Пускай говорят, что в бывалые дни
Не те были люди, и будто б они
Семейно в любви жили братской,
И будто был счастлив пастух — человек! —
Да чем же наш век не пастушеский век,
И чем же наш быт не аркадской?
И там злые волки в глазах пастухов
Таскали овечек; у наших волков
Такие же точно замашки.
Всё та ж добродетель у нас и грешки,
И те же пастушки, и те ж пастушки,
И те же барашки, барашки.
Взгляните: вот Хлоя — Тирсиса жена!
Как цвет под росой — в бриллиантах она
И резвится — сущий ребёнок;
И как её любит супруг — пастушок!
И всяк при своём: у него есть рожок,
У ней есть любимый козлёнок,
Но век наш во многом ушёл далеко:
Встарь шло от коровок да коз молоко,
Всё белое только, простое;
Теперь, чтоб другого добыть молочка,
Дориса доит золотого бычка
И пьёт молоко золотое.
Женатый Меналк — обожатель Филлид —
Порой с театральной Филлидой шалит.
Дамет любит зелень и волю —
И, нежно губами до жениных губ
Коснувшись, Дамет едет в Английский клуб
Пройтись по зелёному полю;
Тасуясь над зеленью этих полей,
Немало по ним ходит дам, королей;
А тут, с золотыми мечтами,
Как Дафнисы наши мелки заострят —
Зелёное поле, глядишь, упестрят,
Распишут цветами, цветами.
На летних гуляньях блаженство мы пьём.
Там Штрауса смычок засвистал соловьём;
Там наши Аминты — о боже! —
В пастушеских шляпках на радость очам,
Барашками кудри бегут по плечам; —
У Излера пастбище тоже.
Бывало — какой-нибудь нежный Миртил
Фаншеттину ленточку свято хранил,
Кропил умиленья слезами,
И к сердцу её прижимал и к устам,
И шёл с ней к таинственным, тихим местам —
К беседке с луной и звездами.
Мы ленточку тоже в петличку ввернуть
Готовы. А звёзды? На грудь к нам! На грудь!
Мы многое любим сердечно, —
И более ленточек, более звезд
Мы чтим теплоту и приятность тех мест,
Где можно разлечься беспечно.
Мы любим петь песни и вечно мечтать,
И много писать, и немного читать
(Последнее — новый обычай).
Немного деревьев у нас на корнях,
Но сколько дремучих лесов в головах,
Где бездна разводится дичи!
Вотще бы хотел современный поэт
Сатирой взгреметь на испорченный свет:
Хоть злость в нём порою и бродит —
Всё Геснером новый глядит Ювенал,
И где он сатиру писать замышлял, —
Идиллия, смотришь, выходит.
1859
