«ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ»
Субботний день наступил, как ему положено, в конце недели, точно перед воскресеньем и как раз после пятницы. Такой пунктуальности можно позавидовать, решил я, обрекая рано утром три куриных яйца на мучительную смерть. Лишившись спасительной скорлупы, они по очереди шлепались на раскаленную сковородку и угрожающе шипели мне про страшные муки куриного ада. Это нудное шипение мне скоро надоело, и я отправил ворчунью, то есть глазунью, прямо в темные неизведанные глубины своего желудка, а в завершение, обрушил на нее водопад черного крепкого кофе. И так будет с каждым!
Хоть я и не был придирчив в плане выбора букета, этот процесс занял у меня минут сорок. Наконец, я остановил свой выбор на маленьких тугих бутонах, которых в ближайшем будущем предстояло совершить чудесное превращение в ароматные темно-красные розы.
Вам оформить букет? – поинтересовался у меня хозяин и по совместительству продавец маленького цветочного магазина.
Да, и желательно, пограциознее. Я иду на день рождения к очень красивой женщине.
Продавец внимательно на меня посмотрел и кивнул.
Из скольких цветов?
М-м… давайте из девяти.
Почему из девяти?
Ну, давайте из одиннадцати. Только не спрашивайте, почему.
В течение получаса букет будет готов.
А как с доставкой на дом?
Сделаем, - пообещал продавец.
А к шести вечера?
Без проблем.
Я продиктовал ему свой адрес.
Продавец тем временем тыкал толстым пальцем в кнопки микрокалькулятора. Я понял, что сейчас придется платить приличную сумму. И не ошибся.
В редакции я пробыл недолго. У секретарши Федорова я узнал, что мой отчим с самого утра возился с американцами, прилетевшими с очередной проверкой на днях. Ему было не до меня.
Немного поболтав с Сергеем Кольцовым, занимающим теперь пост редактора отдела «Политические преступления», и получив добро в информационно-аналитическом отделе, я минут сорок просидел за компьютером. Информации по Февральскому не было, кроме той, что снабдил меня шеф. Зато удалось раскопать кое-что о проныре. За бывшим королем числилось несколько ходок, куча грязных дел, в которых тот прямо или косвенно был замешан. Одним словом, очень много всякой мерзости. Проныра противостоял Константину Владимировичу так, как черное противостоит белому, как ад противостоит раю. Однако и на белом могут быть черные пятна, а под вывеской «Райские кущи» может запросто разместиться самое настоящее пекло. Подсознательно я чувствовал, что ответ на терзавшие меня вопросы так близко, что при желании я могу до него запросто дотянуться. Но что же случилось с моей памятью?
Вернувшись домой, я решил немного поработать над своим романом, который терзал уже год. Я сел за стол и снял чехол со старой надежной «Юнис», которую привез в девяносто четвертом с Балкан. Заправив чистый лист бумаги, я достал из стола тощую, словно дистрофик, папку с уже написанным и развязал тесемки.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Мы с приятелем вдвоем
Замечательно живем!
Мы такие с ним друзья –
Куда он, туда и я!
Стало трудно дышать. Я тот час вспомнил свои отчеты. Снова бессмыслица. Я стал читать дальше.
Мы имеем по карманам
Две резинки,
Два крючка,
Две больших стеклянных пробки,
Двух жуков в одной коробке,
Два тяжелых пятачка.
Мы живем в одной квартире,
Все соседи знают нас.
Только мне звонить – четыре,
А ему – двенадцать раз.
Да что за дурь, в конце концов! Я прекрасно помню, что ничего подобного не писал. Или же писал? То, что я год занимаюсь Февральским так же оп непонятным причинам выветрилось из моей головы. Так что не исключалась возможность того, что именно я воспроизвел в своем романе отрывок из детского стишка Сергея Михалкова. Но должно же быть этому хоть какое-то объяснение?!
Я откинулся на стуле, закрыл глаза и на минуту забыл о проклятой бумаге, лежащей на столе передо мной. Вернее, мне очень хотелось забыть. Но не получилось.
Стакан отцовой медовухи внес некоторые коррективы в мои мысли. Я снова взглянул на текст. Что же здесь странного?
И тут я увидел! Что, если? От волнения я даже вспотел. (Не исключалась и возможность действия алкоголя)
Мы имеем по карманам:
Две резинки, два крючка,
Я записал: 2, 2
Что, если?!
