11 мин
Слушать

Изображение Фелицы

Рафаэль! живописец славный,

Творец искусством естества!

Рафаэль чудный, бесприкладный,

Изобразитель божества!

Умел ты кистию свободной

Непостижимость написать, —

Умей моей богоподобной

Царевны образ начертать.

Изобрази ее мне точно

Осанку, возраст и черты,

Чтоб в них я видел и заочно

Ее и сердца красоты,

И духа чувствы возвышенны,

И разума ее дела:

Фелица, ангел воплощенный,

В твоей картине бы жила.

Небесно-голубые взоры

И по ланитам нежна тень

Сквозь мрак времен, стихиев споры

Блистали бы, как ясный день;

Как утремня заря весення,

Так улыбалась бы она;

Как пальма, в рае насажденна,

Так возвышалась бы стройна.

Как пальма клонит благовонву

Вершину и лице свое, —

Так тиху, важну, благородну

Ты поступь напиши ее.

Коричными чело власами,

А перлом перси осени;

Премудрость и любовь устами,

Как розы дышут, изъясни.

Представь в лице ее геройство,

В очах величие души;

Премилосердо, нежно свойство

И онисхожденье напиши.

Не позабудь приятность в нраве

И кроткий глас ее речей;

Во всей изобрази ты славе

Владычицу души моей.

Одень в доспехи, в брони златы

И в мужество ее красы:

Чтоб шлем блистал на ней пернатый,

Зефиры веяли власы;

Чтоб конь под ней главой крутился

И бурно брозды опенял;

Чтоб Норд седый ей удивился

И обладать собой избрал.

Избрал — и, падига на колена,

Поднес бы скиптр ей и венец;

Она, мольбой его смягченна

И став владычицей сердец,

Бесстрашно б узы разрешила

Издревле скованных цепьми,

Свободой бы рабов пленила

И нарекла себе детьми.

Престол ее на Скандинавских,

Камчатских и Златых горах,

От стран Таймурских до Кубанских

Поставь на сорок двух столпах;

Как восемь бы зерцал стояли

Ее великие моря;

С полнеба звезды освещали,

Вокруг багряная заря.

Средь дивного сего чертога

И велелепной высоты

В величестве, в сияньи бога,

Ее изобрази мне ты;

Чтоб, сшед с престола, подавала

Скрыжаль заповедей святых;

Чтобы вселенна принимала

Глас божий, глас природы в них.

Чтоб дики люди отдаленны,

Покрыты шерстью, чешуей,

Пернатых перьем испещренны,

Одеты листьем и корой,

Сошедшися к ее престолу

И кротких вняв законов глас,

По желто-смуглым лицам долу

Струили токи слез из глаз.

Струили б слезы — и, блаженство

Своих проразумея дней,

Забыли бы свое равенство

И были все подвластны ей:

Финн в море, бледный, рыжевласый,

Не разбивал бы кораблей,

И узкоглазый гунн жал класы

Среди седых, сухих зыбей.

Припомни, чтоб она вещала

Бесчисленным ее ордам:

«Я счастья вашего искала,

И в вас его нашла я вам;

Став сами вы себе послушны,

Живите, славьтеся в мой век

И будьте столь багополучны,

Колико может человек.

Я вам даго свободу мыслить

И разуметь себя ценить,

Не в рабстве, а в подданстве числить

И в ноги мне челом не бить.

Даю вам право без препоны

Мне ваши нужды представлять,

Читать и знать мои законы

И в них ошибки замечать.

Даю вам право собираться

И в думах золото копить,

Ко мне послами отправляться

И не всегда меня хвалить.

Даю вам право беспристрастно

В судьи друг друга выбирать,

Самим дела свои всевластно

И начинать и окончать.

Не воспрещу я стихотворцам

Писать и чепуху м лесть;

Халдеям, новым чудотворцам,

Махать с духами, пить и есть;

Но я во всем, что лишь не злобно,

Потщуся равнодушной быть,

Великолепно и спокойно

Мои благодеянья лить».

