнице ехала с шестого этажа до первого.
Тут уже Шарик спросил:
— Почему?
— Потому что пол мыли.

Лестница мокрая была.

А она-то ведь скользкая, намыленная.
Печкин послушал и говорит:
— Мыло там или не мыло, а я вам посылку не дам!

Потому что у вас документов нету.

И вообще напрасно вы мне голову морочите.

Я вам не дурачок! — и сам себя по голове постучал.
А галчонок услышал стук и спрашивает:
— Кто там?
— Это я, почтальон Печкин.

Принёс для вас посылку.

То есть не принёс, а уношу.

А ты, говорилка, помалкивай себе на шкафу!
Кот ему говорит:
— Ладно вам сердиться.

Идите лучше чай пить.

У меня пироги на столе.
Печкин сразу согласился:
— Я очень люблю пироги.

И вообще мне у вас нравится.
Они его к столу повели.

Только Печкин хитрый.

Он с посылкой не расстаётся.

Даже сел на неё вместо стула.
Тогда дядя Фёдор стал конфеты на другой конец стола ставить.

Чтобы Печкин за ними потянулся и с посылки привстал.
Но Печкина не проведёшь.

Он с посылки не встаёт, а просит:
— Подайте мне вот те конфеты.

Очень они замечательные!
Того и гляди, конфеты съест.

Но тут всех Хватайка выручил.
Печкин две конфеты себе в нагрудный карман положил, чтобы домой взять.
А галчонок сел к нему на плечо и конфеты вытащил.
Почтальон кричит:
— Отдавай!

Это мои конфеты!
И за галчонком побежал.

Хватайка — на кухню.

Печкин — за ним.
Тут Матроскин посылку и подменил.

Прибежал Печкин с конфетами и снова на посылку сел.
А посылка уже не та.
Наконец они весь чай выпили и пироги съели.

А Печкин всё равно сидит.

Он думает, что ему ещё что-нибудь дадут.

Шарик ему намекает:
— Не пора ли вам на почту идти?

А то скоро она закроется.
— И пускай закрывается.

У меня свой ключ есть.
Матроскин тоже говорит:
— Мне кажется, у вас дома плитка не выключена.

Очень может быть, что пожар будет.
— А у меня плитки нет, — отвечает Печкин.
Шарик тогда тихонько спрашивает у дяди Фёдора:
— Можно, я его просто укушу?

Чего он не уходит?
А у Печкина слух хороший был.

Он и услышал.
— Ах вот как! — говорит. — Я к вам со всей душой, а вы меня кусать собираетесь?!

Ну и пожалуйста!

Больше я посылку носить не буду.

Я её завтра же назад пошлю.
А им только этого и надо было.
И как только он ушёл, они дверь заперли и стали посылку распечатывать.

Глава двадцатая.

Вверху посылки письмо лежало:
Дорогой кот!
Мы все тебя помним.

Жалко, что ты от нас потерялся».
— Ничего себе потерялся! — говорит Матроскин. — Меня завхоз прогнал.
Мы за тебя рады, что ты хорошо живёшь.

А природу на дрова рубить не надо.

Твой хозяин прав.
Посылаем тебе солнце маленькое, домашнее.

Как с ним обращаться, ты знаешь.

Видел у нас.

Посылаем и регулятор — делать жарче и холоднее.

Если ты что-то забыл, напиши нам, мы всё тебе объясним.
Всего хорошего.
Институт физики Солнца.

Учёный у окна, в халате без пуговиц, у которого теперь одинаковые носки, — Курляндский».
Кот говорит:
— Теперь вы меня слушайте и не мешайте.
Он достал из ящика бумагу, свёрнутую в трубку.

Это была большая переводная картинка, на которой солнце было нарисовано.

Только не красками, а тонкими медными проволочками.

Картинку надо было на потолок перевести и в розетку включить.
Они дружно стали шкаф отодвигать, чтобы удобнее с него солнце на потолок наклеить.

А Хватайке это не понравилось.

Он стал на них разные вещи сбрасывать, шипеть и кусаться.

Но всё-таки они шкаф отодвинули.

Кот взял солнце, намочил его и перевёл на потолок.

А провода в электричество включил.

Не просто так, а через чёрный ящик.

На этом ящике ручка была.

Кот ручку немного повернул, и тут чудо получилось: солнце светиться начало.

Сначала краешек, потом ещё немного.

В комнате сразу тепло и светло стало.

И все обрадовались и запрыгали.

И галчонок на шкафу тоже запрыгал.

Только не от радости, а оттого, что ему жарко стало.

Они скорее шкаф на место передвинули.
Дядя Фёдор говорит:
— Вы как хотите, а я буду загорать.
Он постелил одеяло на полу, лёг на него в трусиках и спину солнышку подставил.

И кот на одеяло лёг, греться стал.

И всё в доме ожило.

И цветы к солнцу потянулись, и бабочки откуда-то выбрались.

И телёнок Гаврюша стал скакать, как на лужайке.
А на дворе сырость, холод и слякоть.

Скоро зима подойдёт.

Их домик с улицы так и светится, как игрушечный.

Даже какая-то синица в окно стучать начала.

Но её не пустили.

Нечего баловать.

Вот будут морозы сильные, тогда пожалуйста, милости просим.
С этих пор у них очень хорошая жизнь началась.

Утром они солнышко включают и весь день греются.