Две больших стеклянных пробки…
Когда я закончил изучать отрывок на предмет цифр, я имел:
2, 2, 2, 2, 2, 4, 12
Я закурил и снова уставился в текст. Ага! Д в а п я т а ч к а, одна квартира! Одна коробка! Я несколько видоизменил свою прежнюю запись:
2, 2, 2, 2, 2, 1, 2, 5, 1, 4, 12
Чем было это сочетание цифр, я не знал, но чувствовал, что чем-то очень и очень важным для меня.
В половине шестого я побрился, принял контрастный душ и облачился в новый костюм, привезенный матерью из Италии. Костюм я еще ни разу не одевал, выбирал подходящий для этого повод. Похоже, сегодня именно такой наступил. Внезапно, я поймал себя на мысли, что мне страшно хочется воспроизвести впечатлений на Дашу. Под влиянием этого пришлось даже заново перевязать галстук, который, к слову сказать, я выбирал из имеющихся у меня пяти Бог весть сколько времени. А затем, будильник, который я предусмотрительно завел, возвестил о том, что пришла пора производить впечатление.
Посыльный из цветочного магазина самым наглым образом опаздывал и хотя до шести еще было время, я предпочел подождать его на площадке.
Я курил, в душе проклиная посыльного и его хозяина и себя со своим идиотским желанием доставки цветов на дом, когда открылась дверь лифта и лестничная площадка наполнилась смехом, стуком каблучков и ароматом духов. Две девушки выпорхнули из кабины и устремились к двер под номером «87». У одной в руках был аккуратный букетик белых роз, другая держала невероятных размеров розового плюшевого слона.
Здравствуйте, - сказала одна из них, заметив меня, - мы не слишком поздно?
Да, вроде нет, - улыбнулся я, одно могу сказать точно – опоздавшие еще будут.
Ну и чудесно! – прощебетала другая девушка и надавила на кнопку звонка.
Дверь мгновенно распахнулась, и я услышал радостный визг. Так визжат только близкие подруги при встрече.
Поздравляем, поздравляем! – услышал я и достал новую сигарету, твердо решив убить посыльного, как только тот появится.
Тем временем, дверь в восемьдесят седьмую квартиру и не думала закрываться.
Только не говорите мне, что так робки, что никак не решитесь войти, - произнесли позади меня.
… Она стояла в дверном проеме и выглядела так, что я сразу же забыл обо всех посыльных, хозяевах цветочных магазинов и цветах вообще. Увидев Дашу, мне захотелось взлететь на небо, набрать полные пригоршни звезд и рассыпать у ее ног. И еще я понял, что произвести должное впечатление на такую красавицу будет очень и очень непросто.
Великолепную фигуру Даши, которую я уже однажды смог созерцать сквозь чисто символический халатик, словно вторая кожа, облегало белое, слегка фосфоресцирующее платье, материал для которого был, несомненно, изготовлен где-то на туманных просторах Венеры. Белые же туфли на неимоверно высокой «шпильке», недавно снова вошедшей в моду, делали длинные и стройные ноги девушки еще длиннее и стройнее. Мой взгляд самым наглым образом, ползал по ним, словно какой-то удав.… Кстати, раз уж я заговорил о ногах, самое время сказать и об украшениях именинницы. Так вот, никаких цепей и пудовых золотых сережек, которыми так любят украшать себя многие представительницы прекрасного пола, стараясь показать окружающим свой достаток, равно и отсутствие вкуса.
Даша не обременяла себя украшениями, на ней их практически не было, за исключением тоненького, почти незаметного золотого браслетика, уютно устроившегося на левой лодыжке девушки. Да еще пару колец украшали тонкую изящную Дашину кисть: одно массивное нефритовое, под цвет платья украшало большой палец правой руки, другое – необычной формы, по всей видимости, золотое, разместилось по соседству, на указательном.
Ну что же вы здесь стоите, Алеша? – рассмеялась сногсшибательная хозяйка восемьдесят седьмой квартиры и поманила меня той самой, с кольцами рукой.
У меня захлопнулась дверь, когда я пошел к приятелю за бритвой, - все что нашел ответить я.
На площадке рассыпались серебряные шарики: Даша засмеялась. Тот час из-за ее спины вынырнули любопытные лица. Я насчитал человек восемь, в том числе троих молодых людей.
