Крестик на тонкой шее

Крестик на тонкой шее. Алый, сухой песок.

Господи, неужели, это не сон, не сон?

Стрёкот над головами, мамочка, не цикад.

Коля. Володя. Ваня. Свежий, посмертный кадр.

От штукатурки белый сыплет в проём туман.

Девочка чертит мелом брата, отца и мать,

ей бы мечтать о лете, импортной кукле, но

вряд ли её заметят, те, что накроют дом

сверху колючим ветром - чёрной полоской дым.

Мама, всего в двух метрах, стены в горошке дыр

пулелетящих ссадин. Город танцует вальс

горькой сирены. Сзади стрёкот. Но им плевать,

тем, узкоглазым в небе.

Мама, в пустом окне

как отстоять молебен, если и Бога нет?

Как отличить по точкам чёртовой сажи сад,

если их взгляд заточен, если горят глаза,

то есть, в глазах останки лесенок и дверей -

черные кляксы стали.

Мама, не хватит ве-

-ры-

-ться в бетонной куче, если остался жив,

если уже не учит время, огнём бежит

по проржавевшим трубам в сизый больной туман.

Я не считала трупов, что принесёт война...

Крестик на чёрной шее. Алый песок и вонь.

Мама, ты слышишь, шепчут,

будто закончен бой?..