Явилась мне как-то еврейка во сне:
Хотела, чтоб я познакомилась с ней.
Она, видно, чудом осталась в живых,
Но немцы детей не щадили, увы.
Два маленьких трупа она обняла,
Взбираясь из ямы по мертвым телам.
В село, за спасеньем брела по тропе,
Пока на рассвете петух не пропел.
Возможно ли вынести это? Уму
Никак, хоть убей, не понять моему.
Когда приближаюсь к расстрельному рву,
Всегда от обиды и боли реву.
Мне кажется, вижу сейчас наяву,
Как руки кровавые трут о траву
Фашисты, захватчики крымской земли,
И замертво падает солнце вдали.
Как быстро телами наполнился ров,
Как вывернул выстрел ребенка нутро...
Вы изверги, нелюди, звери! Вы где
Учились других ненавидеть людей?
Ответьте, нацисты, вам было легко
Евреев, цыган убивать, крымчаков,
А с ними и пленных советских солдат?
Мы этого вам не простим никогда!
Скажите же, чьи здесь погибли отцы?
Будь проклят во веки веков геноцид!
За дьявольский этот садистский расстрел
Гореть вам, иуды, в геенны костре!
Но память народа о мертвых жива —
Мы вновь собрались у расстрельного рва.
По кочкам идем, по событиям диким,
Чтоб брызнули кровью живые гвоздики.
