Дочке
То не странник идет, не гроза гремит,
Не поземка пылит в глаза
То приехал в Кремль бородатый
К самому Большому Хозяину.
И сказал ему тот:
Снарядить
Самолет, коль саньми не едется.
Полетай ты на Север, на пуп земли,
Там живет госпожа ведмедица.
Перед нею костер изо льда горит,
Пролетают снежки, как голуби.
В колдовском котелке она дождь
И туман пущает из проруби.
Оттого где не надо идут дожди,
А где надобен дождь, там засуха.
Ты к ведмедице той
И котел этот спрячь за пазуху".
Возле пупа земли на плавучий
Опускался с неба
Краснокрылый конь -
Михаила свет Водопьянова.
Выползал на снега голубой песец,
Говорил человечьим
Не довольно ли вам в облаках висеть?
Не зазорно ль шуметь над полюсом?
Подобру говорю: убирайтесь
Лаял, злобно наморщив
Напущу я на вас на полгода ночь,
Поглядим тогда, как вы
Отвечал Водопьянов:
Уймись, дружок!
На полгода ночь?
Эка
На борту самолета фонарь зажег:- Вишь, мы солнце поймали неводом".
Выплывал тогда из моря кит-кашалот,
Говорил человечьим
Это кто в окиян опускает лот,
Колет льдину киркой над полюсом?
Полно в море вымеривать глубину!
Я незваных гостей не жалую.
Я хвостом махну - целый дом сомну,
А не то вашу льдину
Тут, картечной пулей заряжено,
Громыхнуло ружье Папанина.
Охнул кит-кашалот и ушел на дно,
Меткой пулей под сердце раненный.
И пошли они, и пришли
На огонь, что в сугробах светится.
Под скалой ледяной в голубой
Там сидит госпожа ведмедица.
Перед нею костер изо льда горит,
Пролетают снежки, как голуби,
В колдовском котелке она дождь
И туман пущает из проруби.
Увидала людей госпожа ведмедь,
Говорит человечьим
Понапрасну вы вздумали
Моей вотчиной - белым полюсом.
Я хозяйка тут ровно тыщу лет.
Против белых стуж вам не выстоять:
У вас шерсти нет, у вас реву нет,
У вас нет в ногах бегу быстрого.
Чтоб никто из вас попенять не мог,
По угодьям моим
Вы поспорьте-ка быстротою
С моей лошадью - ветром северным.
Как стрелу, я спущу его с тетивы,
С золотого лука-оружия,
И назавтра в железную дверь
Он задует дождем и стужею.
Коли после его хоть на миг придешь
Признавай тогда мою волю сам,
А скорее его добежишь - ну-к што
Володей тогда белым
Не окончила старая похвальбы,
Ан глядит: через миг без
Над плавучею льдиною из
Загудела машина
Это кто же над полюсом в
Пролетел, не причалив к
Отвечает Папанин:
Молодший
Погулять полетел в
Снимем,- просит ведмедь,- мой заклад с коня,
А давай-ка поспорим голосом:
Коли ежели крикнешь громчей меня,
Володей тогда белым
Пасть раскрыла ведмедица, как жерло...
Тут, не знаю - с небес, со стенки ли,
Точно гром, раскатилось:
Алло!
То Москва вызывала
Это кто же такой великан большой,
Да и где он у вас
Из кремлевской палаты мой брат
Запросил об моем
Ну,- сказала ведмедица,- голос - да!
А давай же поспорим волосом:
У кого повальяжнее борода,
Так тому володеть и
Тут на лед из палатки выходит Шмидт.
Что ведмежий мех?
Так, безделица.
Борода у него на ветру дымит,
Развороченным флагом стелется!
Взял в кулак свою крепкую седину,
Осрамил ведмедицу
Вот сейчас,- говорит,- бородой тряхну,
Так такую ль бурю изделаю!
Что ты есть?- говорит.- Ничего!
Ведмедь!
Так тебе ль верховодить полюсом?
Не умеешь ни бегать, а ни реветь,
Ни умом не вышла, ни волосом!
Уходи-ка, убогая, от греха.
Ведь игра-то велась по
И ушла ведмедь.
Даже
Колдовской котелок оставила.
А на льдине плавучей маяк зажгли,
Засиял он звездою белою.
Там Папанин сидит на пупу земли,
Он сидит и погоду делает.
Перед ним костер изо льда горит,
Пролетают снежки, как голуби.
Он и вёдро варит, и дожди варит,
И туман пущает из проруби.
Если тучу сварит - путевой
Нацепляет на брюхо сразу
Полетай, мол, ты, облако, на Восток,
Покропи над Середней Азией".
Если сварит вёдро - Папанин рад.
Направляет он светлым
На далекий на город на
Золотое красное солнышко.
И пылает маяк на пупу земли,
Будто острый алмаз отточенный,
И плывут на огонь его
По морям нашей вольной вотчины!
