Опавшей парковой листвой ржавеет солнце похороненное снегом
Время измученных поэтов вновь настало и опять не навсегда
Пошлая тайна возрождения ведёт меня обратно подлым следом
И по корачечным отметинам я к городу ровняю свой седан
Цивилизация встречает меня тихо, без весеннего задора
На лицах жителей Нью-Йорка - отрешённость от московской суеты
С прилягшим снегом в середине октября ночами спит влюблённый город
Благословлённым мудрой осенью и в разумах рождающим мечты
Ты не противилась взрослению ни пулей, ни таблетками, ни книгой
А я пронёс через всю жизнь образ той девочки которой ты была
И подперев им своё сердце я увидел каково рукой не двигать
Когда на месте оно топчется среди слизью исписанных бумаг
В моём сознании как смерть твоей невинности утрата утвердилась
Я так хотел с тобою быть и никогда бы не посмел тебя желать
Нынче я жду уже свою смерть - издевательскую божескую милость
Как избавление от конченых вопросов почему я не женат
Соединит ли нас та смерть или от жизни никуда уже не деться?
Возможно все эти мужья на самом деле так уж любят своих жён
Возможно ты ещё жива и твоя опухоль на стадии младенца
Надеюсь лишь что род людской будет политиками вскоре прекращён
Я достигаю состояния осеннего Нью-Йорка в своём сердце
У снега белого-прибелого прося стереть мне память до тех дней
Словами матери пронизанных как взглядами твоими, вплоть до детства
Вплоть до отсутствия тебя в моей судьбе и как вернуть тебя, идей
И на меня осуществляет снисхождение вся Статуя Свободы
Под Марсельезу саксофонную склоняясь над моею головой
И предо мной бурно расходятся портовые мистические воды
И океана гул поднявшегося - космоса внеплановый отбой
