Даешь мотор!

Тяп да ляп —

      не выйдет корабль,

а воздушный —

         и тому подавно.

Надо,

   чтоб винт

        да чтоб два крыла б,

чтоб плыл,

          чтоб снижался плавно.

А главное —

      сердце.

         Сердце — мотор.

Чтоб гнал

        ураганней ветра.

Чтоб

   без перебоев гудел,

            а то —

пешком

   с трех тысяч

         метров.

Воробьи,

      и то

      на моторах скользят.

Надо,

   сердце чтоб

         в ребра охало.

А замолк

        мотор —

         и лететь нельзя.

И на землю

      падает

         дохлый.

Если

   нужен

      мотор

         и для воробья,

без него

       обойдутся

           люди как?

Воробей

       четверку весит,

                 а я —

вешу

   пять с половиной

                 пудиков.

Это мало еще —

          человечий вес.

А машина?

      Сколько возьмет-то?!

Да еще

   и без бомб

        на войну

             не лезь,

и без мины,

      и без пулемета.

Чтоб небо

        летчик

            исколесил,

оставляя

      и ласточку сзади, —

за границей

      моторы

           в тысячи сил

строят

   тыщами

          изо дня на̀ день.

Вот

      и станут

      наши

         лететь в хвосте

на своих

      ходынских

         гробах они.

Тот же

   мчит

      во весь

           тыщесильный темп —

только

   в морду

        ядром бабахнет.

И гудят

     во французском небе

                  «Рено»,

а в английском

          «Рольс-Ройсы».

Не догонишь

        их,

             оседлав бревно.

Пролетарий,

      моторами стройся!

Если

   враз

      не сберешь —

                    не сдавайся, брат,

потрудись

         не неделю одну ты.

Ведь на первом

           моторе

                и братья Райт

пролетали

          не больше минуты.

А теперь —

      скользнут.

               Лети, догоняй!

Только

     тучи

      кидает от ветра.

Шпарят,

     даже

      не сев

         в течение дня,

по четыреста

        — в час! —

            километров.

Что̀ мотор —

      изобрел

           буржуйский ум?

Сами

   сделали

          и полетали?

Нет,

       и это чудо

          ему

по заводам

          растил

         пролетарий.

Эй,

      рабочий русский,

             в чем затор?

Власть

    в своих руках

              держа, вы —

втрое лучший

        должны

             создать мотор

для защиты

      рабочей державы.

Вот

      уже

      наступает пора та —

над полями,

      винтом тараторя,

оплываем

          Рязань

              да Саратов

на своем,

       на советском

               моторе.

Русский

     часто

        любит

           «жить на авось» —

дескать,

       вывезет кривая.

Ты

     в моторном деле

           «авоськи» брось,

заграницы

          трудом

              покрывая.

По-иному

        поставь

         работу.

Сам

       к станку

      приставься ра̀ненько.

Каждый час

      проверь

            по НОТу.

Взрасти

     слесарей

             и механиков…

Чтоб скорее

      в счастье

               настали века,

коммунисты

      идут к которым,

ежедневно

         потей

            и корпи, «Икар»,

над родным

      советским

               мотором.

Пролетарии,

      помните

             это лишь вы:

землю

   взмыли,

          чтоб с птицей сравняться ей.

Так дружней

      за мотор

             возьмись, «Большевик», —

это

     сердце

          всей авиации.

Надо —

   сердце.

      Сердце — мотор,

чтоб гнал

        ураганней ветра,

чтоб

   без перебоев гудел,

                   а то —

пешком

       с трех тысяч

             метров.

Надо,

   чтоб винт

           да чтоб два крыла б,

чтоб плыл,

       чтоб снижался плавно.

Тяп да ляп —

      не выйдет корабль,

а воздушный —

          и тому подавно.