В некотором царстве, в тридесятом государстве жили царь с царицей, то ли князь с княгиней, и было у них двое сыновей.
Вот и говорит князь своим сыновьям:
- Пойдем со мной к морю да послушаем, как будут морские люди песни петь.
Вот они и пошли.
Идут дубравою.
И захотелось князю узнать о своих сыновьях правду, который из них будет на отшибе жить, а который его царством править.
Идут дубравой, глядь - стоят рядом три дуба.
Князь посмотрел и опрашивает своего старшего сына:
- Сыне мой милый, а что можно бы сделать из тех вон трех дубов?
- Да что же, - говорит, - батюшка!
Вышел бы из них хороший амбар; а ежели распилить, то хорошие б вышли доски.
- Ну, - говорит, - сынок, будешь ты добрым хозяином.
Потом младшего спрашивает:
- Ну, а ты, сынок, что бы из тех дубов сделал?
А тот и говорит:
- Добрый мой батюшка, коль была б у меня на то воля да сила, срубил бы я третий дуб, положил бы его на те два и всех бы князей и панов до одного перевешал.
Почесал князь голову и замолчал.
Вот пришли к морю, стали все смотреть, как рыба играет, а князь взял, да и столкнул младшего сына в море.
- Пропади ж ты пропадом, - говорит, - лучше сам, негодяй!
Только столкнул отец сына в море, а рыба-кит его вмиг и проглотила.
Он в ней и ходит.
И давай та рыба хватать возы с волами и конями.
Ходит он внутри рыбы да разглядывает, что там на возах, вот тем и питается; и нашел вдруг на одном возу трубку, табак да огниво.
Взял, набил в трубку табаку, выкресал огонек и давай курить.
Одну трубку выкурил; набил вторую, выкурил; набил третью, выкурил.
Вот рыба от дыма и одурела, приплыла к берегу и уснула.
А по берегу ходили охотники.
Вот один из них увидел ее и говорит:
- Эй, братцы, сколько мы по лесам ходим, а ничего не нашли.
А видите, вон какая рыба у берега лежит?
Давате-ка ее застрелим!
Вот стреляли ее, стреляли; потом нашли топоры и давай ее рубить.
Рубили, рубили, вдруг слышат - кто-то у ней изнутри кричит:
- Эй, братцы, рыбу-то рубите, да не зарубите христьянской крови.
Они с перепугу как кинутся - и убежали.
Вот пролез он тогда в дырку, что охотники прорубили, вышел на берег и сидит.
Сидит себе голый, одежа-то на нем, что была, уже вся истлела: ведь, может, он целый год пробыл в рыбе, - и думает про себя:
Как же мне теперь на свете жить?»
А старший его брат сделался за это время великим государем.
Отец умер, и остался он всему государству хозяином.
Что и говорить, и среди нашего брата, как кто помрет, собираются люди и совещаются, так вот и среди князей бывает.
Собрались судьи, сенаторы, присудили ему, молодому князю, жениться, и вот едет он искать себе невесту, а с ним и свадебные поезжане.
Едет, а тут голый человек сидит.
Вот и посылает он слугу:
- Поди-ка спроси, что оно за человек.
Тот приходит.
- Здравствуй!
- Здравствуйте.
- Ты кто таков? - спрашивает.
- Я, - говорит, - Иван Голык.
А вы кто будете?
- Мы из такой-то и такой-то земли, едем своему князю невесту искать.
- Так ступай и скажи своему князю, что если он едет свататься, то без меня не высватает.
Тот вернулся к князю - так, мол, и так.
Князь- тотчас велел слугам открыть чемодан, достать рубашку, штаны, весь наряд.
Вскочил Иван Го лык в воду, обмылся, оделся.
Привели его к князю.
Вот и говорит он князю:
Уж если меня взяли к себе, так все меня и слушайтесь.
Будете слушаться, то на Русь попадем, а не будете - все пропадем.
Князь сказал «хорошо», мол, и велел, чтоб все его слушались.
Едут они, вдруг - войско мышиное.
Князь хотел так по мышам и пройти, а Иван Голык:
- Нет, - говорит, - постойте, дайте мышам дорогу, чтоб ни одной мыши и волоском не задеть.
Тут все в сторону и свернули.
Задняя мышь глянула назад и говорит:
- Ну, спасибо тебе,
Иван Голык, что не дал ты моему войску погибнуть, не дам и я твоему.
Едут дальше, а тут идет вдруг навстречу комар с таким войском, что и взором не окинешь.
Подлетает комариный дивизионный генерал:
- Эй,
Иван Голык, дай моему войску кровью напиться!
Если дашь, мы тебе в большой беде пригодимся, а не хочешь давать, то тебе на Руси не бывать.
Спустил Иван Голык тотчас с себя рубашку и велел себя связать, - чтоб ни одного комара не убить.
Насосались комары и полетели.
Едут по-над берегом, видят - поймал человек две щуки в море.
Вот Иван Голык и говорит князю:
- Купим этих двух щук у человека и отпустим их назад в море.
- А зачем?
- Не спрашивай зачем, а купим.
Купили тех щук и назад в море пустили.
А те обернулись и говорят:
- Спасибо тебе,
Иван Голык, что не дал нам пропасть.
