Deadlock

Она шла к нему на встречу, подгоняемая порывистым ветром, держа волосы -чёрт, я только их причесала! - мимо совсем незнакомых зданий и статных мятых дядек с таким же мятым фетром на головах седых и денежно-финансовых, вся такая леди в белом, со знакомым отчаяньем, уместившем всю свою дрожь в колени, в сердце и в голос, в целом немного хриплый и высокий от молчания. Он уже ждал её, с неизменной нежностью улыбаясь её попыткам бороться с ветром в спину, длинными волосами и волнением. - Привет!- чёрт, получилось слишком хрипло, думала она, обнимаясь и теряя последние зыбкие надежды привестись в надлежащий товарный вид - зря что ли малевалась?! - Здравствуй, маленькая! - с ним всегда маленькая. Третий десяток пошёл, хотя юность, к счастью, ещё светится во всём существе, разумность то её чертою почти стала, почти приросла к её уверенному лицу. А нет, с ним всё ещё как тогда в свои четырнадцать-пятнадцать, при знакомстве готова убегать, при встрече от ощущения волнения, смущения и радости заливаясь хохотом, с нежностью и гордостью вспоминая. Он отвёл её в какой то злосчастный бар, где они долго смеялись, вспоминали и пили, она рассказала, что замуж собралась и просила, чтоб они её не хоронили, вспоминали иногда и чаще звонили. Он много курил, вглядывался в похудевшее лицо, улыбался всегда ей в ответ, однако погруженный в свои мысли, а потом черезвычайно серьёзно спросил: - Ты злишься? - Нет!- бессовестно и с улыбкой соврала она, зажимая в горле, мыслях, голосе все те 1010 кг разговоров, которые неизменно вела она, представляя его при каждом удобном случае, дабы не потребовать ничего, на что, если честно, свято надеялась - ну хоть одно откровение или малюсенькое объяснение его, порой бесконечных исчезновений. В её дискуссиях с самой собой, то есть вымышленным им, конечно, они гуляли по паркам, кидались листвой, иронизировали, изобразили добрый десяток пантомим, он был волшебный, она живой и ветряной с ним. Иногда она придумывала ядовитые ответы на их нередкостные язвительные батлы, и особенно выигрышные, ставящие на место и равняющие счёт - один один, однако - она думала, надо запомнить и неизменно забывала. Думала, при встрече пригодится и понимала, не скоро ей ждать этих встреч. Она мечтала взвалить на него этот 1010 тонный груз всего того дерьма, что переживала, скучая по нему бесконечными слишком трезвыми вечерами и всей жалкой душёнкой тогда боялась - а вдруг это случится и с нами? Нежелание признавать - всё, что по сути им вечно мешало. - Неужели ты меня всё ещё так же любишь? - опять вдруг, но уже с ухмылкой нагловато-самодовольной спросил он. - И не мечтай! - она обворожительно улыбнулась. Вот в эту самую секунду он мог её поцеловать, прочитав между строк всю суть её ответа, мог улыбнуться, позволив ей утонуть во взгляде и прервав его каким-нибудь дурацким вопросом, чувствуя, как сам выплыть уже не в силах и задыхаясь... Они провели бы ночь, о которой давно мечтали и он тайком бы пытался вобрать в себя весь её образ, а на утро проснулся бы услышав смущённый голос, бесконечно счастливым несчастным и холостым... Проводил на вокзал и она бы исчезла... Как дым. Нет, он мог бы поехать за ней, ведь чувствовал же всё время свою ошибку в бездействии. Нет, лучше сегодня напиться и раствориться в десятках идей, мечтаний и целей, дабы забыться, вернуться на истинный путь безбрачия и свободы, пусть счастлива будет - не обессудь! Пусть счастлива будет, вдруг подумалось, смотря на вагоны. - Так скажешь мне про бессчётные свои победы и абсолютно скандальные марафоны? - спросила она, добавив смеясь что то невнятно про холостые патроны. - Ты когда-нибудь вновь бросишь пить и женишься на брюнетке, она будет шикарна, с красной помадой курить, не материться и из постели вылазить редко, и кудри у неё будут ей под стать - сказала она, будто бы предрекая - Прости, но я буду звать её *дь, понимая в душе, что тебе и нужна такая. Он ей парирует что-то, смеясь, про жуткий вкус в мужчинах, по его мнению, смазливо - светских,скажет, что она растолстеет, когда родит тройню, души не будет чаять в тесте, а потом улыбнётся, уберёт с её лица прядь и уверенно заявит "Мы всегда будем вместе!". Они ещё немного погуляют, помечтают, как раньше в нелёгкие дни, она покажет ему кольцо с бриллиантом, они залезут на крышу, желая побыть одни, он будет держать её за руку и узнает, что выходит она за богатого, но по любви. Ночью они опрокинут ещё по три, она соберёт вещи: - Ну всё, мне пора, пошли. Он обнимет её на вокзале, застыв на пару секунд дольше, чем их обязали дружеские отношения. Он слегка шлёпнет её, не удержавшись, в передней, на что получит с улыбкой ""вот ты наглец!"". Они застынут, боясь и надеясь, что это последний. И зная заранее - не конец.