Летел плевок в змеящемся эфире,
Янтарным ядом окропляя мир.
А тот, кто плюнул, пел подобно лире,
Ещё не зная, что упал в сортир.
Он метил в душу. К счастью, промахнулся.
Теперь клянёт коварную судьбу.
Причём судьба? К тебе плевок вернулся,
Клеймом позорным зашипев на лбу.
Кто в этой жизни льстил и продавался,
И раз предав, не смыл вовек клейма,
Зачем за грош юлил и извивался,
Чтоб стать в глазах людских куском дерьма?
Но вечна власть презренного металла,
А плюнул в душу – это ж в спину нож,
И жизнь Иуды для иных не стала
Укором горьким – предадут за грош.
Кто раньше крал дрожащею рукою
Пятак щербатый в нефартовый день,
Тот и теперь на цырлах за деньгою
Готов скакать с мозгами набекрень.
Пусть сгинет всё Содомом и Гоморрой.
А им-то что? Ведь это не про них.
И вот уже Иуды сучьей сворой
Рвут в клочья трупы на пирах чумных.
Идёт по свету пятая колонна,
Презрев мораль и честь, и доброту.
Идёт, смеясь, топча бесцеремонно
Наивных душ святую простоту.
Как чудно в этом хоре песня льётся!
Поют все сладко, как Орфей в аду!
И где ж взять веру, что плевок вернётся,
Чтоб в гроб вогнать проклятую орду?
Прослыть дерьмом мерзавцу не обидно.
И что молва? Все люди нагло врут.
А деньги есть – прикрылся, и не видно,
И на душонке кошки не скребут.
Когда бубнят тебе слова святые,
А песня нежно за душу берёт,
Забудь, глупец, про горы золотые,
Узнай-ка лучше, кто её поёт.
