… Он сидел на гранитной скале;
За плечами поникли два темных крыла.
А внизу между тем на далекой земле
Расстилалась вечерняя мгла,
И как робкие звезды в прозрачной тени,
В городах в этот час зажигались огни.
И сидел он и думал: «Как счастливы те,
Кто для сна в этот миг могут очи сомкнуть!
Только мне одному никогда не уснуть:
Повелитель миров на немой высоте
С безграничною властью моей, —
Я завидую участи жалких людей,
Я завидую тем, кто ничтожен и слаб,
Кто жестокому небу послушен, как раб,
Кто над грудами золота жадно поник,
Кто безумно ликует над жертвой в крови,
Кто в объятьях блудницы забылся на миг,
Кто вином опьянен, кто отдался любви, —
Только б чем-нибудь скорбные думы унять,
Только б мертвую скуку в груди заглушив,
Охватил бы всю душу могучий порыв,
Только б боль от сознанья могла перестать:
Эта боль хуже всех человеческих мук!
Исчезают миры, пролетают века,
Но сознанье мое – заколдованный круг,
Но темница моя – роковая тоска!
Я могу потушить миллионы планет, —
Но лишь сердца в груди я убить не могу:
От него в целом мире спасения нет,
От него я напрасно бегу.
Вечно все до последнего атома знать —
Формы, звуки, движенья, цвета —
Знать, какой вопиющий обман красота
И что кроме обмана нам нечего ждать,
Что за ним – пустота!..
И нельзя умереть, позабыться, уйти,
Ни забвенья, ни мира нигде не найти!
Смерти, смерти!»…
И в грозный, далекий предел,
Где лишь хаос царит, где кончается мир,
Сквозь мерцающий синий эфир
Он, как черная туча, стремглав полетел.
Но напрасно руками он очи закрыл
И роптал, и метался, – забвения нет:
Ураган метеоров и звезд, и планет,
И над грудами груды светил
Выступают во мгле, издеваясь над ним;
И страдающий Дух, жаждой смерти томим,
Будет вечно стремиться вперед,
Но покоя нигде, никогда не найдет.
1885
