Я прошел не очень многои не очень мало:от привала до привада,от границы до границы,от криницы до криницы,от села и до села.
И была моя дорогаи трудна и весела.
Что скрывать:бывало грустнои тревожно одному.
В древней крепости у Хуста,в низких тучах, как в дыму,я решил: пора домой,пошатался по дорогам;я решил: окончен мойпуть по каменным отрогам.
Но меня окликнул вдругфольклорист из
У:— Поломалась бричка, друг!
Помоги!— Что ж, помогу...
Колесо, разбрызгав деготь,в пыль свалилось па шоссе.
Я бы мог его не трогать,и поймут меня не все:я забыл о дальнем доме,позабыл обратный путь.
Бричка в цокоте и громепонесла под облака.
Мы лежали на соломе,захмелевшие чуть-чуть.
Кони встали на подъеме,как меха раздув бока.
И клубился пар горячий,будто горн у них внутри.
Только утро звезды спрячети почистит медь зари,фольклорист очки снимает,умывается росой.
Все на свете понимаетфольклорист из
У —хворост с грохотом ломает,ходит по лесу босойи записывает песнина некошеном лугу.
Песни те, что записалина некошеной траве,грянут в лекционном залев шумном городе Москве.
Встанут, небо подпирая,из-за песенной строкилюди сказочного края —пахари и горняки....
Мы прощаемся. И сновамне, выходит, по путис агрономом в плащ-палатке.— Не могли бы подвезти?
И по селам Верховинымы кочуем до утра.
А потом на переездеприглашают шофера:— Едем с нами на бумажный комбинат!— Едем лучше на солотвинскую соль!— Ты ведь не был в заповедниках Карпат!— Пригласить тебя к дорожникам позволь!
И опять по Закарпатьюя скитаюсь до утра....
Мы прощаемся. И сновамне, выходит, в путь пора.
Нет конца моей дорогеи не ждет меня порог!
Видно, снова в
Начинается пролог.