Даша, что случилось?
Бархатистый тембр голоса одного из тех троих, заставил меня поднять глаза, которые я, соответственно моменту, стыдливо (или почти стыдливо) опустил. Мой цепкий взгляд сразу же отметил нечто новое в облике Даши, а именно – мужскую руку, которая уверенно, по хозяйски обнимала девушку за тонкую талию. Затем, мой взгляд переместился с конечности на ее обладателя и моему взору предстал красавец-мужчина примерно моих лет, может чуть старше. Волевое загорелое лицо, голубые, как у ковбоя из рекламы «Мальборо» глаза, решительный гладко выбритый подбородок. В общем, если Голливуд решит снимать продолжение истории о похождениях агента 007 и некого будет пригласить на роль Бонда, я могу помочь советом.
«Целуй рельсы, сердцеед Гордеев!» - сказал я сам себе. – «Это, вне всякого сомнения, ее мужик. И так же, несомненно, любимый мужик».
Так в чем же дело? – снова поинтересовался Мистер Голливуд и на секунду оставил в покое Дашину талию, но лишь для того, чтобы проверить, на месте ли его коротко стриженные пепельные волосы. Во всяком случае, мне так показалось.
Прошу любить и жаловать, - Даша подошла ко мне и положила руку на плечо, отчего у меня внутри сразу же произошло несколько землетрясений, - Мой сосед, Леша. Он приглашен на мой день рождения и видно никак не может дойти.
«От Алексея к Алеше, затем, к Леше», - подумал я, - «Такими темпами мы будем пить на брудершафт, не переступив порога ее квартиры». Тут, к моему неудовольствию, девушка убрала руку с моего плеча.
«Да где же этот чертов посыльный?!»
Да, я просто сосед, - сказал я и развел руками. – Сосед, который по милости посыльного из цветочного магазина никак не может попасть к своей соседке на торжество.
И тут, как водится, случилось чудо. Двери лифта, подобно Сезаму, распахнулись, и появился он, мой блудный сын.
Я немножко опоздал… - пробормотал он. – На Космонавтов авария какая-то. Жуткая пробка…
На площадке грянул такой смех, что хозяин цветочного магазина, а это был, конечно же, он, мне стоило догадаться, даже покраснел и как бы сделался меньше ростом. Он вертел в руках узкую полутораметровую коробку, красную, будто разделявшую с ним стыд. В ней, вероятно, находились цветы, которых я так долго ждал. Наконец, цветочник нашел удобное в связи с создавшейся ситуацией положение, взяв коробку наперевес, словно ружье. Он выглядел так комично, что даже я не выдержал и рассмеялся.
Если бы я мог предположить, что вы опоздаете на сорок минут, - сказал я незадачливому цветочнику, - я бы никогда не стал обременять вас и себя этой доставкой.
А мне кажется, очень даже ничего, - произнес кто-то за моей спиной. – Очень даже эффектно.
Я протянул цветочнику деньги, приготовленные за доставку, а он мне – ту самую коробку.
Вот теперь я могу поздравить именинницу, я обаятельно (говорят, что у меня это, получается) улыбнулся и протянул Даше коробку.
Цветочник не обманул насчет оформления: все было выполнено по высшему разряду: на крышке коробки имелось прозрачное слюдяное окошечко, сквозь которое виднелись сногсшибательные розы, покоящиеся на черном атласе.
Раздался положенный в такие минуты вздох восхищения. Дашины подруги, те самые, что подарили розового слона, выхватили коробку из рук именинницы.
О! – заголосили они. – Мы поставим их как раз в т у с а м у ю вазу, что подарил Сергей.
Я подошел совсем близко к Даше. Так близко, что мог даже чувствовать, совсем легкий, но просто умопомрачительный запах ее венерианских духов. Все было бы очень даже не плохо, если бы не сверкающая вывеска Мистера Великолепного слева от девушки.
На правах соседа, - начал я, - хочу поздравить Вас, Даша, со светлым днем в Вашей не менее светлой жизни.
