Проводы, проводы в доме, где книжные полки
Нам для застолья оставили тесный квадрат.
Русские люди, а значит — и водка, и толки…
Люди прощаются, русские книги молчат.
Люди прощаются — родственники и собратья.
Время, придвинься и с нами стакан осуши!
Это прощанье — как будто из жизни изъятье,
Это — под вирши и водку скоблежка души!
Что-то и я бормочу, и поет Окуджава,
И соловьиная Белла звенит о зиме,—
Трель замерзает… Какое имею я право
Думать о том, что не встретимся мы на земле?
С лесоповальных времен разве нам не известно:
Корни удержит душа, как её ни скобли!
До самолета семь дней, но воздушная бездна —
Это еще, слава Богу, не бездна земли.
Мы еще встретимся, встретимся… От повторенья
Трель примерзает цветком ядовитым к стеклу.
Водка сладка, как рябина и ложь во спасенье.
Книги молчат и вплотную подходят к столу.
1980
