Таня

Он вышел из соседнего подъезда,

как водится, присел и огляделся,

как будто бы подтягивая гольфы,

как будто поправляя ордена.

Неброско и расслабленно оделся,

чтоб было что-то нежное из детства,

чтоб скрыть своё лицо и диссидентство,

и малые потуги на права.

Он шёл бульваром темным от деревьев,

петлял, мелькали в арках его брюки,

он нёс повидло в банке и конфеты,

и новенькую книгу про кота.

В одном кармане капсула для нервов,

в другом кармане ампула от нервов,

неброско и расслабленно одетый

он, наконец, добрался до моста.

Здесь было сыро, луч скользил и падал,

вода взрывалась брызгами, цветами,

а в ней мячи роились и толкались,

в бетонные, железные бока.

Сегодня день рожденья внучки Тани,

и влажный, жёлтый мяч на солнце тает,

и мир смеётся тонкими губами,

под маской пряча острый вырез рта.

Он шёл обратно, обходил фарватер,

петлял, остановился у подъезда,

как будто останавливая время,

как будто ожидая тишину,

Он, как и я, без помощи, без страха,

Как будто обезноженный Маресьев,

Ползёт всю жизнь, чтобы никто не плакал,

И лезет за мячом в холодную войну.