Рекла, — и взор бы озарился

Величеством ее души,

Хаос на сферы б разделился

Ее рукою, — напиши.

Чтоб солнцы в путь свой покатились

И тысящи вкруг их планет;

Из праха грады возносились,

Восстали царствы, — и был свет.

Изобрази мне мир сей новый

В лице младого летня дня;

Как рощи, холмы, башни, кровы,

От горнего златясь огня,

Из мрака восстают, блистают

И смотрятся в зерцало вод;

Все новы чувства получают,

И движется всех смертных род.

Представь мне лучезарны храмы

И ангелов поющих лик,

И благовонны фимиамы

Как облака б носились в них;

И чтоб царевна, умиленна,

Вперя свой взор на небеса,

Слезами зрелась окроплеина,

Блистающими как роса.

Как с синей крутизны эфира

Лучам случится ниспадать, —

От вседержителя так мира

Чтоб к ней сходила благодать

И в виде счастия земного

Чтоб сыпала пред ней цветы,

И купно века бы драгого

Катилися часы златы.

Чтоб видел я в рога зовущих

Там пастухов стада на луг;

На рощах липовых, цветущих

Рои жужжащих пчел вокруг:

Шумя, младых бы класов волны

Переливались ветерком,

Граненых бриллиантов холмы

В след сыпались за кораблем.

Чтобы с ристалища мне громы

И плески доходили в слух,

И вихрем всадники несомы

Поспешно б натягали лук,

И стрелу, к облакам пущенну,

Пересекали бы другой;

И всю в стязаньи бы вселенну

Я пред Фелицей зрел младой.

И зрел бы я ее на троне

Седящу в утварях царей:

В порфире, бармах и короне,

И взглядом вдруг одним очей

Объемлющу моря и сушу

Во всем владычестве своем,

Всему дающу жизнь и душу

И управляющую всем.

Чтоб свыше ею вдохновенны

Мурзы, паши и визири,

Сединой мудрости почтенны,

В диване зрелись как цари;

Закон бы свято сохраняли

И по стезям бы правды шли,

Носить ей скипетр пособляли

И пользу общую блюли.

Она б пред ними председала,

Как всемогущий царь царей,

Свои наказы подтверждала

Для благоденствия людей.

Рекла б: «Почто писать уставы,

Коль их в диванах не творят?

Развратные вельможей нравы —

Народа целого разврат.

Ваш долг монарху, богу, царству

Служить, и клятвой не играть;

Неправде, злобе, мзде, коварству

Пути повсюду пресекать;

Пристрастный суд разбоя злее, —

Судьи — враги, где спит закон:

Пред вами гражданина шея

Протянута без оборон».

Представь, чтоб глас сей светозарный,

Как луч с небес, проник сердца,

Извлек бы слезы благодарны,

И все монарха, и отца,

И бога бы в Фелице зрели,

Который праведен и благ;

Из уст бы громы лишь гремели,

Которы у нее в руках.

Соделай, чтоб судебны храмы

Ее лугами обросли,

Весы бы в них стояли прямы

И редко к таим бы люди шли;

Чтоб совесть всюду председала

И обнимался с ней закон,

Чтоб милость истину лобзала

И миру поставляла трон.

Представь, чтоб все царевма средствы

В пособие себе брала

Предупреждать народа бедствы

И сохранять его от зла;

Чтоб отворила всем дороги

Чрез почту письма к ней писать,

Велела бы в свои чертоги

Для объясненья допускать.

Как молния, ее бы взоры

Сверкали быстро в небесах,

Проникнуть мысли были скоры

И в самых скрытнейших сердцах;

Чтоб издалече познавала

Она невинного ни в чем,

Как ангел бы к нему блистала

Благоволения лицем.

Дерзни мне кистию волшебной

Святилище изобразить,

Где взора смертных удаленной

Благоволит Фелица быть;

Где тайна перстом помавает

И на уста кладет печать,

Где благочестье председает

И долг велит страстям молчать.

