Зубастые двери, клетчатые окна,
Подмигивающие лампы, я здесь надолго.
Блестящие ложки, душный воздух,
Даже искусственные цветы тут засохнут.
Грустные девочки вечно смеются,
Сшиваю слова, но получается куце.
Голубые шторы сбоку напоминают лагуну,
Вряд ли мне позволят захлебнуться микстурой.
В моем носке наудачу монетка,
Под подушкой красно-синие таблетки.
Крути барабан, хоть выбор уж сделан
Тело в печи, утром поперчат пеплом.
Железным привкусом высечено мое имя,
Пустая воронка вокруг шеи,
Либо стань ручным ласковым зверем, либо
Умри в поисках прерий.
Липкие от слез щеки,
Капли холодного пота,
Свои лучшие дни на свободе
Я провела хуже бездомных.
Бегущий человечек на светофоре
Даже не знает, что он топчется на месте.
Ванна станет бескрайним морем,
А пока я лишь колокольчик в оркестре.
Зима будет длиться еще месяца четыре
С половиной, от шапки зудит лоб.
Мне бы убежать, пока есть еще силы,
Но сила трения оттащит меня без слов
По карнизу в раскатанных ботинках,
С завязанными глазами, забылась вновь
Я не сокровище древних Инков,
Я лишь девочка из твоих самых страшных снов.
Побороть невозможно пустоту блеклого неба,
Я смирившийся лев на грязной цирковой арене.
Мечты здесь сами накладывают на себя руки,
Где кислород откачивают из легких от скуки…
Они аплодируют молча и так безучастно,
Когда балерины танцуют в кровавых пуантах.
Я иногда добираюсь до двери зубастой отважно,
Но они высыпают вагонами соль мне на раны.
Они кричат, что я никогда не добьюсь своих целей,
И так убедительно, что поневоле начинаю верить.
Их темные лица не поддаются забвению,
Лишь раскаленный бетон льется по венам.
У верхних полок чрезвычайно острые края,
Я же спасалась от всех, но невозможно от себя.
Мне придется уничтожить все зеркала на свете,
Чтобы убить их, пожирающих землю на своей же планете.
