Размах крыльев Альграхта превышал шестьсот футов.
Особенно это было заметно, когда Альграхт поднимался в небо.
Ещё он гордился своей золотисто-зелёной, с голубым отливом, чешуёй и мощными когтями.
В это утро Альграхт проснулся поздно.
Солнышко светило ему в глаза.
Альграхт спросонья потянулся всем чешуйчатым телом, неловко сложив крылья, вышел из пещеры на площадку, зевнул, оглядел окрестности и взлетел.
Вместо зарядки он обычно облетал Восточный лес.
Там ему часто удавалось встретить Логга, побороться с ним в шутку; а в хорошую погоду над лесом величаво и гордо проплывала Ровена, и тогда сердце Альграхта выстукивало такой бешеный ритм, что казалось странным то обстоятельство, что не падают деревья...
Но, как вчера рассказал Логг,
Ровена уже неделю как болела, простудившись во время купания в Зелёном водопаде.
С самим же Логгом, сплетником и вруном,
Альграхту сегодня встречаться не хотелось.
Потому он и решил изменить свой маршрут и круто повернул на Запад, к Долине Вишен.
Солнце светило во все лучи, словно свихнулось.
Альграхт притомился лететь и уже хотел вернуться домой досыпать (других занятий сегодня не предвиделось), как заметил внизу, на лугу, принцессу.
Это, пожалуй, можно было назвать мальчишеством, но Альграхт давно уже мечтал совершить настоящий драконский подвиг, похитить какую-нибудь девушку, лучше - королевских кровей и, предположительно прекрасную (хотя, на взгляд Альграхта, сложно назвать не только прекрасным, но даже миловидным создание, не покрытое твёрдой чешуёй и не способное подняться в воздух).
Дедушка как-то объяснил Альграхту, что не похитивший хоть раз принцессу не может считаться приличным драконом.
Ну ладно, вот принцесса, налетай, хватай и уноси.
Но на Альграхта напала вдруг странная робость, он поостерёгся нападать неожиданно на другое существо.
Поэтому он приземлился на луг рядом с принцессой и грозно, соответственно обычаям, произнёс:
- Я сейчас схвачу тебя и унесу в своё логово.
В последствии Альграхт часто вспоминал эту фразу, внутренне краснея от невероятного стыда и в то же время радуясь, что никто, кроме принцессы его не слыхал).
Принцесса была в обмороке.
Альграхт осторожно взял её двумя коготками и полетел домой.
По дороге принцесса пришла в себя - Альграхт понял это по тому, что она задёргалась, пытаясь вырваться.
Потом до его ушей донёсся слабый стон:
- Чудовище...
- Я! - ответил Альграхт, стараясь приглушить свой бас.
- Ты похитило меня?
Альграхт изумился глупости этой принцессы.
- Естественно!
И потом, почему "похитило"?
Я - Альграхт, ужасающий и жуткий дракон, кошмарное порождение ночи.
Я приношу ужас и несчастья всем (эти пышные слова были взяты из обхохотательного анекдота про дракона и воробья - Логг вчера рассказал - но принцесса этого знать не могла, потому снова потеряла сознание).
Но уж очень она оказалась беспокойная.
И трёх вёрст не пролетели, как она вновь подала писклявый голос:
- Чудовище...
Альграхт твёрдо решил не откликаться.
Пусть вспоминает, как его зовут!
- Злобный и ужасающий Альграхт!..
- Чего? - отозвался дракон, внутренне невероятно потешаясь.
- Ты несёшь меня в свой фамильный замок, полный награбленного золота и костей твоих несчастных жертв?
Альграхт смутился:
- Э-э-э...
Ну, вообще-то, конечно...
То есть, этот дворец так далеко, что я умчу тебя в моё другое гнёздышко, я там время от времени...
Да, время от времени я там ночую!
От возмущения у принцессы сел голос.
- В другое гнёздышко?!
Да ты с ума сошёл?
Что я скажу благородному рыцарю, когда он явится убивать тебя, а меня вызволять из твоих мерзких грязных лап?
Вот уж не надо, с обидой подумал Альграхт, какие грязные лапы? - Он был чистюлей).
- Молчать!
А то разорву в клочья и прах твой развею по ветру!
Принцесса обомлела:
- Да это же слова храброго рыцаря!
Он должен приехать и этой репликой вызвать тебя на смертный бой!
Альграхт только захохотал в ответ.
Пещера была небольшой, но уютной.
