А здесь — ни наводненья, ни пожара,
И так же безмятежна синева,
И под конюшни отдана хибара
С заносчивым названием «Синема».
О, милый городок счастливых нищих!
Их не тревожат войны и века,
И вдруг — печаль в немыслимых глазищах
Молоденькой жены зеленщика.
И вдруг — печаль в немыслимых глазищах
Молоденькой жены зеленщика.
Ну, кто сказал, что все это не враки,
И что сегодня в этакую рань
Столичный клоун в белом шапокляке
Опять заглянет в вашу глухомань?
Ах, ты его когда-то целовала,
С ума сойти… и, кажется, при всех…
Моя любовь, моя провинциалка,
Второй сезон отмаливает грех.
А твой дотошный муж смешон и жалок,
Бросал на сцену деньги и цветы.
Известно, что мужья провинциалок
Искусство ставят выше суеты.
Как ты была тогда неосторожна,
Как ты не осмотрительна была:
Тебе его хохочущая рожа
И год спустя по-прежнему мила.
Тебе его хохочущая рожа
И год спустя по-прежнему мила.
Он постарел, с него вовсю летела пудра,
И он изящно кланялся толпе,
И наступило нынешнее утро,
И он исчез, не вспомнив о тебе…
А утро было зябким, как щекотка,
И голосили третьи петухи,
И были так нужны стихи и водка,
Стихи и водка, водка и стихи…
И были так нужны стихи и водка,
Стихи и водка, водка и стихи…
