Сегодня двор криклив и многолюден.
И эхом – колокольный перезвон.
Моя собака бегает по клумбе,
гоняя важных кошек и ворон,
и голубей испуганные стаи.
В том смысл её, и весь собачий век.
А после безмятежно засыпает
в раю, который создал человек,
под руку подставляя теплый бок.
И думает, что я, наверно, Бог
которому подвластно всё под небом:
вороны и дворовые коты,
грибная морось, пёстрые зонты,
и тот, кто по двору спешит за хлебом,
и кто следит из влажной темноты…
А я смотрю в распахнутый проём
(на клумбах зреют ноготки и маки)
и вижу изначалие времён,
где человек запутался во мраке
в холодном одиночестве своём.
И потому нам нравятся собаки.
Так мы ведём безмолвный диалог,
счищая ночь, горячую как дёготь.
Под окнами тихонько бродит Бог,
и смерть не перейдет через порог,
пока шершавый нос уткнулся в локоть.
