В Алазанской долине выращивают виноград всех сортов,
Не найти виноград, который не выращивали бы в Алазанской долине -
Так и я перебрал каждое из своих стихов -
Даже и те, что умещаются целиком В зоне бикини.
Среди пригоршни строк и увы не найти таких,
Что бы не бились лбом о твои коленки,
И в расстрельном списки последних стихов моих -
Четверо в полосатом стоят у стенки.
Это отнюдь не Освенцим, не Бабий Яр,
Загляни иной раз в здешние канализационные люки, в итоге -
Стихотворения льются образуя перпендикуляр,
И за тобой умывают, с недавних, худые ноги.
Круглый сквер, не дурная пекарня, осенний вид,
Все грузины ругаются матом улыбки ради,
Изредка даже один со мной говорит -
О тебе, Алазанской долине и винограда.
О войне, ну а как бы и вовсе не о войне,
Раз на раз - погляди и косяк протянет,
Прислонит к почерневшим губам и тянет -
С мордочки до бычка.
Я успел полюбить даже и этого мужичка.
Биржуем. Жуём пиновани.
Что у тебя с этим хуем?
Очевидно свидание.
Дальняя звезда озарила Алазанскую долину ближним светом.
Можно было бы целую Кахетию поздравить - Зи Святом!
А я целиком полюбил Грузию только этими Летом.
И чувство такое, как-будто Лето до сих пор рядом.
Январь на носу.
- Доедай пиновани - я тебе новое принесу. - Гиа, неси.
А тут раз и не осталось даже друзей в России.
Полторы калеки и только.
Вон с землей сравняло жилой массив.
Анонсировали новый удар по взлетно-посадочной полосе. Думают до сих пор, что огонь красив,
Но не думают, что горим целиком мы все.
Знали бы сколько у нас в Одессе взлетно-посадочную чинили -
Вы бы такого злодейства взаправду не учинили.
Хрен редки не слаще.
Живу в Грузии, как в абрикосовой роще,
Срываю плоды с деревьев - некоторые для тебя откладываю.
И, кажется, что живу в Грузии уже дольше,
Чем до сих пор наперёд загадываю.
Симпатичная задница - жизнь. Только держись за бедра и реж без ножа.
В Алазанской долине утро.
Время собирать урожай.