Ковбой хмыкнул. Я смерил его презрительным взглядом и продолжил:
Я, конечно, не так хорошо Вас знаю, хотя уверен, что теперь это лишь вопрос времени, но мне кажется, что Вы – невероятно добрый и счастливый человек, иначе здесь сейчас не было бы столько людей, которым Вы, Даша, не безразличны, - после последнего откровения я внимательно взглянул в серые бездны ее глаз и увидел на самом их дне сигнальные костры. Хотелось верить, что зажег их я. – Я желаю Вам, Даша, чтобы так было всегда, ибо ничего на свете нет хуже одиночества и тоски.
Голубоглазое Совершенство снова хмыкнул, но теперь я даже не удостоил его взглядом. Теперь я был занят тем, что разводил сигнальные костры на дне Дашиных глаз.
Пользуясь моментом, позволю себе маленькое отступление.
Женщины.… Нельзя сказать, что они в моей жизни, значили мало. Скорее, наоборот – эти представительницы прекрасной половины человечества были глубоко мне не безразличны, пусть пока я делил с ними не радости и горести, а только постель. Женщины, с которыми я имел счастье когда-либо быть знаком, всегда являлись как бы стимулятором моей жизненно и творческой активности, своеобразной подпиткой того холостяцкого существования, которое, кстати говоря, на зависть некоторым я продолжал влачить.
Далеко в прошлом осталась моя первая любовь. Так далеко, что порой я ловил себя на мысли, а не почудилось ли мне все это? Существовал ли на самом деле железнодорожный вокзал города Киева, на переговорном пункте которого я по телефону узнал о том, что мне больше не зачем жить дальше? Не пригрезилась ли мне та злополучная четырнадцатиэтажка, с крыши которой я чуть было по своей юношеской дури не сиганул в неизвестность? Неужели все это было на самом деле?
Лекарь-время залечило-заштопало глубокие раны на моем сердце, умастило душу целительным бальзамом всепрощения. Рано или поздно это должно было произойти. Мысли о том, что все очень плохо, и судьба раз и навсегда сломана, больше не тревожили меня, как раньше. А может, я просто стал старше? Но, так или иначе, я постепенно привык жить в одиночестве, им это положение вещей вполне мне было по душе. Я легко сходился с женщинами, также легко и безболезненно порывал с ними, когда они начинали ко мне привыкать.
Словом, я жил, как и подобает стопроцентному эгоисту. Старуха-совесть, разумеется, систематически взывала к моему разуму из темного колодца души, куда я заточил ее много лет назад, но все ее тщетные попытки направить меня на путь истинный не имели ни малейшего успеха. При первых же поползновениях со стороны злодейки срабатывала сигнализация, которой я опутал свой мозг, и на голову моей бедной старушки летели глыбы первосортного льда, вырабатываемого теми самыми железами, которыми организм эгоиста отличается от организма альтруиста.
Даша понравилась мне сразу же, как только я ее увидел, и теперь я задался вполне понятной целью – заполучить эту девушку, во что бы то не стало. И в ближайшее время. То, что она моя соседка, было как нельзя кстати: ленивый от природы, я не любил перемещаться на большие расстояния. Даже из-за женщины.
Интуитивно я уже чувствовал, что интересен Даше, об этом красноречиво свидетельствовали ее глаза, подсвеченные изнутри тем самым огнем, что в перспективе рождает пламя страсти. Меня неудержимо влекло на этот огонек, так же, как тянет ночного мотылька на свечное пламя. Мотылек погибает. Меня, по всей видимости, ждало тоже самое. В этой сероглазой коротко стриженной девушке было нечто такое, сравнимое, пожалуй, с глотком обжигающей ключевой воды в жаркий засушливый день: такой она была свежей и желанной. «Найди себе хорошую девушку и женись», - вспомнил я отца и тут же отмахнулся от этих слов, словно от назойливой мухи.
… я думаю, что все же будет не лишним войти, - раздалось откуда-то из других миров.
Я оторвался от двух серых бездн, в которых уже вовсю резвилось пламя, и с интересом уставился на Парня-из-Рекламы, произнесшего это. Тот усмехнулся, как и полагается ковбоям из Волшебной Страны Мальборо (пятьдесят процентов иронии, пятьдесят сарказма), и сделал приглашающий жест рукой. Вышло это у него, разумеется, идеально.
Да, что же мы стоим? – засмеялась Даша.
Я вошел. А что же мне еще оставалось?