На дворе холод, а у них лето жаркое.
А почтальон Печкин любопытный был.

Он смотрит — по всей деревне люди печи топят, дым из труб идёт, а у дяди Фёдора дыма из трубы нет.

Опять непорядок.

Он решил узнать, в чём дело.

Приходит он к дяде Фёдору:
— Здравствуйте.

Я вам газету

Современный почтальон» принёс.
А сам глазами в печку уставился.

Видит: в печке дрова не горят, а в доме тепло.

Он ничего не понимает, а солнца домашнего не видит.

Потому что оно как раз над ним на потолке было.

Ему голову печёт.
Дядя Фёдор говорит:
— А мы газету

Современный почтальон» не выписываем.

Это взрослая газета.
— Ах какая жалость! — сокрушается Печкин. — Значит, я что-то перепутал. — А сам глазами по сторонам водит: нет ли где электроплитки какой или камина.
Солнце его греет.

Стоит он, потом обливается, но не уходит.

Хочет секрет выведать.
— Значит, вы

Современный почтальон» не выписываете?

Очень жалко.

Это газета нужная.

Там про всё на свете пишут.
— А сказки там печатают?

Или рассказы про зверей? — спрашивает дядя Фёдор.
А Матроскин ручку у солнечного ящика повернул.

Сделал солнце ещё теплее.

Печкин даже шапку снял от жары.

Только ему ещё хуже стало: солнце его в самую лысину печёт.
— Сказки про зверей? — спрашивает. — Нет, там больше про то пишут, как надо почту разносить и как автоматы марки наклеивают.
Тут у него от жары всё путаться стало.

Он говорит:
— Нет, наоборот, автоматы почту разносят и марки наклеивают, как звери.
— Какие звери марки наклеивают? — спрашивает Шарик. — Лошади, что ли?
— При чём тут лошади? — говорит почтальон. — Я про лошадей ничего не говорил.

Я говорил, что звери на автоматах работают и пишут сказки про то, как надо лошадям почту разносить.
Он замолчал и стал мысли собирать.
— Дайте мне градусник.

Что-то жар у меня.

Хочу измерить, сколько градусов.
Кот ему градусник принёс и стул подставил под солнцем.

Печкин по градуснику постучал, чтобы температуру сбросить.

А Хватайка спрашивает:
— Кто там?
— Это я, почтальон Печкин.

Принёс журнал

Мурзилка».
— При чём тут

Мурзилка»? — спрашивает кот.
— Ах да!

Это я вам

Современного почтальона» принёс, которого вы не выписываете.

Потому что у вас документов нету.
Совсем он уже сварился.

Даже пар от него пошёл, как от самовара.

Вынимает он градусник и говорит:
— Тридцать шесть и шесть у меня.

Кажется, всё в порядке.
— Какое там в порядке! — кричит кот. — У вас же температура сорок два!
— Почему? — испугался Печкин.
— А потому что тридцать шесть у вас и ещё шесть.

Сколько это вместе будет?
Почтальон посчитал на бумажке.

Сорок два вышло.
— Ой, мама!

Значит, я уже умер.

Скорее в больницу побегу!

Сколько раз я к вам приходил, столько в больницу попадал… Не любите вы почтальонов!
А они почтальонов любили.

Просто они Печкина не любили.

Он с виду был добренький, а сам вредный был и любопытный.
Но только с этим солнцем не всё хорошо было.

Из-за этого солнца у них самая большая неприятность началась.

Заболел дядя Фёдор.

Глава двадцать первая.
Дядя Фёдор дома всё время в трусах ходил — загорал.

Он совсем коричневый сделался, будто с юга приехал.

А если он на улицу выходил, ему одеваться надо было.

Сначала майку, потом рубашку, потом штаны, потом свитер, потом шапку, шарф, пальто, варежки и валенки.

Вот сколько всего.

Это коту хорошо и Шарику — у них шуба всегда при себе.

Даже купаются они вместе с шубой.
Однажды дяде Фёдору надо было на улицу выйти, синиц накормить.

Он одеваться не стал, а так в трусиках и выскочил ненадолго.
А на дворе мороз, снег выпал.

Дядя Фёдор и простудился.

Пришёл домой — его знобит.

Температура поднялась.

Он под одеяло залез, ни есть, ни пить не хочет.

Плохо ему.
Он говорит:
— Матроскин,

Матроскин, кажется, я заболел.
Кот забеспокоился, стал его чаем с вареньем поить.

Пёс в магазин побежал, мёд купил.

Только дяде Фёдору всё хуже.

Лежит он под одеялом, перед ним игрушки и книжки, а он на них и не смотрит.

Шарик ушёл на кухню, сел в углу и заплакал.

Хочет дяде Фёдору помочь, а не умеет.
— Уж лучше бы я сам заболел!
И кот совсем растерялся:
— Это я виноват: не уследил за дядей Фёдором.

И зачем я только это солнце выписал?
Гаврюша подошёл к мальчику, руку лижет: вставай, мол, дядя Фёдор, чего лежишь!

А дядя Фёдор не встаёт.

Гаврюша глупенький был, ещё маленький.

Он не понимал, что такое болезнь, а Шарик с котом хорошо понимали.
Кот говорит:
— Я за врачом побегу в город.

Надо дядю Фёдора спасать.
— Куда же ты побежишь? — спрашивает Шарик. — Буран на дворе.

