Ночью, когда нависает молчание
В городе, спящем под громкие марши,
Мысли за рамки звучат, как признание
Лишней запчасти в машине из фальши.
В мире, сведённом к вселенной бесспорной,
Каждый закат, как по пьяной команде,
Волны штурмует под вывеской чёрной
Радиоточка “Летучий Голландец”.
Каждый закат с координат неизвестных,
С лозунгом «Здравствуй, свободная Куба»,
С голосом Че, без речей неуместных
Станция входит в эфиры яхт-клуба.
Только три слова и двадцать шесть песен
Каждую ночь проедают сознание,
Маленькой щеткой в мозгах чистят плесень,
Скромно меняя отдел “мироздание”.
Знамя границ над планетой возвышенно,
Пристально смотрит в течение жизней.
В черепе, правда, мне музыкой выжжено -
Роджер весёлый висит вместо мыслей.
Каждый закат за стеклянной стеной
Прячусь от маршей и собственных правил.
И, как моряк, опьянённый волной
Слушаю фразу, что Че мне оставил.
“Viva la Cuba” – три матерных слова,
“Libre” – проклятье, нам так говорили,
Но… Так заманчиво снова и снова
Их повторяет Голландец в эфире.
Наш знаменосец, тебе непонятны
Звуки заката и ритмы морей,
Жесткость бетона и власти приятны
Тем, кто не слышал эфир кораблей.
Ты непреклонен в лежащем маршруте,
Глушишь нещадно, срываешься грубо,
Но…
Знаю, вскричат одновременно люди:
“Да здравствует вечно свободная Куба!”