Нынешняя хозяйка восемьдесят седьмой жила, как бы выразился Остап Бендер, «в полной роскоши»: картины в дорогих рамках, людоедские маски, бронзовые подсвечники и массивные напольные часы очень даже неплохо смотрелись на фоне атрибутов современной жизни – видеодвойки, музыкального центра и ультрамодной мебели из сверхлегкого сплава. По количеству цветов, уютно расположенных во всевозможных вазах, можно было судить о том, что у хозяйки, действительно, сегодня имел место день рождения. Я поискал глазами свой букет. Темно-красные красавицы стояли на полу под стать их росту, в огромной китайской вазе. Ее, как я уже успел узнать, подарил Сергей.
Ну, теперь, когда все собрались, прошу занять места за столом, - распорядилась именинница.
Дважды повторять не пришлось – гости были не прочь повеселиться.
Леша, идите к нам, - позвали меня девушки, подарившие слона, - мы за вами поухаживаем.
Я уселся между двумя очаровательными созданиями.
Кстати, - со смехом сказала одна из них, - если вам интересно, то меня зовут Людой, а мою подругу, ту, что слева от вас, - Таней.
Вы даже не представляете, - вздохнул я наигранно, - какой это для меня представляло интерес.
Мы рассмеялись. Девушки мне понравились – простые в общении и непосредственные, они были из тех, кто умеет поддержать беседу за столом. Еще пять минут мы просто весело болтали.
Тост! – наконец, услышал я. – Предлагаю тост!
Следующие десять минут я занимался разглядыванием гостей сквозь стекло бокала. Из шампанского по всем законам физики, несомненно, уже вышел весь газ. А приятный баритон тем временем продолжал вещать какую-то кавказскую притчу. Даша то и дело бросала растерянные взгляды по сторонам, ей, как видно, этот тост тоже казался непомерно долгим.
Наконец, Великолепный Сергей (да-да, это он подарил вазу!) закончил свое показательное выступление, и нам было позволено выпить.
Скажите, Алеша, - отвлекла меня от салата Таня, - высокая брюнетка с очень выразительными глазами, - чем вы еще занимаетесь, кроме того, что выбиваете по ночам двери?
«Э, да она наслышана о моих «подвигах», - подумал я, - не к ней ли Даша безрезультатно ходила за феном?»
Чем еще? – я задумался, стараясь выдать что-нибудь оригинальное.
Еще я охочусь на уток через каминную трубу и летаю на пушечном ядре по выходным дням.
На луну? – подыграла мне Люда.
А то куда же?
Девушки прыснули, посчитав, как видно, мой ответ верхом оригинальности.
Так вы Мюнхгаузен?
Ага. То самый, - подтвердил я.
Мы снова заговорили о всякой чепухе. Пару раз нас прерывали тостующие. Через час с небольшим, судя по массивным напольным часам, кто-то из гостей предложил включить музыку.
… А то сидим тут, как сонные мухи!
Просьба была немедленно удовлетворена, и вскоре некоторые уже танцевали.
Я тоже хочу танцевать! – заявила Люда.
Леша, вы слышите, она хочет танцевать, - толкнула меня в бок Таня.
Через минуту я действительно танцевал. Но не с Людой, а с Таней. Люда надулась на диване, а в ответ на мою мерзкую улыбку показала язык.
Ну, и какие у тебя планы на вечер? – услышал я рядом со своим ухом.
Дело в том, что Таня была довольно рослой девушкой, и ей ни к чему было вставать на цыпочки, чтобы спросить это у меня. Она просто приблизилась, чем окончательно вдавила мне в грудь свой замечательный бюст, при взгляде на который, Памела Андерсон непременно бы повесилась от зависти на собственном бюстгальтере. Честно говоря, я ожидал чего-то подобного. Еще за столом я заметил, что Таня бросает на меня откровенно-призывные взгляды, как бы, между прочим, выставл��ет на показ свои, без сомнения, красивые ноги из-под «мини». Сейчас же, когда вино чуть ударило в Танину хорошенькую головку, вопрос о моих планах на вечер я счел вполне уместным.
Если не напьюсь, проведу его с тобой, - ответил я и многообещающе провел указательным пальцем по тонкой талии девушки.
«С таким бюстом иметь такую талию – настоящий подвиг!» - подумал я.
Тем временем, Фаусто Папетти выдал душещипательный последний аккорд на своем саксофоне, и мы с Таней вернулись за стол.
