Раскрылся занавес, и сразу
Толпа завыла от экстаза.
Раздался свист, сияют лица.
Народ желает веселиться.
Во тьме ночной предстала сцена –
Луна фигуру Гуинплена
Зажгла, как свечку пред иконой.
Он вышел молча, без поклона.
Повязку снял. Смех грянул градом,
Пронзив насквозь, как стрелы с ядом.
Разорван рот, с улыбкой мерзкой
Он на придурков смотрит дерзко:
«Смешно Вам, глупые макаки,
Вся Ваша жизнь – дебош и драки.
Эй, Вы мадам с подбитым глазом,
Ваш муженек еще ни разу
Не прожил дня, не выпив водки.
Не от того ли Вы красотка?
Эй, без зубов старик ехидный,
Ты прячешь стыд, а мне все видно.
Детей растил, а что в итоге?
Сейчас живешь ты на пороге
У дома в будке, грязный, вшивый.
Ты им не нужен, пес плешивый.
Эй, в платье толстая девица,
Ну хватит хохотом давиться!
Мне плакать хочется, когда я
Твой рок несчастный понимаю.
Ты словно утренняя сдоба,
Вот только негде ставить пробы.
Остаток дней своих суровых
Мычать ты будешь, как корова,
Одна в стогу и на помойке,
Жуя от дойки и до дойки.
Я злой. Мне кто-то шепчет в ухо:
«Ты не нашел друзей по духу».
Да, это правда. В жизни этой
Один слоняюсь я по Свету.
Никак не вырваться из плена
Улыбки жуткой Гуинплена».
