Про девочек

я же девочка, Господи, мне же расти и расти

чай заваривать зайцу, венки из сурепки плести

наряжаться в красивые платья и клянчить мороженое

и капризничать, и засыпать на коленях у мамы

а они все бегут: ой болит, приложи подорожник

ой болит, забинтуй мне лодыжку, подуй мне на рану

и рыдают, катаясь по летней горячей траве

я их глажу по голове

я же девочка, Господи, я не умею, прости

вот лесная клубника в испачканной соком горсти

хочешь? только не надо совать нашатырь и бинты

и на горы указывать синим перстом с высоты

где война, где стреляют и режут, где смерть по утрам

варит кашу для раненых и бересклет собирает

а они голосят - ой, сестра, умираю, сестра

и один за одним умирают

что ты делаешь, Господи, чем же я им помогу

даже кровь не стирается с чёрных обугленных губ

как рубашки, тела зашиваю, и стонет вдали

у котенка боли, у собачки боли, у синички боли

а у мальчика не боли

наших мальчиков не спасли

я же девочка, Господи, что там положено им

наряжаться, играть, печь имбирные пряники и

что там "и" я не знаю, ведь заняты руки - держись

не ходи в облака, не выхаркивай скользкую жизнь

впрочем, Господу мало и этого, он говорит

стоя синим столпом у распахнутой настеж двери

я привел к тебе нашего сына, прими и люби

а потом отведи его к людям и дай им убить

расплескать по холодному камню горячий кармин

аминь

и стою я таким же столбом, и дышать не могу

словно прячусь в очерченном мелом защитном кругу

ничего не случится, пока я внутри, мальчий мой

не убьют, не распнут - лишь осина трясет головой

а мальчишке уже надоело без дела стоять

любопытный, бесстрашный, весёлый - ему бы стрелять

из любимого лука - ведь жизнь так проста и добра

нужно мир, как игрушку, успеть разобрать и собрать

и опять разобрать, и удариться локтем о стол

ой болит - руки сами собою ложатся крестом

ой болит - замыкается время и сходит на нет

и на пол полосами ложится

полуденный свет