Ты сам пропадёшь.
— Пусть лучше я пропаду, чем смотреть, как дядя Фёдор мучается.
— Тогда давай я побегу, — предлагает Шарик. — Я лучше бегаю.
— Дело не в беготне, — отвечает кот. — Я одного врача хорошего знаю, детского.

Я его приведу.
Он нагрел молока в бутылочке, завернул в тряпку и уже хотел идти, а тут в дверь постучали.

Хватайка спрашивает:
— Кто там?
Из-за двери отвечают:
— Свои.
Кот говорит:
— В такую погоду свои дома сидят.

Телевизор смотрят.

Только чужие шастают.

Не будем дверь открывать!
Дядя Фёдор с кровати просит:
— Откройте дверь… Это мои папа и мама приехали.
И правильно.

Это папа с мамой были.

С ними Печкин пришёл.
— Видите, до чего они вашего ребёнка довели.

Их надо немедленно в поликлинику сдать для опытов!
Шарик рассвирепел и давай почтальона кусать за валенки.

Еле-еле Печкин за дверь выскочил.
А мама уже командует:
— Немедленно грелку мне!
Шарик с котом бросились, перевернули всё — нет грелки!

Кот говорит:
— Давайте я буду грелкой.

Я очень тёплый.
Мама взяла Матроскина, завернула в полотенце и к дяде Фёдору в кровать положила.

Кот дядю Фёдора обнял лапками и греет.
— Теперь давайте мне все ваши лекарства.
Шарик коробку с лекарствами в зубах принёс, и мама дала дяде Фёдору таблетку с горячим молоком.

И дядя Фёдор заснул.
— Только это не всё, — говорит мама. — Ему надо укол пенициллина сделать.

Есть у вас пенициллин?
— Нет, — отвечает кот.
— А аптека в деревне есть?
— Нет аптеки.
— Я в город поеду за пенициллином, — говорит папа.
— Как же ты поедешь? — спрашивает мама. — Автобусы уже не ходят.
— Значит, «скорую помощь» из города вызовем.

Не может быть так, чтобы ребёнок болел, а помочь нельзя.
Мама в окно поглядела и головой покачала.
— Не видишь, что на улице делается!

Никакая «скорая помощь» не проедет.

Придётся её трактором вытаскивать.

Бедный мой дядя Фёдор!
Матроскин как подпрыгнет!

Как закричит:
— Какие мы все дураки!

А тр-тр Митя на что?

У нас же трактор есть!
Папа обрадовался:
— Как вы здорово живёте!

У вас даже трактор есть.

Давайте скорее его заводить!

Бензин наливать!
Шарик говорит:
— У нас трактор особенный.

Продуктовый.

На супе работает.

На сосисках.
Папа не стал удивляться.

Некогда было.
— У нас целая сумка продуктов есть.

И апельсины, и шоколад.

Годится?
— Нет, — говорит кот. — Не годится.

Нечего Митю баловать.

У нас картошки варёной целый котелок.
И пошёл папа с Шариком Митю заводить.

Митя очень обрадовался.
Песню какую-то запел тракторную, и поехали они в город на полной картофельной скорости.
А Матроскин с мамой дядю Фёдора выхаживали.

Мама скажет:
— Дайте полотенце мокрое!
Матроскин принесёт.
Мама скажет:
— А теперь градусник.
Кот ей:
— Пожалуйста!
Мама даже не думала, что коты такие умные бывают.

Она думала, что они только мясо умеют воровать из кастрюль и на крышах кричать.

А тут на тебе — не кот, а медсестра!
Матроскин ещё чаю вскипятил и накормил маму пирогами.

Очень он маме понравился.

И всё делать умеет, и беседовать с ним можно.
Мама говорит:
— Это я во всём виновата.

Зря я вас прогнала.

Жили бы вы у нас, и дядя Фёдор никуда бы не ушёл.

И в доме бы порядок был.

И папа у вас поучиться бы мог.
Кот стесняется:
— Подумаешь, пироги!

Я ещё вышивать умею и на машинке шить.
Так они до полночи дядю Фёдора лечили и разговаривали.

И вот уже тр-тр Митя вернулся с папой и с лекарствами.

Глава двадцать вторая.

На другой день утро было прекрасное.

На улице солнце светило и снег почти стаял.

Выглянула тёплая поздняя осень.
Кот проснулся первым и приготовил чай.

Потом корову подоил и дал дяде Фёдору молока.

Папа говорит:
— Давайте дяде Фёдору градусник поставим.

Может, он уже вылечился.
Поставили дяде Фёдору градусник, а Шарик говорит:
— А у меня нос — градусник.

Если он холодный — значит, я здоров.

А если он горячий — значит, заболел.
— Очень хороший градусник, — говорит папа. — Только как его стряхивать?

И как другим ставить?

Если я, например, заболею, мне что, твой нос под мышку совать?
— Не знаю.
— Вот то-то, — говорит папа.
А тут Хватайка слетел со шкафа — и к дяде Фёдору на кровать.
Он увидел, что у него что-то блестит под мышкой.

Все на папу смотрели, а он градусник украл.
— Ловите его! — кричит папа. — Температура улетела!
Пока Хватайку ловили, такой шум стоял, что даже Мурка пришла из сарая в окошко смотреть.

Всунулась она в комнату и говорит:
— Тьфу ты!

