Я еду к тебе в такси сквозь замороженный городской улей, мысленно умоляя машину двигаться быстрее. Мы так давно не виделись, что мучительная ломка буквально скручивает меня в жгуты, превращает в самого настоящего психа. Люди за окном идут по своим делам, выдыхают молочный пар и напоминают больших глупых рыб, плывущих в никуда.
Ты намного младше, я несвободна, и мы встречаемся тайно. Денег у тебя нет, ты устроился на очередную копеечную работу и снимаешь теперь квартиру с другом в старом двухэтажном доме. Я с трудом нахожу его, ныряю в подъезд, поднимаюсь по скрипучей деревянной лестнице, пропахшей кошачьей мочой. Пальцы онемели от холода, пока я набирала твой номер. Я здесь, открывай.
Ты стоишь на кухне в одних трусах, возишься с куриным филе, варишь макароны, режешь лук и морковь. Я оглядываюсь по сторонам. Я в ужасе. Грязный потолок, ветхие стены, столетние обои, кусками отваливающиеся тут и там, засаленная мебель, место которой на свалке. Мерзкая древняя халупа. Почему ты здесь? Почему я здесь?
Я прохожу в зал и надеваю твою футболку.
Раздается телефонный звонок. Из диалога становится ясно, что должен вернуться твой друг. Тебе стоит невероятных усилий уговорить его прийти позже. Как это унизительно. Мы стелим простыни на неудобный диван. Одна половина выше другой, и я не знаю, как вообще на него лечь. На улице шумят машины, орут какие-то мужики. В окно вползают дымчатые сумерки.
Комната кажется мёртвой. В ней пахнет пыльными 90-ми, отголосками давно ушедшей жизни. На стене висит портрет некрасивой девушки, плохо нарисованный карандашом. Она смотритна нас. Другая стена, возле которой стоит диван, пестрит дипломами и наградами. Часть окна занавешена покрывалом. В кресле лежит гитара. Советская стенка - пустая, её дверцы криво повисли на хлипких петлях.
Сначала ничего не хочется. Мы лежим молча. Потом начинаем целоваться. Всё происходит быстро и скомкано. Мы ни фига не насытилсь, но времени больше нет. Ты заводишь шарманку о том, что так жить нельзя. Я отвечаю, что надо потерпеть. Мы ссоримся. Я выбегаю из жуткой квартиры, не попрощавшись.
Я иду на остановку и реву. Так заканчивается почти каждое наше свидание. В троллейбусе ко мне подсаживается пожилой бомж со спущенными штанами. Мне хочется умереть. Моё сердце разрывается от звенящей любви и тошнотворной ненависти. По дороге к своему дому я продолжаю реветь. На улице темно, холодно и безлюдно, слёзы жгут мёрзнущие щёки.
Через полчаса ты присылаешь мне сообщение: Брось меня.
Но я готова бросить всё, только не тебя.