Вы и впрямь, барон Мюнхгаузен, - обиженно произнесла Люда. – Танцевать обещали одной, а пошли с другой.
И надув губки, отодвинулась от меня. Ее подруга, наоборот, посчитала нужным подсесть ко мне поближе, а спустя несколько минут я уже ощущал танину руку на своем бедре.
Впрочем, обижалась на меня Люда каких-то пару песен: вскоре мы с ней лихо отплясывали под зажигательную мелодию, одну из тех, что так дороги сердцу всякого уважающего себя скотовода от Техаса до Канзаса. Украдкой я посматривал на реакцию ковбоя Сергея, но кантри музыка почему-то не вызывала у него положенных эмоций. Сережа с иронической полуулыбкой созерцал наши североамериканские пляски и чертил вилкой на скатерти только ему понятные узоры. Из всех гостей не танцевали только он и Славик – жизнерадостный толстяк в светлом костюме, на котором уже появились темные пятна от пролитого спиртного. Да и то, если бы Славик не перебрал, он скакал бы вместе с нами. Бедняга то и дело порывался встать, но с каждой попыткой притяжение дивана становилось все сильнее, и Славик в сожалении лишь разводил руками.
Танцуя с Людой, я то и дело бросал взгляды на Дашу. Боже, как она двигалась! В глазах уже вовсю полыхали зарницы, полуоткрытые губы влажно блестели, прекрасное сильное тело под облегающим его белым платьем, словно радовалось, что принадлежит такой красавице. Внезапно, я понял, что не могу больше танцевать. Спасаясь от переполняющего меня до краев желания, я выскочил на площадку покурить.
Я достал сигарету и, прикурив, с жадностью затянулся.
«Гордеев, а Гордеев, - услышал я внутри себя, – а тебе не кажется, что так нехорошо поступать?»
Это нежданно-негаданно, очнулась моя совесть, о которой я давно не вспоминал.
«Как же быть с заповедью «Не возжелай жены ближнего своего»?»
«С возвращением тебя, старая гангрена! - ласково приветствовал я совесть и на всякий случай швырнул ей на голову небольшую глыбу льда. – Ты что ж это, ударилась в религию? Ну, да ладно! Во-первых, Даша ему не жена, насколько я понял, а во-вторых, мне кажется, что я много интереснее этого рекламного ковбоя».
«Ну конечно! Еще бы! - пропищала наполовину зашибленная совесть. – Самое время отпустить себе комплемент! Эгоист несчастный!» Очередная глыба, уже побольше, полетала ведьме на башку.
«И вообще, откуда ты знаешь, может, у Сергея много достоинств?» - не совсем уверенно прошептала совесть из-под ледяного тороса. Тут дверь отворилась, и появился герой нашего с совестью разговора. А именно: Великолепный Сергей -у-Которого-Много-Достоинств.
«Накаркала, дура!» - Возмутился я про себя и обрушил (для верности) на беднягу айсберг весом тон этак в пять.
Пока я разбирался со своей совестью, ковбой занял место возле дверей лифта с таким расчетом, чтобы застать врасплох того индейца, который будет иметь неосторожность приехать на наш этаж. Затем, Сергей залез во внутренний карман своего дорогого клубного пиджака и выудил оттуда пачку «Мальборо». Я поперхнулся дымом и на всякий случай отвернулся, чтобы не выдать порцию идиотского смеха.
Все-таки я в нем не ошибся!
А я вас узнал, - услышал я позади себя.
Ну, это не удивительно, - ответил я, - на площадке довольно светло.
Да я не о том, - он рассмеялся. – Просто у меня есть ваш роман. Книжка с вашей фотографией на обложке.
Тут я растерялся.
Правда? – пробормотал я смущенно.
И главное, Алексей Гордеев, она мне понравилась. Она мне понятна.
Я пообещал себе больше никогда не называть Сергея ковбоем.
Понятно? – зачем-то переспросил я.
Ну да, - Сергей по-приятельски взял меня за локоть. – Каждая строчка. Я ведь и сам все это прошел. Суворовское училище, военный институт, академия.
Так вы военный? – искренне восхитился я.
Ну, если так можно назвать переводчика.
И с какого языка?
О, - рассмеялся Сергей, - их несколько. Арабская группа. Фарси, еще несколько диалектов.
