Жил на Севере один крестьянин, который имел обыкновение каждую осень и зиму уезжать на острова Вестманнаэйяр ловить рыбу.
У крестьянина был сын по имени Йоун.
В то время он был уже взрослый.
Йоун был парень умный и расторопный.
Как-то раз отец взял его с собой на острова ловить рыбу.
Все прошло благополучно, и больше про их поездку ничего не говорится.
А на другую осень отец отправил Йоуна на острова одного, потому что сам был уже немолод и такая работа была ему не под силу.
Но прежде чем Йоун уехал, отец строго-настрого наказал ему ни в коем случае не делать привала под скалой, возвышающейся на склоне холма, по которому проходит дорога.
Йоун дал отцу слово, что ни беда, ни ненастье не заставят его остановиться в этом месте, и уехал.
У него было с собой три лошади - две вьючные и одна верховая.
На зиму он собирался оставить их в Ландэйясанде, как обычно делал отец.
Поездка Йоуна протекала благополучно, и вот наконец он подъехал к холму, о котором говорил отец.
Был полдень, и Йоун надеялся, что до вечера успеет миновать скалу.
Но только он с ней поравнялся, как налетел ветер и начался дождь.
Огляделся Йоун и увидел, что удобнее места для привала не найти - и травы для лошадей много, и есть где укрыться от ливня.
Не мог он взять в толк, почему бы ему тут не заночевать.
Думал он, думал и наконец решил остаться.
Расседлал лошадей, стреножил их и вдруг увидел вход в пещеру.
Обрадовался Йоун, перетащил туда свои пожитки и расположился поужинать.
В пещере было темно.
Не успел Йоун приняться за еду, как в глубине пещеры раздался вой.
Йоуну сделалось жутко, и он призвал на помощь все свое мужество.
Достал он из мешка с провизией вяленую треску, содрал с нее кожу до самого хвоста, обмазал рыбину маслом, снова натянул кожу, швырнул треску в глубь пещеры и крикнул при этом:
- Эй, кто там, берегись, чтоб не зашибло!
А коли хочешь, бери и ешь эту рыбу!
Вскоре плач прекратился и кто-то начал рвать рыбу зубами.
Йоун поужинал и лег спать.
Вдруг зашуршала галька у входа в пещеру.
Он пригляделся и увидел страшную скессу, от нее исходило какое-то странное сияние.
Йоуну стало не по себе.
Скесса вошла в пещеру.
- Чую человечий дух в моем доме! - сказала она, прошла в глубь пещеры и сбросила на землю свою ношу.
Своды пещеры дрогнули.
Потом Йоун услышал приглушенные голоса.
- Лучше сделать, чем не сделать, и горе тому, кто за добро не заплатит добром, - произнесла скесса и со светильником в руке направилась к Йоуну.
Она поздоровалась с ним, назвала по имени, поблагодарила, что он накормил ее детей, и пригласила его к себе в гости.
Йоун принял ее приглашение, и скесса, подцепив мизинцем ремень, которым были перетянуты его пожитки, перенесла их в глубь пещеры.
Там Йоун увидел две постели, на одной лежали двое детей.
Их-то плач он и слышал.
В углу валялась огромная связка кумжи, которую скесса наловила в тот вечер, от этой-то кумжи и шло призрачное сияние, напугавшее Йоуна.
- На чью постель ты ляжешь, на мою или на детскую? - спросила скесса у Йоуна.
Йоун сказал, что на детскую.
Тогда она уложила детей на полу, а Йоуну постелила чистое белье.
Он лег и мигом уснул.
Проснулся он, когда великанша принесла ему вареной кумжи.
Он ел, а она занимала его беседой и оказалась обходительной и веселой.
- Уж не собрался ли ты на острова ловить рыбу? - спросила она.
Йоун ответил, что именно туда он и идет.
- Ты уже нанялся на какую-нибудь шхуну? - спросила скесса.
- Нет, - ответил Йоун.
- Сейчас там на всех ботах и шхунах команды уже набраны, - сказала великанша. - Больше они никого не возьмут.
