Дума 2 Яков Долгорукий

Корабль летел как на крылах,

Шумя уныло парусами,

И, зарывался в волнах,

Клубил их и вздымал буграми.

Седая пена за кормой

Рекой клубящейся бежала

И шум однообразный свой

С ревущей бурею сливала.На шканцах шумною толпой

10 Стояли с пленниками шведы, —

Они летели в край родной

С отрадной вестию победы.

Главу склонив, с тоской в очах

И на крест опустивши руки,

На верхней палубе, в мечтах,

Сидел отважный Долгорукий.Об чем ты думаешь, герой?

Об чем в унынии мечтаешь?

Знать, мыслишь о стране родной

20 И плен постыдный проклинаешь.

Он говорил: «Родной земли

Уже не зреть страдальцу боле;

Умру, как изгнанник вдали,

Умру с бесславием в неволе.В печальном плене дни влача

В своей темнице безотрадной,

Я буду таять, как свеча,

Как пред иконой огнь лампадный;

В печальном плене дни влача,

30 Вотще пылаю славой дедов;

Увы! не притупить меча

Тебе об кости грозных шведов.Уж для меня, как битвы знак,

Не загремят в полках литавры,

И не украсят мой шишак

Неувядаемые лавры.

Не буду я, служа Добру,

Творить вельможам укоризны

И правду говорить Петру

40 Для благоденствия Отчизны.Ах! лучше смерть в седых валах,

Чем жизнь без славы и свободы;

Не русскому стенать в цепях

И изнывать без цели годы».

Так пел герой. Меж тем вдали

Уже сияли храмов шпицы,

Чернелись берега земли

И стаями неслися птицы.Вот видны башни на скалах:

50 То Готенбург на бреге диком —

И шведы с пламенем в очах

Приветствуют отчизну криком!

Подняв благочестивый взор

И к небу простирая длани,

В слезах благодарит пастор

И бога вод и бога брани.Вокруг него толпы врагов,

Молясь, упали на колена…

Бушует ветр меж парусов,

60 Корабль летит, клубится пена.

Катятся слезы из очей

И груди шведов орошают;

Они отцов, сестер, детей

Уже в мечтаньях обнимают… Вдруг Долгорукий загремел:

«За мной! Расторгнем плен постыдный!

Пусть слава будет нам удел

Иль смертию умрем завидной».

Лилася кровь, сверкал булат,

70 Пал неприятель изумленный,

И завоеванный фрегат

Помчался в Ревель покоренный.[1]