Нас ждут!

Нас дома ждут палатки и костры,

И смех детей, и вечера с друзьями,

И камень стен, и трон царя горы,

И тайный круг, в который нас не взяли

По возрасту. Нас ждут ладони жён,

И – настоящих, и воображённых.

Кого-то – босс, кого-то – дирижёр,

Кого-то – старый пёс, коса и жёрнов.

Нас ждёт жара в оплавленных полях.

Нас ждёт потёкший пластик небосвода.

Речная рыба жаждет мотыля,

И к берегам доверчиво подходит,

А нас всё нет. А многих нет совсем.

Нас ждут чабрец и липа, отцветая.

И на калитку вечером соседка

Глянет грустно. Голуби взлетают,

Не слыша свиста – и опять назад

Летят, и вновь стихают в ожиданье.

Прабабкины на полке образа

Ждут, думая о чём-то стародавнем.

Нас ждёт, притихнув, вздрёмывая, мир,

То встрепенётся, то опять зевает.

А мы идём, где пепел и кармин,

Где если тишина – то неживая.

А мы уходим в даль, где нас не ждут,

Отчаявшись. И даже ненавидя.

Туда, где кто-то засевал вражду,

И быстро сжать её уже не выйдет.

И те, кто вправду ждут, молчат о том,

Насколько мы нужны и место пусто,

Чтоб не расквасить мужества картон

Слезой в аморфный, волокнистый сгусток,

Чтоб памяти не смялся тонкий холст,

Чтоб образы ушедших не поблёкли,

И на странице ветхой дон Кихот

Под плесневой не задохнулся плёнкой.

Нас детство ждёт, и юность рядом с ним.

И зрелость в стороне готовит встречу

Для тех, кто цену мира уяснил

И оплатил сполна, по-человечьи,

Червонным, чистым – не иным чета,

В чьих рыбьих жилах голубое с чёрным!

Уже до возвращенья начата,

Бежит строка обратного отсчёта,

Нас ждут. А это значит – мы придём,

Поврозь ли, вместе, духами, телами –

И кто готовит ледяной приём,

Рискует разбудить живое пламя.