В Спарте

Царь Клеомен никак не мог решиться,

он матери открыть боялся правду —

условье соглашенья с Птолемеем:

заложницей проследовать в Египет

ей надлежит, вслед за детьми, — как низко,

как недостойно такое требовать.

Он приходил, но так и не решался.

Он начинал и тотчас осекался.

Но и без слов все поняла царица

(ее давно достигли пересуды),

и сыну помогла она открыться,

со смехом приняла она условье,

сказав, что безгранично рада счастью

и в старости полезной быть для Спарты.

А униженье — стоит ли об этом?

Откуда этим выскочкам Лагидам

знать, что такое гордый дух спартанский, —

нет, не под силу никаким обидам

унизить Величайшую из Женщин,

царицу — мать спартанского царя.