Представь ее облокоченну

На Зороастров истукан,

Смотрящу там на всю вселевну,

На огнезвездный океан,

Вещающу: «О ты, превечный!

Который волею своей

Колеса движешь быстротечны

Вратящейся природы всей!

Когда ты есть душа едина

Движенью сих огромных тел, —

То ты ж, конечно, и причина

И нравственных народных дел;

Тобою царствы возрастают,

Твое орудие цари;

Тобой они и померцают,

Как блеск вечерния зари.

Наставь меня, миров содетель!

Да воле следуя твоей,

Тебя люблю и добродетель

И зижду счастие людей;

Да век мой на дела полезны

И славу их я посвящу,

Самодержавства скиптр железный

Моей щедротой позлащу.

Да удостоенна любови,

Надзрения твоих очес,

Чтоб я за кажду каплю крови,

За всякую бы каплю слез

Народа моего пролитых

Тебе ответствовать могла

И чувств души моей сокрытых

Тебя свидетелем звала».

Представь, чтоб тут кидала взоры

Со отвращением она

На те ужасны приговоры,

Где смерть написана, война

Свинцова гряфеля чертами,

И медленно б крепила их, —

И тут же горькими слезами

Смывала бы слова все с них.

Но милости б определяла

Она с смеющимся лицом,

Златая бы струя бежала

За скоропишущим пером

И проливалась бы с престолу

В несчетных тысящах прохлад,

Как в ясный день с крутых гор дол.у

Лучистый с шумом водопад.

Чтоб сей рекой благодеяний

Покрылась вся ее страна;

Я зрел бы цепь пространных зданий,

Где пользует больных она,

Где бедных пищей насыщает,

Где брошенных берет сирот,

Где их лелеет, возращает,

Где просвещает свой народ.

Представь мне, в мысли восхищенной,

Сходила бы с небес она;

Как солнце грудь, в ткани зеленой,

Рукой метала семена;

Как искры огненны дождились

Златые б зерна в снедь птенцам;

Орлы младые разбудились

И воскрилялись бы к лучам.

Яви искусством чудотворным,

Чтоб льды прияли вид лилей;

Весна дыханьем теплотворным

Звала бы с моря лебедей;

Летели б с криком вереницы,

Звучали б трубы с облаков, —

Так в царство бы текли Фелииы

Народы из чужих краев.

Не позабудь ее представить,

Как, вместо алтарей себе,

Царя великого поставить

Велела на мольбу Орде;

Как всюду раздалися клики

И громы света по конец:

«Предстал нам Зороастр великий,

Вюскрес отечества отец!»

Изобрази и то в картине,

Чтоб сей подобный грому клик

В безмерной времени долине,

Как будто бы катясь, затих;

Фелицы ж славою удвоен,

Громчай в потомстве возгласил:

«Велик, кто алтарей достоен,

Но их другому посвятил!»

Представь, сей славой возбужденны,

Чтоб зреть ее цари пришли

И как бы древле, удивленны,

В ней Соломона вновь нашли;

Народ счастливый и блаженный

Великой бы ее нарек,

Поднес бы титлы ей священны;

Она б рекла: «Я челозек».

Возвысь до облак лавр зеленый,

И чтоб он на полях стоял;

Под ним бы, тенью прохлажденный,

Спокойно Исполин дремал;

Как мрамор бела 6 грудь блистала.

Ланиты бы цвели зарей, —

Фелица так бы услаждала

Полсвета под своей рукой.

И, здравие его спасая,

Без ужаса пила бы яд;

От твердости ее смерть злая

Свой отвратила б смутный взгляд;

Коса ее дала бы звуки,

Преткнувшись о великий дух;

На небеса воздели 6 руки

Младенцев миллионы вдруг.