Альграхт, когда поселялся в ней, подмёл пол, натаскал сухой травы для подстилки и чувствовал себя в жилище превосходно.
И зачем мне замок", - подумал он, с любовью обозревая пещеру.
Но принцесса считала по-другому.
- Жалкая нора, - заявила она, осмотревшись. - Фи... - и, прежде чем сесть на камень, обмахнула его платочком, воняющим духами.
Альграхт хотел чихнуть, но побоялся оглушить эту противную принцессу.
Всё-таки похитил её, и значит - ответственен за сохранность.
Принцесса тем делом продолжала:
- И женой твоей я не стану, гадкое чудовище, так как ты мне отвратителен; хоть держи меня здесь до конца моей горемычной жизни! - и она засопела, прикрываясь платочком.
Очевидно, плакала.
- Не убивайся так, - решил утешить её Альграхт. - Я бы тебя и не взял в жёны, просиди ты здесь хоть тысячу лет.
Уж больно ты... не очень красивая.
Принцесса гневно выпрямилась.
- Я прекрасна, - в ярости проговорила она. - Я, принцесса Элиза, - гордость королевства.
Моей руки добиваются принцы соседних стран.
Мои портреты пишут знаменитые живописцы.
Мой красоте поют мадригалы поэты.
А плачу я, потому что сегодня - в зелёном.
Рыцарь явится меня спасать, а я в зелёном платье!.. - и разрыдалась.
- А в каком надо? - спросил озадаченный Альграхт.
- В голубом, с розами! - сквозь плач отвечала принцесса Элиза. - Оно новое, мне так идёт!
Альграхт в сомнении посмотрел на красавицу и гордость королевства.
У гордости королевства были золотистые локоны до колен, вздёрнутый носик и серые глаза.
Говоря начистоту,
Альграхт не стал бы очень уж гордиться волосатой головой.
Наверное, принцесса Элиза привирает, набивает себе цену.
Но это она рыцарю будет рассказывать про мадригалы (что это такое, между прочим?).
Тут поважней дела.
- Ты что обычно ешь? - спросил Альграхт сопливую принцессу Элизу.
Та вытерла нос и ответила:
- Ничего.
- Как так?!
- Принцессы не едят.
Я создание нежное, эфемерное.
Как это я - и вдруг ем!
- Что, никогда? - удивился Альграхт.
- Нет! - твёрдо заявила Элиза. - Конечно, нет!
Впрочем... - она надолго задумалась.
- Что? - поторопил её дракон.
- Взбитые сливки очень хороши...
С фруктами!
И вдобавок вкусно ещё мороженое и слоёные пирожки.
А если подумать, то и рыба - очень неплохо.
С гарнирчиком!
И чай.
Альграхт покачал головой:
- Королевские запросы!
Ничего: только это, всего лишь то...
- Забыла про омлет, - сообщила принцесса. - И кофе на завтрак.
А ты, должно быть, питаешься невинными девами?
Слушаешь их вопли, пожирая нежную плоть?
Альграхт плюнул:
- Фу!
Ты вот скажи мне: ты часто пожираешь нежную плоть молодых драконов, слушая их отчаянные вопли?
- Я?!
- А почему, ответь мне на милость, я должен лопать девиц?
Между прочим, есть и повкуснее блюда.
Очень люблю зелёный горошек.
Невинные девы, гадость-то какая!..
Ну так вот, я не обещаю мороженого, но пирожки будут.
Альграхт слетал к тётке Логга, старой ведьме Угме.
Угма с удовольствием напекла дракону пирожков в обмен на обещание прокатить её как-нибудь над лесом, а то Логг - врун и бездельник, лоботряс и нахал, лентяй и неряха, только живот сладостями набивает, гадкий балбес и хам, чтоб ему, хоть и нехорошо так о родственниках, но уж больно измучил, безобразник, от рук отбился, невежа...
Угма - она такая, вечно Логгу нервы треплет, да и другим достаётся; одно слово: ведьма! - но пирожки её - объедение!
Элиза пять штук слопала, и ещё б ела, да куда уж ей.
Зато Альграхт заглотал всё оставшееся, сыто перевернулся на бок и захрапел.
Во сне он видел Ровену, летавшую над горами и хохочущую.
Альграхт весело носился за ней, норовя шутливо схватить за бок.
Ровена была ослепительно хороша.
Вдруг она повернулась на лету, приблизилась к Альграхту и... засунула палец ему в нос!
Альграхт хотел сообщить, что до сих пор ковырял в носу без посторонней помощи, но внезапно чихнул и проснулся.
