Какой ж
однако
жалкий
вид
имеют
сумрачные губы.
Упав в канаву
молят
прохожего
меня--
сорви!
Идет наше пылание
на убыль,
один лишь ты
вы`глядел
как аферисты
с улок,
тарабаня махнатым
брюхом лун
закляли
ля`дей,
чтоб сердце
под их поцелуи
задуло.
Обманули!--
Я им карман
разул,
головой макнув
в седин
стальную пляску.
Забирайтесь
милые губы.
Не бойтесь,
моих пароходных
штанов
механический лязгот
развеется сугубо.
Всем
места
хватит
в клокочущих
медью трубах.
Жестянки
пар
парящих глаз,
кряжистый ухват
устроит с ними
зарубу.
Вообщем
весело.
Со мной
вы вновь обретете
будуары
повесьи.
Я вам--
шею,
вы мне--
с плече`й пыль.
Костюм мой конокрадский
с замши
вдался в треснутые
лейбы.
Целуй,
направо, налево!
Не помяв нежный вырез
выступающих зуб.
С табуретки--
Але`!
Але`!
Але`!
Поберегите
слезу!
Я забористый
с занозными ребрами,
созываю
стены
избитые ветром--
Кругом встаньте!
Без любви ни метра
не останется
пускай отныне в мире нами.
Шлепки губ
бабочек каналий
лебезящих
в кулаке глаз,
так и хочется
пальцей каналы,
испорить как
над болотная
мгла.
Чтоб отныне
страстей
машинный
бег
мог навредить
лишь самому
себе,
а не приятной
даме
замечтавшейся
видами
в Нотр-Даме.
Какой ж
однако
жалкий
вид
имеют губы
в моих
руках.
Грустью моей русскою
плыви,
оттающий
розой
губ
последних
крах.