И совсем не смешно.
Все так и сели.

Надо же!

Мурка разговаривает!
— Ты что, говорить умеешь? — спрашивает кот.
— Ага!
— А чего же ты раньше молчала?
— А то и молчала.

О чём с вами разговаривать-то?..

Ой, салатик растёт!
— Это не салатик! — кричит кот. — Это столетник. — И Мурку в окошко вытолкал.
Поймали они температуру и увидели, что она была нормальной.

Дядя Фёдор почти выздоровел.

Мама говорит:
— Ты, сынок, как хочешь, но мы тебя в город заберём.

За тобой уход нужен.
— А если ты кота хочешь взять, или Шарика, или ещё кого — бери.

Мы возражать не будем, — добавляет папа.
Дядя Фёдор спрашивает у кота:
— Поедешь со мной?
— Я бы поехал, кабы один был.

А Мурка моя?

А хозяйство?

А запасы на зиму?

И потом, я уже привык к деревне и к людям.

И меня уже знают все, здороваются.

А в городе надо тысячу лет прожить, чтобы тебя уважать начали.
— А ты,

Шарик, поедешь?
Шарик не знал, что и говорить.

Только он своё место в жизни нашёл — фотоохотой занялся, а тут уезжать надо.
— Ты, дядя Фёдор, лучше поправляйся и сам приезжай.
Папа говорит:
— Мы все вместе будем к вам приезжать.

В гости.
— Правильно, — говорит Матроскин. — Приезжайте к нам по воскресеньям на лыжах кататься.

А летом в отпуск.

А если дядя Фёдор в школу пойдёт, пусть он у нас каникулы проводит, летние и зимние.
Так они и договорились.
Мама дядю Фёдора укутала во всё тёплое и велела папе трактор накормить как следует.

Потом она спросила у Матроскина:
— Что вам прислать из города?
— У нас тут всё есть.

Только книжек маловато.

И ещё я хочу бескозырку иметь с ленточками.

Как у моряков.
— Хорошо, — говорит мама. — Я обязательно пришлю.

И ещё я вам тельняшку достану.

А тебе,

Шарик, ничего не надо?
— Мне бы радио маленькое.

Я буду в будке передачи слушать.

И еще киноаппарат.

Я буду кино про зверей снимать.
— Хорошо, — говорит папа. — Этим я сам займусь.

Лично.
И они стали на трактор грузиться: мама, папа, дядя Фёдор и Шарик.

Шарик должен был Митю обратно пригнать.

И они поехали.

Вдруг Матроскин из калитки выскакивает:
— Стойте, стойте!
Они остановились.

И он им Хватайку подаёт:
— Вот, держите.

Вам с ним веселее будет.
Папа из кабины спрашивает:
— Это кто там?
Хватайка отвечает:
— Это я, почтальон Печкин.

Принёс журнал

Мурзилка».
И все про Печкина вспомнили.

Мама говорит:
— Ох, как неудобно, мы совсем про него забыли…
— И правильно, — говорит Шарик. — Он такой вредный.
— Вредный он или не вредный, не важно.

А важно, что мы ему велосипед обещали.
— Есть у вас здесь велосипед? — спрашивает папа.
— Нет, — говорит Шарик.
— А вот как сделайте, — предлагает Матроскин. — Купите ему лотерейных билетов на сто рублей.

Пусть он что хочет, то и выигрывает.

Хоть мотоцикл, хоть машину.

Он же сам эти билеты продаёт.

Ему двойная выгода получится.

От продажи билетов и от выигрыша.
Так они и сделали.

Купили у Печкина билетов и самому Печкину на почту отнесли.

Почтальон даже растрогался:
— Спасибо вам!

Я почему нехороший был?

Потому что у меня велосипеда не было.

А теперь я сразу добреть начну.

И какую-нибудь зверюшку заведу, чтобы жить веселей: ты домой приходишь, а она тебе радуется!..

Приезжайте в наше Простоквашино…
Наконец они домой приехали.

Дядю Фёдора сразу спать уложили с дороги.

Потом побежали тельняшку, книжки и киноаппарат покупать.

Потом все обедали.

Особенно трактор.

И мама всё уговаривала Шарика остаться ночевать.

Но он не согласился:
— Мне здесь хорошо будет с вами.

А Матроскин там один с хозяйством и с телёнком.

Я ехать должен.
Тут мама говорит:
— Как же он один поедет на тракторе?

Его же любой милиционер остановит.

Так не бывает: собака — и за рулём!
Папа соглашается:
— Верно, верно.

Боюсь, вся милиция по дороге начнёт за голову хвататься.

И шофёры встречные тоже.

Сколько же катастроф получится?!
Шарик говорит:
— Давайте мы вот как сделаем, чтобы милицию не волновать.

Есть у вас очки и шляпа?

И перчатки ненужные.
Папа всё принёс.

Шарик нарядился; тельняшку надел и спрашивает:
— Ну как?
Папа говорит:
— Отлично!

Отставной учёный адмирал на своём тракторе едет за город навестить родную бабушку.
Мама говорит:
— Что адмирал, это понятно, раз он в тельняшке.

Что учёный, тоже ясно, потому что в очках.

А при чём здесь бабушка?
— А притом.

Грибов сейчас за городом нет.

Ягод — тоже.

