Как-то совестно сладкое есть.
Все боюсь — не по мне эта честь,
Взбитых сливок гора с черносливом.
Не грозит ли внезапная месть
Нам, смущенным и робко-счастливым?
Растянуть бы! — но нет, поскорей,
Незаметнее, спрятавшись в угол,
Словно отнял у лучших людей
Этот рай — по своим ли заслугам,
По судьбе ли бездарной своей?
И не это ли место мое —
Подтирать за другими питье,
Кляксы сливок, бисквитные крошки, —
И ворчать, отравляя житье
К радиатору жмущейся кошке?
Как боюсь я авансов судьбы!
Чем-то, Боже, платить мне придется
За шампанское, плюшки, грибы —
Здесь, где плюхи, гробы и горбы —
Все по тайным счетам раздается?
Как любил я трепещущий сад,
Дождь, скамейку, фонарь, виноград,
Двуголосье рояля и скрипки, —
Жизни горестной конгломерат,
Мира бедного взбитые сливки!
Чем-то, Боже, платить суждено,
Урывая украдкой, с оглядкой,
Если все — даже это вино,
Эта лужица жижицы сладкой, —
Учтено и в разряд внесено?
Как зачтется и эта строка?
Где припомнится каждый обрывок,
Каждый блик золотого денька?
Ах, не надо мне, Господи, сливок,
Как-нибудь я без сливок пока.