Перед ним сидела Элиза и веточкой щекотала ноздрю дракона.
- Дрыхнешь! - возмущённо проговорила она. - А я сижу здесь без рыцаря!
- При чём же здесь я?
- Да при всём!
Кто меня сюда приволок?
Скажи мне, хоть один рыцарь знает, что здесь твоё логово?
- Не логово, а квартира.
И вроде бы нет...
Откуда?
В друзьях у меня рыцарей не было, сама понимаешь, ха-ха-ха, в гости никто, кажется, не заглядывал.
Да это ж к лучшему: если б иначе, так каждую неделю совался бы ко мне очередной придурок на коне и гундосил:
Вызыва-аю на смертный бой, вызыва-аю на смертный бой"!
Нет уж, не надо!
Элиза расплакалась, закрыв лицо ладошками.
- Что за несчастье!
Ну что за доля горькая!
У-у-у-у, вот беда-то!
И за что мне это наказанье?
Альграхт смутился:
- Не убивайся...
Хочешь, я тебя назад отнесу?
Высажу там же, где взял, в поле.
Уж извини, к замку не подлечу: сама понимаешь - дракон над столицей... - и осёкся.
Элиза смотрела на него горящими глазами.
- Ну уж нет! - крикнула она в бешенстве. - Мало того, что я здесь уж второй день сижу, так ещё и сам меня домой доставишь?!
Не дождёшься!
Ни за что!
Ни-ког-да!
Буду здесь сидеть, пока не спасут!
Не надейся, что уберусь отсюда так просто.
Меня должны спасти - меня спасут, и всё, что за этим следует: свадьба и пир на весь мир.
И жили они долго и счастливо!
Альграхт изумился:
- Так ты не хочешь домой?
- Хочу.
Но только с рыцарем на коне ретивом.
Иначе - нет!
О-о... - её слёзы внезапно высохли. - Какая потрясающая идея!
Нет, я умница, умница!
Хо-хо!
Теперь-то уж они все...
- Что? - растерялся Альграхт.
- Ты им всё объяснишь!
- Кому?!
- Рыцарям!
Между нами говоря, я бы выбрала Жака, у него самый красивый конь.
- Так тебе нужен конь, - догадался Альграхт.
Элиза вздохнула и посмотрела на него как на умалишённого.
- Эх, дурак...
Мне нужен рыцарь!
Просто конь - это...
Ну не знаю, лучше рыцарь на хорошем коне.
Так полагается.
А теперь слушай сюда.
Не знаю, поймёшь ли хоть с третьего раза, но постарайся...
Золотые локоны, развевавшиеся на ветру, замечательно сочетались с белоснежной рубашкой.
Синие глаза горели, чёрный шёлк плаща восхитительно обрисовывал широкие плечи всадника.
Конь, мчавшийся во весь опор, являлся образцом лошадиной красоты.
Всадник ловко приподнялся в седле, чтобы плащ эффектнее вился по ветру...
- Блин, - произнёс всадник, останавливая коня и возвращаясь за мечом, выпавшем из расстегнувшихся ножен.
Он хотел легко спешиться, и сделал бы это, но на беду забыл вынуть левую ногу из стремени и повис носом книзу.
Именно потому он и не заметил огромной тени, налетевшей сверху и опустившейся рядом.
- Принц Жак? - услышал он приятный баритон.
- Принц Жак! - с вызовом ответил принц Жак, пытаясь обрести вертикальное положение, но мешали стремя и зажатый в руке меч, до которого Жак всё-таки сумел дотянуться.
- Ах, какое счастье! - продолжил баритон. - Я так рад, что встретил вас здесь!
- Естественно, здесь, - сварливо проговорил принц. - Я здесь всегда по воскресеньям катаюсь!
Людей нет, никто не посмеет...
В смысле, не помешает!
Кстати, помочь не хотите?
Баритон замялся:
- Отчего же, но только...
По прибытии.
Позвольте...
- По каком прибы... - начал Жак и внезапно почувствовал, что вместе с конём, стременем и злополучным мечом поднимается в воздух...
Если принцесса Элиза была нервной и капризной, то принц Жак - чудовищем, честное слово.
Истеричная козявка, решил Альграхт.
Принц ни на секунду не переставал противно визжать.
Повернув голову,
Альграхт увидел, что принц Жак ещё и кусается, ухитряясь не прерывать ора.
Но попробуйте укусить дракона.