Одни бабушки и остались.
Мама сказала:
— Всю жизнь ты одни глупости говоришь.

И дурацкие советы даёшь.

Это меня не удивляет.

А вот почему твои глупости всегда правильными бывают, этого я понять не могу.
— А потому, — говорит папа, — что самый лучший совет всегда неожиданный.

А неожиданность всегда глупостью кажется.
Шарик говорит:
— Это всё интересно, о чём вы говорите.

Правда, я ничего не понимаю.

Мне ехать пора.

Только давайте не будем целоваться.

Я нежностей не люблю.
И папа согласился.

Он тоже не любил нежностей.

И мама согласилась.

Она любила нежности.

Но она к Шарику не привыкла.
И Шарик уехал.

А дядя Фёдор спал.

И снилось ему только хорошее.

Часть вторая.
В Простоквашино была зима.

Папа, мама и дядя Фёдор жили в городе.
Дядя Фёдор в школу ходил.

А Шарик и Матроскин в деревне жили.
Дымки чуть вьются над деревней.

Снега нападало как в старину.

А дом дяди Фёдора почему-то поделён белой линией пополам.

Посередине дома ходит кот Матроскин и ворчит:
— Безобразие!

На дворе социализм построили, а у нас одна пара валенок на всех, как при гнилом царизме.
— А почему так получилось? — спрашивает почтальон Печкин. — У вас средств нету?

Денег у вас не хватает?
— Средства у нас есть, — отвечает кот. — У нас ума не хватает.

Говорил я ему:

Купи себе валенки».

А он кеды купил.

Тоже мне чемпион сельской местности.

Лучше бы он альпинизмом занялся.
— Почему альпинизмом? — спрашивает Печкин.
— Там несчастных случаев больше.

Тьфу.

Балбес он!
— А вы скажите ему об этом.

Раскройте ему глаза.
— Не могу.

Мы два дня не разговариваем.
Печкин сразу нашёл выход:
— Вы ему письмо напишите.

Я вам даже открытку дам.

Вам простую или поздравительную?

У меня только поздравительные.
Взял Матроскин поздравительную открытку с цветочками и стал писать:
Шарик, ты — балбес».
— Неправильно это, — говорит Печкин. — Если бланк поздравительный, сначала поздравить надо.
Тогда кот дописал:
Поздравляю тебя,

Шарик, ты — балбес».
Шарик на печи обиделся и говорит Печкину:
— Я в него сейчас кочергой брошу.
А Печкин говорит:
— Зачем бросать, если почта есть.

Это уже бандероль получается.

Сейчас мы ее упакуем и коту передадим.

Платите десять копеек.
Он к коту подошёл и говорит:
— Вам кочергу прислали бандеролью.

Хотели в вас запустить.
— Что?! — кричит Матроскин. — Да я за это в него утюгом!
— Это уже посылка получается, — говорит Печкин. — Потому что больше килограмма.

Платите двадцать копеек за доставку.
Так они ползимы ссорились.

А папа с мамой ничего этого не знали.

Папа и дядя Фёдор старый

Запорожец» купили и чинили его прямо в комнате.

И папа говорит:
— Скоро у нас Новый год.

Надо в Простоквашино на каникулы собираться.
А мама говорит:
— Вы как хотите, а у меня выступление в

Голубом огоньке».

Я не могу в Простоквашино.
— А после выступления — на последней электричке? — предлагает дядя Фёдор.
— Я, конечно, люблю Простоквашино, — отвечает мама, — но не до такой степени, чтобы в вечернем платье в электричках разъезжать.
— Это верно, — заметил папа. — Сейчас в Простоквашино надо вечернюю телогрейку надевать и вечерние валенки.
Тут в дверь постучали.

Телеграмма пришла.

Вернее, почтальон пришёл.

В телеграмме было написано:
К С

М

Ь.

И

Т.

О

Ь

Ь

Т.
Н».
— Ничего не понимаю, — говорит мама. — Почему они скоро печь пилить начнут?
А папа всё понял и стал в Простоквашино собираться.
А в Простоквашино ссора продолжалась.

Кот подзывает Печкина и говорит:
— Передайте этому типу срочную телеграмму.
— Записываю, — говорит Печкин.
Матроскин ему диктует:
О

Я

Р

Т.

О

И

И

И И

И В

С

А

Й».
Печкин посчитал на счётах и говорит:
— Четырнадцать слов, доставка.

С вас пятьдесят копеек.
Потом он к Шарику подошёл и сообщает ему:
— Вам телеграмма пришла.

Будете ответ писать?
— Не буду, — отвечает Шарик. — У меня денег нет.
— А вы поищите в карманах.
— Всё равно не буду.

У меня и карманов нет.

Я ответ нарисую.
Он мелом рисует домик на печке.
— Что это? — спрашивает кот. — Что это за народное творчество?
— Это индейская национальная изба, — говорит пёс. — Фигвам называется.
Тогда кот про Шарика сказал:
— Мы его на помойке нашли.

Отмыли, отчистили от очистков, а он нам фигвамы рисует.

Лучше бы дядя Фёдор черепаху завёл в коробочке.
— А это потому фигвамы, — объясняет Шарик, — что мне жалко ёлки рубить.

Они такие красивые.
— А ты не о красоте думай, — кричит кот, — а о том, что они бесплатные!

Сейчас, между прочим, пятилетка экономии.

