Поезд быстро приближался, на перроне суета,
Расторопно шевелилась очень шумная толпа.
Вот уже вторые сутки на ушах стоит весь край,
И ворчливые старухи тащат к рельсам каравай.
Рядом с ними председатель в полосатом пиджаке,
И народный хор девичий с переплясом налегке.
Позади оркестр бравый завывает строгий марш.
Все сельчане предвкушают политический демарш.
Поезд вдруг остановился, из вагона на поклон,
Вышел гордою походкой депутата эталон.
На устах его улыбка, и охрана по краям,
Чтобы вдруг не затаскали по непаханым полям.
«Хлеб да соль!» – старухи выли, с караваем на руках,
По традиции – в костюмах и истоптанных лаптях.
И, отведав угощенье, прерывая женский хор,
Государственный чиновник начал ладный разговор.
Показал он всем наглядно – кого нужно избирать.
И, при случае удобном, умудрялся власть ругать.
Обещал златые горы за регламент в полчаса,
Если будут в его пользу набираться голоса.
Раздавал свои листовки, в напряжении потел,
Но в ораторском искусстве, несомненно, преуспел.
И пошли к нему доносы про житейские дела,
О проблемах и заботах необъятного села.
Про пустые обещанья государственных чинов,
Что они годами держат всех за полных дураков,
Как воруют миллиарды у народа без труда,
Сколько это будет длиться и закончится когда.
Ничего не смог ответить всенародный депутат,
Ведь его интересует только собственный мандат.
Он вскочил на трап вагона и рукою своей махнул,
А затем, в дали туманной, его поезд утонул.
Постоял народ уныло, словно талая вода,
И под бурное ворчанье разошёлся кто куда.
Скоро выборы начнутся, а для них, ну, как закон –
Много депутатов мчится на разрушенный перрон.