Свободное место найдется только у одного старого бедолаги, который еще ни разу в жизни не выловил ничего путного.
Суденышко у него ветхое, того и гляди ко дну пойдет, а гребцы такие же никудышные, как сам хозяин.
Дельные люди к нему не идут.
Но тебе я советую наняться именно на это судно.
Старик не захочет тебя брать, но ты стой на своем, пока он не уступит.
Придет время, и я еще отблагодарю тебя за то, что ты накормил моих детей, а сейчас возьми эти два рыболовных крючка.
Один оставь себе, а другой дай старику, и, будем надеяться, на эти крючки клюнет много рыбы.
Только запомни, вам следует выходить в море последними, а возвращаться - первыми.
И смотрите не заплывайте за скалу, что возвышается над водой неподалеку от берега.
Как приедешь в Ландэйясанд, увидишь, что последние суда на Вестманнаэйяр вот-вот отойдут.
Поезжай с ними, а лошадей стреножь и оставь на берегу.
Никому их не поручай, я сама присмотрю за ними зимой.
И если дело обернется так, что за зиму ты наловишь рыбы больше, чем сможешь увезти на своих лошадях, оставшуюся навьючь на мою лошадь - она будет ждать тебя вместе с твоими.
Я буду рада вяленой рыбе.
Йоун обещал следовать всем ее советам и рано утром покинул пещеру.
Расстались они друзьями.
О дальнейшей поездке Йоуна ничего не говорится, пока он не прибыл в Ландэйясанд.
Последние суда были уже готовы к отплытию.
Йоун спрыгнул с седла и стреножил лошадей тут же на берегу, однако не попросил никого за ними присматривать.
Люди насмехались над Йоуном.
- Смотри, как бы к концу лова твои клячи не разжирели с такого корма! - кричали они.
Но Йоун не обращал внимания на эти шутки и делал вид, будто не слышит.
С последним судном он уплыл на острова.
Там и в самом деле на всех шхунах команды были давно уже набраны, и Йоун не нашел ни одного свободного места.
Наконец он пришел к старику, про которого говорила великанша, и попросился к нему на бот.
Старик наотрез отказался взять Йоуна к себе.
- Не будет тебе проку от этого, - сказал он. - Ведь я не то что рыбы - рыбьего хвоста не выловлю.
Посудина у меня ненадежная, гребцы никудышные.
В море мы выходим только в штиль.
Негоже крепкому парню связываться с такой компанией.
Но Йоун ответил, что в случае неудачи будет пенять только на себя, и уговаривал старика, пока тот не согласился его взять.
Он перебрался на бот к старику, и люди, полагавшие, что ему не слишком-то повезло с наймом, еще пуще потешались над ним.
Начался лов.
Однажды утром старик с Йоуном увидели, что все суда уже вышли в море.
Погода стояла тихая и безветренная.
Старик сказал:
- Уж и не знаю, стоит ли нам нынче пытать судьбу.
По-моему, не будет нам удачи.
- Испыток не убыток, - ответил Йоун.
Надели они рыбацкие робы и вышли в море.
Недалеко от причала Йоун увидел скалу, о которой ему говорила великанша, и предложил старику дальше не плыть, а попытать счастья в этом месте.
Изумился старик:
- Здесь место пустое, - сказал он, - нечего и стараться.
Однако Йоун попросил разрешения все-таки закинуть лесу для пробы, и старик согласился.
Закинул Йоун лесу, и на крючок сразу попалась рыба.
Тогда он отдал старику второй крючок, подаренный скессой, и они стали удить.
Короче говоря, в тот день они трижды возвращались на берег с полным ботом рыбы.
Всего они поймали по шестьдесят рыбин на каждого, и все это была треска.
К прибытию остальных рыбаков у них была уже вычищена большая часть улова.
Рыбаки только рты разинули.
Стали они пытать старика, где он наловил такую пропасть рыбы, и он рассказал им все как было.
На другой день спозаранок все рыбаки собрались у той скалы, да только, ни один не поймал ни рыбешки.