Всё бесплатное в цене.
И он всё время ворчал:
— Он о красоте заботится.

А о нас кто позаботится — Антон Павлович Чехов?
Печкин спрашивает:
— Разрешите узнать, а кто такой будет Антон Павлович Чехов?
— Не знаю! — отвечает кот. — Только так пароход назывался, на котором моя бабушка плавала.
— Наверное, он был хороший человек, — говорит Шарик, — раз его именем пароход назвали.

И он не стал бы ёлки рубить.
— А что бы он стал делать?
— Пошёл бы в магазин и искусственную ёлку купил.
Тут в дверь постучали.

Входит человек в маске и с искусственной ёлкой.
— Угадайте, кто я? — спрашивает.
— Антон Павлович Чехов, — говорит Печкин.
А это папа дяди Фёдора приехал.

Все закричали:

Ура!» А кот стал лапами меловую черту стирать.
— А где дядя Фёдор?
— Он в машине сидит.

Мы застряли.
И вот, как бурлаки на Волге, наши герои стали лямкой тянуть

Запорожец».
— Ездовые собаки, это я слышал… — ворчит Матроскин. — Но ездовые коты?..

Такого ещё не было.
— Ничего, ничего, — говорит папа сзади. — У нас дороги такие, что и ездовые академики встречаются.

Я сам видел.
Папа решил телевизор включить, чтобы

Голубой огонёк» посмотреть.
— Странная у вас какая-то настроечная таблица, — говорит папа. — Кругами.
— Это у них не таблица, — объясняет Печкин. — Это у них всё паутиной заросло.

У них на каждой кастрюле такая таблица.

Потому что они поссорились.
— Мы уже помирились, — говорит кот. — Потому что совместный труд для моей пользы облагораживает.
— Говорят, что скоро ёлки будут выпускать вместе с игрушками, — сообщает Печкин, вешая игрушки. — Они будут, как зонтики, открываться.
— А у нас во дворе настоящая ёлка есть, живая! — кричит дядя Фёдор. — Давайте её наряжать.
Они на чердак бросились — там старинные вещи были, и стали ими ёлку во дворе наряжать.
— Какие там у вас новости в городе? — спрашивает Матроскин у мальчика.
— Никаких особых нет.

Только родители ещё одного ребёнка решили доставать.
— Дожили… — ворчит кот. — Теперь детей, как дубленки, доставать стали.

Или как чёрную икру.
Тут Печкин из окна высунулся:
— Ой, вашу маму по телевизору показывают.

Какая радость — ей тип с большими усами розы подарил.
Папа сразу помрачнел и к окну бросился.
— Это вовсе не тип, — сказал он. — Это руководитель маминой самодеятельности.
А Печкин телевизор в окошко выставил, чтобы всем маму было видно.
Дядя Фёдор говорит:
— Ой, сейчас наша мама петь будет.

А у вашего телевизора звука нет.
И точно, появляется в телевизоре мама, начинает петь, но ее не слышно.
— Как жалко, что мы ее не слышим, — говорит дядя Фёдор. — Она к этому выступлению полгода готовилась.
И вдруг мамин голос потихоньку становится слышен.
— Ой, — удивился Печкин, — кажется, звук включили!
А вот и сама мама появилась с лыжами.
— Ничего себе, — заявил Печкин, — до чего техника дошла: вашу маму и там и тут передают.
А это не техника дошла, это мама дошла.

Все бросились к ней и стали качать вместе с лыжами.
— Я же говорила, — сказала мама, — что я не могу без вашего Простоквашино.
И тут часы двенадцать пробили.

Пришёл Новый год.

Часть третья.
В Простоквашино была осень.

Шарик во дворе телёнка Гаврюшу на сторожевого быка дрессировал.

Бросил ему палку через забор и приказал:
— Подать!
Гаврюша через забор прыгнул, но вместо палки соломенную шляпу в зубах принёс.
Оказывается, за забором почтальон Печкин стоял, в дырочку подсматривал.
Печкин шляпу ухватил, а Гаврюша её не выпускает.

И тянут они её туда-сюда.
Кот Матроскин из окна высунулся и скомандовал:
— Гаврюша, голос!
Бычок как замычит:
— Му-му! — И шляпу выпустил.
Печкин обрадовался, что его шляпу не съели, и дяде Фёдору письмо вручил.

Письмо было такое:
Дорогой наш мальчик!

Ты живёшь в сельской местности совсем заброшенный.

А к нам приехала тётя Тамара Алексеевна.
Она решила тебе подарок сделать, рояль купила.

Будет тебя на лауреата международного конкурса готовить.

Чтобы ты был хорошо воспитан и музыкален».
— А я и так хорошо воспитан и музыкален! — говорит Шарик. — Я при гостях никогда блох не ловлю.

И пою не хуже, чем Полад

Бюль-оглы на пластинке.
Он как взвоет… Матроскина так и передёрнуло от такого пения.
— У меня такое ощущение, — сказал он, — что бензиновая пила

Дружба» на гвоздь наехала.

А откуда эта тётя взялась?
— Это мамина сестра.

Она недавно на пенсию вышла.

Ей силы девать некуда.

Вот и покупает рояли для всех.
И стали они ждать нашествия Тамары Алексеевны, как в старину ждали незваных гостей.
Шарик всё время бегал на дорогу смотреть.

Однажды прибегает и кричит:
— Едут!