Ого! Наверное, много путешествовали?
Ну, посещение зон военных конфликтов я бы не стал называть путешествиями, но посмотреть кое-что все же удалось.
«Нормальный парень, - подумал я. – И чего только я на него взъелся?»
Ну а как у тебя дела? – спросил Сергей. – Это ничего, что я на «ты»?
Да ради Бога! – я махнул рукой. – Если честно, мне самому не доставляет никакого удовольствия «выкать».
Мы рассмеялись.
Ну, и над чем работаешь, если не секрет?
Да так, есть одна задумка, - я закурил новую сигарету. – Только пока не до этого. Сперва нужно разобраться с одним очень непонятным делом.
И с каким же?
Толи вино, выпитое за столом, толи на меня просто напал приступ откровенности, но я немедленно вывалил Сергею все, что рассказывал накануне Федорову. «Чего это я так с ним откровенничаю? – возник запоздалый вопрос. – Книгу он похвалил, видите ли! А я и рад стараться!» Поздно спохватился: слово, как известно, не воробей.
Тут нужно подумать на трезвую голову, - сказал Сергей, когда я закончил болтать. – Пока ничем не могу помочь, но если вдруг понадоблюсь, можешь рассчитывать.
Спасибо, - я крепко пожал его сильную руку.
Ну что ж, пошли в дом, там, наверное, все выпили без нас, - предложил Сергей. – Да, - он помедлил, - и вот еще что… ты не смотри на меня, как на соперника.
Не понял, - пробормотал я, хотя все прекрасно понял.
Я о Даше.
А-а… – мне вновь показалось, что Сергей напоминает рекламный плакат. А эта пачка «Мальборо»!
Я о том, что можешь не обращать на меня никакого внимания. Я знаю Дашу уже пятнадцать лет, и мы с ней лучшие друзья, не более. Правда, однажды я делал попытку перевести наши отношения в другое русло, но моя попытка увенчалась полным провалом. Друг есть друг, а любовник есть любовник. Не нужно путать эти понятия. Друг-любовник большая редкость в нашей жизни. Так что будь абсолютно спокоен.
Ты женат? - спросил я.
Ну конечно, - как само собой разумеющееся сказал Сергей. – Уже год. И у меня сын растет, - похвастался он.
Его голубые глаза сияли, как никогда не сияли у рекламного ковбоя, в них читалась радость отцовства.
А ты вот, не женат, - категорично заявил Сергей.
Как это ты определил?
А у тебя рожа холостяка.
Убедительно.
Просто такая же была у меня самого год назад. Постоянно неудовлетворенная.
Ну, ты меня просто убил!
Извини, если чем обидел.
И он еще извиняется!
Ладно, пошли к гостям, что ли?
А знаешь, на кого ты похож?
На киногероя?
Скорее героя комиксов, - отомстил я.
Хорошо, хоть так.
Мы рассмеялись.
Идем уже! - Сказал Сергей, увлекая меня в восемьдесят седьмую.
«Ну что я тебе говорила!»
Это лед в моей душе растаял, и на поверхность вешних вод всплыла покалеченная, но довольная совесть.
«Отцепись!»
«Я же говорила, что у Сергея множество достоинств».
«Отвали, сказал!»
Старухино жужжание мне до смерти надоело. Эгоисты не любят проигрывать.
«И никогда больше со мной не спорь!» - поставила точку совесть и заткнулась до лучших времен.
На кухне Даша и Таня возились с чайным сервизом, стало быть, пришла пора десерта.
Таня, будь так добра, оставь нас с Дашей на секундочку, мне нужно ей кое-что сказать.
Я получил индульгенцию от Сергея и решил незамедлительно действовать.
Девушки повернулись на мой голос, у обеих в глазах читалось изумление, только у каждой свое.
«Сказать, но что?» - недоумевала Даша.
«Я не понимаю, ведь ты обещал этот вечер мне. Разве не так? Что случилось?» - терялась в догадках Таня.
Замешательство длилось не долго.
Ну, раз н а с е к у н д о ч к у, тогда оставлю вас вдвоем, так уж и быть, - процедила Таня. – Только, Даша, будь с ним предельно осторожна, он непредсказуем.
«Вот змея!»
Змея выползла из кухни, как следует, двинув меня своим супер-бюстом.
