Отец немного склонил голову, заглядывая в заблестевшие глаза ребенка. Похожее чувство, минутами ранее пронзавшее его дочь, сковало грудную клетку и перекрыло кислород. Ребенок. Его ребенок. Господи, всего лишь ребенок. Да плевать, пусть даже был бы взрослый. От боли никто не застрахован.
Жить дальше. Что ещё мог он сказать? Эти слова показались таким бредом, не имеющие никакого значения в этой ситуации. Потому что сам отец знал - скажи ему кто эти слова при таком раскладе, они бы не спасли. Не полегчало бы.
Всё ещё смотря в глаза девочки, отец прикрыл на секунду глаза, а уголки его губ еле заметно подернулись в улыбке.
- Ну а про желание своё помнишь?
Девочка перевела на него взгляд этими влажными распахнутыми глазами. И, кажется, выдохнула, впервые за несколько минут. Желание. Конечно, она помнит, каждую секунду помнит. Но отец сказал, что желание надо загадать и отпустить, как связку воздушных шаров в небо. Чтобы дать Вселенной возможность исполнить его. Отпустить и просто....
Жить дальше.
Девочка заморгала. Слезы покапали из-под ресниц. Отец глубоко вздохнул и оторвал взгляд от её лица, глядя перед собой.
А девочка думала о том, как загадывая желание пришло облегчение. Недолгое, но все же. И вместе с ним мысли, что желание её настолько глубокое, вырванное из-под кожи, заставившее пережить ещё боль. Боль напару со счастьем. Впервые за долгое время она улыбалась и плакала. Потому что оно было настоящее. Прямо из глубины души. Но, в то же время, настолько прямое, даже дерзкое. Но отец сказал ей, чтобы она гнала все мысли о неисполнении и верила, искренне, чисто верила, что все сбудется.
Как только наверное ребенок может верить.
Девочка улыбнулась. Кристальная рябь от мокрых ресниц встала перед глазами. Увидев улыбку ребенка, отец тоже улыбнулся.
Такой хороший, но прохладный день, хоть и лето. Ветер негромко шумел в зелени деревьев, смешиваясь с шумом проезжающих машин.