Много он почувствует?
- Не балуйся, - строго сказал Альграхт. - Прилетим, получишь пирожок.
- По роже?! - не расслышал принц Жак и затрясся. - Не хочу!!
Альграхт ощущал сильное желание выронить этого визгунчика над озером или лесом.
Точно отучится пищать.
Но это значит, что придётся искать нового принца?
Притом, где?
Принцесса Элиза классное место подсказала: за Восточным лесом течёт река Клюква, там Безымянное поле, а по полю каждую неделю катается принц Жак, растяпа, между нами говоря, ужасный, и вздорен слегка, зато плащ на нём - из настоящего шёлка, да и отец его поскорее хочет женить хоть на какой принцесске.
Обидно, если не Элизе достанется.
Альграхт принял план с восторгом: ладно, слетает он к Клюкве; зато потом Элиза отправится восвояси, а Альграхт снова останется в весёлом одиночестве, нарушаемом только прогулками с друзьями.
И теперь выясняется, что Элиза будущего героя немного приукрасила.
Да он с коня спрыгнуть не может без того, чтоб землю носом не пропахать, к тому же болтает глупости без умолку.
- Твоё сокровище, - приветливо улыбаясь,
Альграхт втолкнул принца в пещеру.
С удивлением дракон заметил, что Элиза уложила волосы в какую-то неясную конструкцию вроде ёлки, а в уши вдела огромные серёжки (откуда она взяла в пещере серёжки?
Ну, это спрашивайте у неё самой.
Она всё-таки принцесса, а значит - женщина.
А женщина всегда найдёт себе и серьги, и платье, когда речь зайдёт о принце - пусть даже слегка не похожем на сказочного).
Элиза возмутилась:
- А конь?
Ты сожрал коня?
- Да нет! - возопил дракон. - Никого я не жру!
Вон твой конь, траву щиплет.
Принцесса недоверчиво выглянула наружу и в самом деле обнаружила вороного коня, лениво жующего травку, пробивающуюся между камнями.
У коня были большие глупые глаза.
Элиза оглянулась на Жака, посмотрела ему в лицо и осталась недовольна сравнением.
- Дураков каких-то притащил, - несправедливо сказала она Альграхту.
- Кто это? - простонал из угла очухавшийся принц.
Альграхт развёл крыльями:
- Принцесса Элиза, гордость королевства, про неё делают портреты и ма... мандригалы.
Ты её спасёшь от злодея, и вы свалите отсюда к общей радости.
- А от какого злодея?
И что мне это даст? - оживился Жак в углу, даже перестал притворяться умирающим.
- Так положено, - растолковал дракон. - А злодей я.
- Тебе это принесёт славу и счастье, а мне, - задумалась Элиза, - мне, пожалуй, счастье и славу.
Женишься на мне...
- Жениться? - перебил Жак, тараща прекрасные синие глаза. - Ну нет уж!
Я лучше каждое воскресенье буду кататься по полю.
Мне так больше нравится.
Принцесса ошарашено переспросила:
- Так ты не хочешь на мне жениться?!
- Конечно, нет, - с претензией ответил принц. - Ещё не хватало!
Что я, глупый - жениться?
- Ах так! - взвизгнула Элиза, краснея от ярости.
Этого дракон вынести уже не мог.
- Вот что, комары, - назидательно произнёс он, сгребая Элизу и Жака одной лапой, а не перестающего жевать коня - другой, - Вы суетливые и писклявые, но это вынести можно.
Вы капризные и недалёкие - тоже ещё не несчастье.
Но ко всему вы ещё сами не знаете, что вам нужно.
К тому же духами от вас воняет нестерпимо.
Так что разбирайтесь между собою где-нибудь подальше от моей квартиры!
Альграхт высадил их на Безымянном поле и сказал:
- Приятно было познакомиться, а попрощаться - ещё приятнее!
Принцесса угрожающе махала кулаками вслед дракону, требуя вернуться, а принц возмущённо кричал, что Альграхт измял ему плащ, и что теперь стыдно на люди показаться, но Альграхт был уже далеко.
Он махал крыльями (а как вы помните, размах его крыльев превышал шестьсот футов) и думал о Ровене; ещё он думал, что хорошо бы как-нибудь подшутить над Логгом; и вдобавок вспоминал Альграхт дедушкины рассказы о нежных принцессах и храбрых, хоть и надоедливых, героях.
Что же выходит?
Дедушка не прав был?
Или просто ныне игры идут совсем по другим правилам?