Ну, что же вы мне хотели сказать? – поинтересовалась у меня Даша, когда мы остались одни.
Собственно, я хотел подарить вам одну вещицу, Даша, у вас ведь день рождения.
Подайте мне полотенце, - именинница опустила глаза, было видно, что она смущена.
Так что же вы мне хотели подарить? – спросила девушка, немного справившись с собой.
Так, пустячок один, - я полез в карман и вытащил небольшую коробочку.
Дашины глаза разгорелись, словно у маленькой девочки в ожидании чего-то необычного.
Она открыла коробку
О, какая прелесть! Цепочка! Леша, да она же золотая, зачем вы? А это что? – спросила она, взяв в руки кулон. – Это сфинкс, да?
Точно, - подтвердил я. – Символ таинственности и загадочности. Как нельзя лучше подходит для такой девушки, как вы.
Я что же, такая таинственная? – засмеялась девушка.
Вы так таинственно появились тогда в моей квартире… Да и сегодня. Сегодня вы такая… обворожительная.
«Это что же ты такое удумал? А, Гордеев? – взорвалась внутри меня совесть. – А ну не тронь девушку своими эгоистскими лапами!»
Видно, Даша ей понравилась.
Мне кажется, ваша секундочка на исходе, - тихо произнесла смущенная Даша.
Это жестоко, - заметил я. – Я только начал флирт, а вы уже спешите поставить точку.
Мой вид незадачливого ухажера, наверное, стоил того: Даша рассмеялась.
Мы вышли из кухни вместе. Я помогал Даше нести чайный сервиз. По пути в зал нам встретилась Таня, выходящая из ванной. Она смерила Дашу, которая была значительно ниже нее, презрительным взглядом, каким обычно обмениваются близкие подруги, если дело касается мужчины. Мне, кстати, тоже досталось: когда я проходил мимо коварной брюнетки, Таня незаметно подняла полу пиджака и дружески ущипнула за ягодицу. От неожиданности я чуть было не выронил сервиз.
«Змея – таки укусила», - подумал я, мысленно потирая больное место.
Остаток вечера Даша намеренно не обращала на меня никакого внимания. По всей видимости, я повел себя неправильно там, на кухне, и девушка посчитала меня одним из многих, жаждущих добиться ее расположения. Я хотел поговорить на этот счет с Сергеем, но бывший ковбой, вопреки моим ожиданиям, постепенно успел так накушаться, что теперь его то и дело кренило вправо, словно фрегат во время шторма. Я решил отложить разговор до лучших времен. И еще я подумал: «А почему это он без жены?» На этот вопрос, вероятно, могла бы ответить Даша, но мне не хотелось снова начинать с ней разговор, боясь показаться навязчивым.
Во время десерта я был необычайно рассеян, и пока я летал в облаках на орбите вокруг Винеры, сидящая рядом Таня заботливо подливала мне в бокал коньяк. Вскоре я ощутил, что стремительно пьянею.
Я медленно, словно во сне, посмотрел на Таню.
«Спаиваешь?» - хотел спросить я.
«Спаиваю», - могла ответить она.
Постарайся не испугаться моего будильника, - еле ворочая языком, сказал я.
Что? Какого будильника? – не поняла девушка.
Вместо ответа я протянул ей ключи от своей квартиры.
Через час.
Девушка понимающе кивнула. Глаза ее сияли.
С третьей попытки я встал из-за стола, попрощался с именинницей (причем сделал это самым что ни есть скорбным видом) и нетвердой походкой покинул поле брани.
Дойдя до двери своей квартиры, я долго шарил по карманам, силясь понять, куда же могли деться ключи. Наконец, вспомнив, я поспешил вернуться в восемьдесят седьмую, чем окончательно сбил с толку Дашу.
Таня была удивлена не меньше.
Что случилось? – спросила, когда я сел рядом.
Ключи.
Ключи?
Ну да, не буду же я сам себе выбивать дверь.
А я еще подумала, может, у него с собой второй комплект?
Таня протянула мне брелок с ключами.
Просто позвонишь в дверь.
А ты не заснешь?
Нет.
Я снова поднялся с дивана, чем вызвал удивленные взгляды гостей, оставшихся в трезвом рассудке, а таких осталось совсем немного, и поплелся домой. Мне еще было принять холодный душ и достать из шкафа черные шелковые простыни.
