Стодвадцатилетняя

Когда зловонный черный двор

Ты проплываешь в полдне жарком,

Над чадом плит, над визгом ссор.

На смех растрепанным кухаркам,

И смотрит пестрая толпа,

Как, дань матчишу отработав,

Ученый шпиц выводит па

Под песнь мятежных санкюлотов,—

Меня несет, несет река

Жестоких бредов… я провижу:

Опять марсельские войска

Спешат к восставшему Парижу…

Опять холодный дождь кропит,

Блуждает ночь в хитоне сером,

Как шлюха пьяная, хрипит

Весна, растерзанная Тьером.

Над тенью тихих Тюильри,

Над прахом сумрачных Бастилии

Неугасимый свет зари,

Неутолимый крик насилий…

Преемственности рвется нить

У самого подножья храма,

Ничем уж не остановить

Дорвавшегося к власти хама.

Забыть, не знать, что столько пут

На теле старческом Европы,

Что к дням неистовства ведут

Лишь многолетние подкопы,

Что на посмешище зевок

Тебя приносят, марсельеза.

И что летит в окно пятак

За песню крови и железа!

1908