Долго в жилах музыка бродила,
Поднимая темное вино...
Но скажи мне, где все это было,
Где все это было, так давно?
Свет погас, и стали вы Розиной...
Дом в Севилье. Полная луна.
Звон гитары - рокот соловьиный -
Градом бьет в полотнище окна.
Жизни, счастья пылкая возможность!
Разве сердца удержать полет
В силах тщетная предосторожность,
Стариковской ревности расчет?
Доктор Бартоло в камзоле красном,
Иезуит в сутане, клевета,
Хитрая интрига - все напрасно
Там, где сцена светом залита!
Опекун раздулся, точно слива,
Съехал набок докторский парик,
И уже влюбленный Альмавива
Вам к руке за нотами приник.
Вздохи скрипок, увертюра мая.
Как и полагалось пьесам встарь,
Фигаро встает, приподнимая
Разноцветный колдовской фонарь.
И гремит финал сквозь сумрак синий.
Снова снег. Ночных каналов дрожь.
В легком сердце болтовню Россини
По пустынным улицам несешь.
Льется, тает холодок счастливый,
Звезды и ясны и далеки.
И стучат, стучат речитативы
В тронутые инеем виски.
Доброй ночи, милая Розина!
В мутном круге ширится луна.
Дом молчит. И в зареве камина
Сам Россини смотрит из окна.