Едут!

И рояль везут.
И точно.
Едет грузовик, в кабине — шофёр и тётя, а в кузове — папа, мама, фикус и рояль.
— Так, — говорит Тамара Алексеевна, — вот вы, значит, какие!..

И кто же из вас будет дядя Фёдор?
Тут почтальон Печкин как из-под земли вырос:
— Вот этот, который в брюках и без хвоста, и будет дядя Фёдор.
— А вы, значит, почтальон Свечкин?
— Печкин я.

Печкин.
— Вот и хорошо.

Помогите мне рояль из машины вытащить.
Стали они рояль двигать, а он ни с места.
— Ещё бы, — говорит тётя, — его в магазине семеро двигали.
Тогда Матроскин взял цепь, на которой Мурка паслась, от Мурки отцепил и карабинчик на ножке рояля защёлкнул.

И говорит шофёру:
— Трогайте.
Машина поехала, а рояль на месте остался, в воздухе.

Все вместе его поймали и на землю поставили.
— Ну и дом у вас… — говорит тётя. — Будем расширять.

Второй этаж надстраивать.
— Нам и так хорошо живётся, — заметил Шарик.
— Вам плохо живётся, — возразила тётя. — Просто вы не знаете.

Вы по ошибке счастливы.

Но я вам глаза раскрою.

Я вас нацелю куда надо, на соответствующие показатели.
Она велела рояль в коровнике поставить.
— Но там же Мурка живёт, — напомнила мама. — И Гаврюша.
— Ничего, мы их переселим.

Мы им во дворе палатку разобьём.

Мы будем теперь без церемоний.

Вы любите без церемоний?
Никто без церемоний не любил, только Печкин любил.
И всё стало в Простоквашино меняться.

Раньше просто за грибами ходили, теперь стали организовывать сбор грибов.
Утро.

Тамара Алексеевна сидит, как начальник, за столом и проводит оперативку:
— Составим план на день.

Матроскина с Шариком бросаем в реку — рыбу ловить.

Дядю Фёдора в сарай — музыкой заниматься.

Почтальон Печкин командируется в огород и в магазин.

А папа с мамой направляются на спецзадание — изучать учебник педагогики.

Всем ясно?
Всем было ясно.
— Так, — говорит тётя, — а теперь о новостях.

Есть у нас какие-нибудь события?
— Никаких, — отвечает Печкин. — Только корова Мурка за ночь дырку в палатке проела.
Яркий день.

Все при деле.

Дядя Фёдор в коровнике в большой тоске играет полонез Огинского.

Сарай скрипит ему в такт… Он шатается.

Потому что к нему привязана корова Мурка.
Почтальон Печкин на Гаврюше картошку в огороде окучивает.

Матроскин и Шарик на речном горизонте с удочками сидят.

Мама с папой видны в палаточную дыру.

Они книгу читают.
— Почтальон Печкин, — командует тётя, — временно оставьте вверенный вам участок и проведите беглый осмотр того, что сделано!
Печкин на берегу:
— Граждане сотрудники, прошу вас дать показания… то есть сведения.

Сколько рыбы выловлено за истекшее время?
— Одна, — коротко, по-военному, отвечает кот.
— Прошу уточнить, — говорит Печкин. — В каких единицах ведёте измерения.

Что у вас одна?

Одна тонна, кубометр, одно ведро?
— Одна килька, — поясняет кот, — весом в одну тонну, размером в один кубометр.
— Еле запихнули в ведро! — добавил пёс.
Печкин отметил что-то в своей книжечке и дальше пошёл.
Он подошёл к папе и маме:
— Уважаемые, сообщите, какие у вас успехи и какие новости за текущий период?
— Новости хорошие, — говорит папа. — За текущий период корова Мурка

Педагогику» съела.

Теперь умнее станет в десять раз.
Печкин и это записал в книжечку.

И к дяде Фёдору подошёл.
— А как у вас дела, молодой человек?

Что доложить руководству?
— Доложите, что куры в рояле гнездо устроили.

Цыплят высиживают.

Пора музыку прекратить.
И вот Печкин к Тамаре Алексеевне с докладом пришёл.
— Кот с собакой рыбу ловят.

Одну кильку поймали.

Весом в одну тонну, размером в один кубометр.

Еле-еле в ведро запихнуть удалось.

У дяди Фёдора всё тоже хорошо.

Куры в рояле, слава богу, цыплят высиживают.

Можно музыку не учить.
— Понятно, — говорит тётя. — А у папы с мамой всё, надеюсь, хорошо?
— Лучше не надо.

Корова Мурка

Педагогику» съела.
— И что же здесь хорошего?
— Теперь умнее станет раз в десять.
— Караул! — закричала тётя Тамара и вызвала маму.
— Я как старшая сестра тебе говорю: ты должна воспитывать не только сына, но и мужа.
— А может, не надо меня воспитывать? — говорит папа. — Мне уже скоро сорок.
— Мужчину надо воспитывать до пятидесяти, — отвечает тётя. — А после пятидесяти можно перевоспитывать начать.

Завтра с новым подъёмом за дело.
И вот начался новый подъём.

Раннее утро.

Из чердачного окна в мегафон тётя передает распорядок дня:
— Матроскин и Шарик бросаются в лес на землянику.

Дядя Фёдор — в палатку, дырку от Мурки зашивать.

