Время Самайна, сумерек, бурых листьев, время закрытых окон, огня печного. Чёрное дерево машет корявой кистью, призраки прошлого бродят за дверью снова.
Те, кто пришёл из леса, из тьмы промозглой, пахнут сырой землёй, полусгнившей плотью. Кости скрипят, из глазниц вытекают слёзы. Время Самайна. Мёртвые к нам приходят.
Время Самайна. Она зажигает свечи. Голое поле покрыто белёсой дымкой. Кто-то в тумане плачет, зовёт на встречу, тихо ступая по травам и глине липкой.
Кто-то поёт ей, простужено и нелепо, мол, дорогая, открой же скорее мужу. Дай мне согреться, дай мне вина и хлеба, не оставляй меня здесь, одного, снаружи.
Время Самайна. Она затыкает уши, чтобы не слышать эти шаги и стоны. Он у порога – мокнет в свинцовой луже, пряча лицо за рыжеющей веткой клёна.
Он у порога. В костяшках его брусника, дикий шиповник и ледяная клюква. Слышишь меня? Я скучал по тебе так дико! Жаль, что не мог из могилы издать ни звука.
В доме тепло. Разливается запах грога, круглые яблоки жёлтым горят и красным. Дверь на замке. Он стоит на её пороге. Помнишь, на свадьбе, сказала при всех – согласна?
Знаю, ты слышишь. Открой мне скорее, ну же. Я возвратился к дому из мглы подземной. Время Самайна. Время коснуться мужа. Выпить за встречу, зажечь в очаге поленья.
Ночь подступает. Небо надело рясу, тёмно-лиловую, с мелкой жемчужной пылью. Она открывает. Видит скелет под мясом. И говорит: я давно тебя разлюбила.
Муж мой не ты, а другой – что под одеялом. Тот, от кого у меня народились дети.
Милый, забудь, не ходи сюда, я устала.
Нет тебя, милый…
Лет уже эдак десять…
