Кром Круах цедит трубочный яд и ногой болтает.
Скучно. Жертвенной крови напьёшься и будешь пьян.
Дану смотрит Марией - ни грешная, ни святая;
Дану бархатно смотрит, раскуривая кальян.
Изумрудным драконьим хребтом растянулись лозы,
листья драные вскинули, словно взлететь хотят, -
ветра ждут. Только ветер похмельно в траве елозит,
только ветер спросонок космат, бородат, помят.
Что ни двор-подворотня - то паб, окроплённый пивом,
манит в пенные дебри из будних скупых трясин.
Вечер зеленью мятой шуршит по дворам тоскливо,
Вечер - пьяный ирландец, друидов небесных сын.
Пусть другие идут каменистой дорогой в Дублин,
пусть играют с богами на жизнь и дешёвый грог.
Дни записаны будут единым протяжным дублем.
Дни записаны будут, а там - подведём итог.
По венкам травяным - утопаю ногами в росах,
горизонты уводят босого меня во тьму.
Камень серого неба зарей огнебокой стёсан.
Камень серого неба, пожалуй, себе возьму,
чтоб оставить однажды в чужом подворотном пабе,
чтобы дубль заменить на весёлый цветной монтаж.
Дану буднично смотрит - вот так, как умеют бабы,
если зелень Ирландии за опохмел отдашь.
Градиентно вливаются мысли в сырую серость,
кто ни весел - тот смел и драконов идёт ловить.
Виноградные златки, как бронзовые химеры...
Виноградные крылья должны наконец отгнить.
