Даугава спит. Не буди ее, комиссар.
Мы устали не спать, мы с тобою не спать устали.
Острошпильная Рига, Москва, Сталинград и Таллин
Одинаково сил не имеют для новых свар.
Отпусти меня, отпусти меня, комиссар.
Ну казалось бы, кто же отныне судить посмеет
По лицу, языку, по разрезу и цвету глаз
После этого мрака деления на пигмеев
И арийцев. Но ты посмотри, комиссар, на нас.
Ведь вина моя в том, что я помню, кто я по крови
Ну оставь, ну оставь мне пожалуйста мой народ,
Кто еще назовет эти улицы домом кроме
Нас. Видишь, как сиротливо разбросан порт,
Он - как будто пылинки на жидкой молочной пене
Предрассветных туманов, летящих над Даугавой.
Где твой дом комиссар? Он был в городе? На деревне?
Там ведь ждали, как надо - любым, виноватым, правым...
Для кого-то весь мир - это дом, но найти уют,
Не везде получается. Что б ты сказал мне, зная,
Что твой дом продают, а потом перепродают.
Неужели утешит тебя, что цена большая?
Кто сейчас не устал постоянно держать удар?
Но чужая печаль от твоей тебя не излечит.
Даугава спит. Ты бы тоже поспал, комиссар.
А не то разговор обещает продлится вечно.
Слышишь, я отпускаю тебя. Отпускаю же, комиссар.