Тогда они поплыли дальше, а старик с Йоуном приплыли на свое место и стали ловить, как накануне.
Всю зиму рыбачили они у скалы и наловили по тысяче двести штук на человека.
Ни у кого на островах не было такого улова.
В последний день они, как обычно, вышли в море и закинули лесы, а когда вытащили их, лесы оказались пустыми - крючки куда-то исчезли.
И пришлось старику с Йоуном вернуться на берег ни с чем.
Теперь следует рассказать, что Йоун возвращался в Ландэйясанд на том же судне, на котором осенью приплыл на острова.
Всю дорогу матросы потешались над ним, вспоминая, как он обошелся со своими лошадьми.
Когда судно пристало к берегу, лошади стояли на том же месте, где Йоун их оставил.
Все с любопытством уставились на них - вид у лошадей был такой, будто всю зиму их кормили отборным овсом.
Вместе с ними стояла красивая вороная лошадь под вьючным седлом.
Спутники Йоуна оторопели, приняв его за всемогущего колдуна.
А Йоун невозмутимо навьючил рыбу на лошадей и отправился домой.
Следует сказать, что на одну вороную он навьючил столько же, сколько на двух своих.
О его поездке ничего не известно, пока он не приехал к пещере, где жила великанша.
Она приветливо встретила Йоуна, он отдал ей рыбу, что была навьючена на вороную, и прогостил у нее несколько дней.
Скесса поведала Йоуну, что дети ее зимой умерли и она похоронила их у подножья скалы, где уже был похоронен ее муж.
Потом она рассказала, что сама отвязала крючки в последний день лова и тогда же пригнала на берег его лошадей.
- Не получал ли ты за это время вестей из дому? - спросила она.
Йоун ответил, что вестей не получал.
Тогда она сообщила ему, что его отец зимой умер и теперь весь хутор достанется ему.
- Ты проживешь там всю жизнь, и тебе во всем будет сопутствовать удача, - сказала скесса. - И нынешним летом ты женишься.
А под. конец разговора она обратилась к Йоуну с такой просьбой:
- Жить мне осталось недолго, - сказала она. - Как только я тебе приснюсь, приезжай сюда и похорони меня рядом с мужем и детьми.
И она показала ему их могилы.
Потом она отвела Йоуна в боковую пещеру, там стояли два сундука со всякими драгоценностями.
Сундуки эти вместе с вороной лошадью скесса оставляла Йоуну в наследство.
Она обещала, что перёд смертью перевяжет их веревкой и поднимет на камни.
Йоуну останется лишь подвести лошадь да зацепить веревку за крюки вьючного седла.
- Вороная довезет их тебе до самого дома, - сказала скесса. - Тебе не придется переседлывать ее в пути.
Они расстались друзьями, и Йоун благополучно вернулся домой.
Скесса оказалась права: его отец умер.
Сбылись ее предсказания и насчет его женитьбы - в начале лета он женился на дочери крестьянина из своего же прихода.
До самого сенокоса не случилось ничего особенного.
Но вот однажды Йоуну приснилась скесса.
Он тут же вспомнил о ее просьбе и вскочил с постели.
Была темная ненастная ночь, выл ветер и хлестал ливень.
Йоун велел работнику оседлать двух лошадей, а сам поскорее оделся и собрался в дорогу.
Жена спросила, куда он спешит в такое ненастье, но он ничего ей не объяснил, только попросил не беспокоиться, если он будет пропадать несколько дней.
С тем он и уехал.
Скессу Йоун нашел в пещере, но у нее уже не было сил с ним разговаривать.
Он дождался ее смерти и похоронил, где она просила.
Потом отыскал вороную лошадь, она оказалась уже оседланной.
Сундуки стояли в пещере на камнях, и в каждом сундуке торчало по ключу.
Йоун подвел лошадь к сундукам, зацепил веревки за крюки седла и поехал домой.
С тех пор Йоун долго и счастливо жил на земле своих предков, он был очень богат и удачлив, и люди почитали его.
А больше про него ничего не известно.
