Кенарь

шахта.
кенарь внезапно смолкает. Кирка и заступ
застывают в руках; в полумраке бледнеют лица.
Старший тут же командует шёпотом:
– Братцы, баста.
К люльке. Быстро.
Малóй, да забудь ты уже о птице!..
смерть струится по шахте, шарит оторопело:
никого, ни души.
Чёрт! опять она слишком рано
показала себя –
пустячок умыкнула, мелочь.
Трель ворованной песни звенит у неё в кармане.
… где-то там наверху по-над степью густеет вечер,
и для вдоха и выдоха воздух пригоден. К дому
по примятой траве, к лету вымахавшей по плечи,
бодрым строем шагают шесть бородатых гномов;
громко хлюпая носом, в хвосте новичок плетётся.
Бригадир только сплюнет, кивнув остальным – оставьте.
У мальчишки-шахтёра на грязной ладони солнце,
онемевшее жёлтое солнце, что встанет завтра.
Другие работы автора
Матвей
Ночь-полно́чь. Она в одной сорочке рвётся в стужу с валенками в сад: – Да пусти ты, ирод! Там же дочки на морозе бо́сые стоят!
Палисадник Рабица
Палисадник. Рабица. Домик обветшалый. На крылечке, рядышком – старая да малый. Банный дым берёзовый пахнет горьким горем. – Правда что ли, баушка, ты уедешь скоро?
Тени
В нашем маленьком городе, верите или не верите, в центре площади, здравому смыслу противореча, тень от липы растёт – хоть и нет самого дерева – рано утром на запад и на восток под вечер.