Супругов чувствы благодарны

За оживленье их детей,

Как бы пылинки лучезарны,

Огнистой от стекла струей

Отпрянув, в воздухе сверкали,

Являли б пламень их сердец:

«Мы зрим в Фелице, — восклицали, —

Твое подобие, творец!»

Изобрази ты мне царевну

Еще и в подвигах других:

Стоглаву гидру разъяренну

И фуриев с земель своих

Чтобы гнала она геройски;

Как мать, — своих спасала б чад;

Как царь, — на гордость двигла войски;

Как бог, — свергала злобу в ад.

На сребролунно государство

Простри крылатый, сизый гром;

В железно-каменное царство

Брось молньи — и поставь вверх дном;

Орел царевнин бы ногою

Вверху рога луны сгибал,

Тогда ж бы на земле другою

У гладна льва он зев сжимал.

Чтобы ее бесстрашны войски

От колыбели до седин

Носили дух в себе геройский,

И отрок будто б исполин

Врагам в сражениях казался;

Их пленник бы сказал о них:

«Никто в бою им не равнялся,

Кроме души великой их».

Чтобы вселенныя владыки

И вдяк ту истину узнал:

Где войски Зороастр великий

Образовал и учреждал

И где великую в них душу

Великая Фелица льет, —

Те войски горы, море, сушу

Пройдут — и им препоны нет.

Чтоб грозный полк их представлялся

Как страшна буря вдалеке,

И Мир в порфире приближался

Тогда б к царевниной руке.

Она б его облобызала

И ветвь его к себе взяла,

«Да будет тишина!» — сказала,

И к нам бы тишина пришла.

Как ангел в синеве эфира

И милосердия в лице,

Со кротостью в душе зефира,

С сияньем тихим звезд в венце,

Влаголюбивая б царевна

В день зрелась мирна торжества;

Душа моя бы восхищенна

Была делами божества.

Из уст ее текла бы сладость

И утишала стой вдовиц;

Из глаз ее блистала б радость

И освещала мрак темниц;

Рука ее бы награждала

Прямых отечества сынов;

Душа ее в себе прощала

Неблагодарных и врагов.

Приятность бы сопровождала

Ее беседу, дружбу, власть;

Приветливость ее равняла

С монархом подданного часть.

Повсюду музы, в восхищенье,

Ей сыпали б цветы сердец,

И самое Недоуменье

Ей плесков поднесло б венец.

Черты одной — красот ей ложно

Блюдися приписать в твой век;

Представь, каков, коль только можно,

Богоподобный человек!

Исполнь ее величеств, власти,

Бессмертных мудрости даров,

Вдохни, вдохни ей также страсти:

Щедроту, славу и любовь.

И славу моему ты взору

Ее представь как бы в ночи

Возжженну бриллиантов гору,

От коей бы лились лучи

И живо в вечности играли;

На светлу оной крутизну

Калифы многие желали —

Ползли — скользили — пали в тьму.

Как огнемн столп на понте, взорам

К горе сей колебался б путь;

Фелица бы внушала Хлорам:

«Там розы без шипов растут».

Мурза б, в восторге, в удивленье,

Под золотым ее щитом

В татарском упражнялся пеньи

И восклицал открытым ртом:

«Бросай, кто хочет: остры стрелы

От чистой совести скользят;

Имея сердце, руки белы,

Мне стыдно мстить, стыднее лгать;

Того стыднее — в дни блаженны

За истину страшиться зла:

Моей царевной восхищенный,

Я лишь ее пою дела».

Но что, Рафаэль! что ты пишешь?

Кого ты, где изобразил?

Не на холсте, не в красках дышишь,

И не металл ты оживил;

Я в сердце зрю алмаэну гору,

На нем божественны черты

Сияют исетупленну взору;

На нем в лучах — Фелица, ты!

1789

0
0
55
Подарок
Комментарии
Вам нужно войти , чтобы оставить комментарий
Сегодня читают
Ryfma
Ryfma - это социальная сеть для публикации книг, стихов и прозы, для общения писателей и читателей. Публикуй стихи и прозу бесплатно.