когда птенец оглашает криком
холодный воздух
ты застываешь в смятеньи диком
заметив гнезда
как бы впервые. и этот лепет -
непогрешим он, он как молебен
он свят и вечен
он плач ребенка
но им иссечена
перепонка
наверно знаешь что птичьи стаи
так схожи с текстом что ты листая
страницы смутно рядами видишь
но без очков не понять где идиш
а где иврит. пролетают стаи.
страница неба опять пустая.
закат волшебен
и без свидете
лей вновь молебен
читают дети
***
букву звуку уподобляя
властвуя, но не разделяя
помни, рукописям гореть, но
только по Фаренгейту.
и умирая, и корчась в муках
выскальзывая из кожи букв
язык представится освежеван
у птицы в клюве
услышь-ка, боже, что не гожо нам -
но как мы любим:
столь непритворный
и нынеприсный
нерукотворный
но рукописный
гештальт-подобный
непобедимый
столь неудобный
необходимый -
лишь птичий гомон
и птичьи трели
язык поломан
листы сгорели.