Папа и мама будут кур из рояля в корзину переселять.

Почтальон Печкин делает для всех обзор сегодняшних газет.
Трудовой день в разгаре.

Почтальон Печкин обходит всех с книжечкой.
Папа с мамой кур переселили, в две руки играют

Чижика-пыжика».

Корова мычит с ними в такт.
— Как дела, уважаемые? — спрашивает Печкин.
— Прекрасно! — отвечает папа. — Отдыхаем хорошо.

Как в изоляторе.
— От такого прекрасного отдыха скоро зеленеть начнём, — добавила мама.
Печкин это записал и дальше пошёл.

В лесу он Шарика с Матроскиным встретил и спрашивает:
— Как у вас дела со сбором весенних плодов в осеннее время?

Нашли чего-нибудь?
— Нашли одну, — отвечает Матроскин.
— Чего одну?

Одну тонну?

Одну корзину?

Одну ягоду?
— Одну ягоду, — отвечает кот. — Весом в одну тонну.

Если в ней сердцевину съесть, отличная земляничная будка получится.
Печкин всё записал.
И к дяде Фёдору пошёл.
— Как дела, уважаемый молодой юноша?
— Очень здорово.

Я сам себе штаны к палатке пришил.
— Так ты бы за ножницами сходил.
— Не получится, — говорит дядя Фёдор. — Я сам себя и заштопал изнутри.

Вылезти не могу.
Вот Печкин к тёте вернулся.

Она спрашивает:
— Как дела?

Что у папы с мамой нового?
Печкин в книжечку смотрит:
— Отдыхают хорошо.

Как в изоляторе.

От такого прекрасного отдыха скоро зеленеть начнут.
— А как со сбором земляники для лечебного варенья?
— Нашли одну ягоду весом в одну тонну.
— Такую огромную?
— Так точно.

Если в ней середину съесть, отличная будка получится.
— А что с дядей Фёдором?
— Лучше быть не может.

Он сам себя к палатке пришил.
— А что же он не вылезает?
— Он штаны изнутри приметал.

Может вылезти только голышом.
— Кошмар! — сказала Тамара Алексеевна. — Надо срочно проводить массовое воспитательное действие!

Ну-ка, товарищ Печкин, посмотрите прессу.

Какая сегодня главная задача дня?
Печкин начинает читать:
—

Перестройке — государственную приёмку!»
— Прекрасно, но не совсем продумано.
—

Жилищному строительству бетон высшего качества».

Годится?
— Зажигательно, — говорит тётя, — но не для нашей местности.

Ещё что есть?
—

Сохранить урожай без потерь — вот главная задача сегодняшней деревни».
— Это для нас.

Трубим полный сбор.
И вот за обедом при общем сборе тётя говорит:
— С сегодняшнего дня мы все как один будем картошку охранять.
— А у нас никто картошку не ворует, — возражает дядя Фёдор.
— Это сейчас не воруют, — настаивает тётя. — А раз в газете пишут, значит, скоро начнут.
— Я согласна охранять картошку, — говорит мама. — Только пусть и меня саму охраняют.

Очень я темноты боюсь.
— А меня надо от комаров охранять, — добавляет папа.
— Выход на поле с первыми лучами темноты, — говорит тётя.
Все стали готовиться.

Папа с мамой стали чемодан укладывать.
— Ты и бритву уложи, — говорит папа, — и галстуки.
В стороне Матроскин с дядей Фёдором рюкзаки готовят.
— А что, — спрашивает Шарик, — мы и Мурку с собой берём?
— А как же! — отвечает кот. — Мы ей на рога присоски приставим.

Нагнется жулик картошку копать — она к нему и приклеится.
Поздний вечер.

Первые лучи темноты.

Тётя выстроила команду перед крыльцом, как на линейке.

Только команда получилась очень странная.

Кто в вечернем платье, кто с коровой на поводке, кто с чемоданом.
— На охрану колхозного поля — главную нашу задачу — выходи!
— Есть «выходи»!
Тётя идёт впереди.

Глядит вдаль.

В мегафон строевые песни поёт.

К полю подошла, а за ней никого нет.
— Ой, караул!

Всех похитили!
Станция железной дороги.

Подходят папа и мама.

Мама говорит:
— Я думаю, наш мальчик не пропадёт.

Ему трудно будет, но он в хорошие руки попал.
— Точно, не пропадёт! — соглашается папа.
— А почему ты так думаешь?
— Потому что он тоже к станции приближается.

Тоже сбежал.
— Какое счастье!
— Счастье, да не полное, — спорит папа. — Потому что с ним вместе к нам в город и Мурка едет.
— Ничего, — говорит мама. — Пусть на газоне пасётся.
И снова все в сборе.

Кроме тёти.

Все обнимаются.

А проводник против.
— Это вы куда с коровой?

С коровами нельзя.
— А это не простая корова, — говорит дядя Фёдор. — Она учёная.
— И что же она умеет делать?
Мурка смотрит на него, выпучив глаза, потом как замычит полонез Огинского:

Му-му-му-му…»
Проводник сразу дверь открыл:
— Пожалуйста, грузитесь.

Я этот марш пожарников с детских лет люблю.
И вот уже поезд едет в сторону города.

А по рельсам бежит тётя Тамара Алексеевна и кричит:
— Вернитесь, мои хорошие, я больше не буду!