Мы тебе в большой беде пригодимся.
Да не так оно быстро делается, как в сказке сказывается.
Едут они, может, с неделю или вроде того; приезжают в иную землю, в тридесятое царство, в другое государство.
А правил тем царством Змей.
Кругом видны большие здания, а двор железными кольями обнесен, и на каждом колу понатыканы головы разных воинов, а у самых ворот на двенадцати кольях голов нету.
Стали они ближе подходить, стала князю тоска к сердцу подступать, и молвит князь:
- А не торчать ли,
Иван Голык, на этих кольях и нашим головам?
- Посмотрим! - говорит.
Приехали туда; встретил их Змей, как будто и добрый он; принял, как гостей; велел весь свадебный поезд напоить, накормить, а князя взял с собой и повел в дом.
Ну, пьют себе, гуляют, про одно лишь веселье знают.
А у того Змея двенадцать дочерей, все одна в одну.
Подвел их Змей к князю и рассказал, которая старшая, а которая помладше, а потом - к последней.
Вот самая младшая больше всех князю и приглянулась.
Гуляли они до вечера.
Вечером стали прощаться, время идти спать.
А Змей и говорит князю:
- Ну, какая же дочка самая красивая?
Князь говорит:
- Самая младшая - самая красивая.
Буду за самую младшую свататься.
Говорит Змей:
- Ладно.
Но только я дочки не выдам, пока не сделаешь всего того, что я буду тебе приказывать.
Как сделаешь все, то выдам за тебя дочку, а не сделаешь - и свою голову погубишь, и твой свадебный поезд весь заодно поляжет.
И приказывает ему:
- Есть у меня на гумне триста скирд разного хлеба.
Так вот, чтоб к утру он был мне весь обмолочен и чтоб было так: солома к соломе, полова к полове, зерно к зерну.
Вот едет князь ночевать к своим поезжанам и плачет.
А Иван Голык увидел, что тот плачет, и спрашивает:
- О чем ты, князь, плачешь?
- Как же мне не плакать?
Вот загадал мне Змей то-то и то-то.
- Не плачь, мой князь, - говорит, - а ложись спать; все к утру будет сделано.
И как вышел Иван Голык на двор, как свистнул мышам!
Где уж те мыши взялись, и говорят:
- Зачем ты нас,
Иван Голык, кликал?
- Как же мне вас не кликать?
Велел мне Змей все скирды, что у него на гумне, к утру обмолотить, да чтоб солому к соломе, полову к полове, зерно к зерну сложить.
Как запищали мыши, как бросились на гумно!
Собралось их столько, что и ступить негде.
Как взялись за работу - еще ни свет ни заря, а всю уже кончили.
Пошли разбудили Ивана Голыка.
Пришел он, - скирды как стояли, так и стоят, но лежит полова отдельно, а зерно тоже отдельно.
Иван Голык и просит их, чтоб они посмотрели, не осталось ли где в колоске зерна.
Как бросились они, но ни единого в соломе не видно.
Потом вылезли и говорят:
- Нет, нигде нету.
Не бойся, никто и зернышка-то не найдет.
Ну, а теперь мы,
Иван Голык, тебе отслужили, прощай!
Он стал и стережет, чтоб никто вреда не наделал.
А тут и князь идет его искать.
Нашел.
Удивляется, что все исполнено так, как велел Змей.
Поблагодарил Ивана Голыка и пошел к Змею.
Приходят они вместе со Змеем.
И дивуется Змей тоже.
Позвал дочерей, чтобы те поискали в соломе зерна и не сбиты ли где колоски.
Вот дочери искали-искали, нету.
И говорит Змей:
- Ну, ладно, пойдем, до вечера будем пить и гулять, а вечером опять назначу тебе на завтра работу.
Догуляли до вечера.
Вот Змей и назначает работу:
- Нынче утром моя младшая дочка в море купалась и обронила в воду перстень; искала-искала, не нашла.
Если ты завтра его найдешь и принесешь, пока нам к обеду садиться, то живой останешься, а не найдешь, то всем вам тут и конец.
Идет князь к своим, плачет.
Увидал его Иван Голык и спрашивает:
- Чего, князь, плачешь?
- Вот такая и такая, - говорит, - напасть!
Иван Голык и говорит:
- Врет Змей: это он сам взял у дочки перстень и, летая нынче над морем, бросил перстень.
Ложись спать.
Завтра я пойду к морю, может, достану.
На другой день утром приходит Иван Голык к морю, да как крикнет богатырским голосом, как свистнет молодецким посвистом - так море все и забушевало.
Подплыли к берегу две щуки, которых он когда-то отпустил, и спрашивают:
- Ты зачем нас,
Иван Голык, кликал?
- Как же мне вас не кликать?
Змей нынче утром летал над морем и кинул в него перстень.
Ищите его повсюду.
Коль найдете, останусь в живых, а не найдете, сживет меня Змей со свету.
Они и поплыли.
И уж где они ни плавали по морю, уж где ни искали - нету!
Поплыли к своей матери и говорят, что вот такое, мол, и такое горе.
Мать говорит им:
- Перстень этот у меня.
Жаль мне его отдавать, а вас еще жальче.
И выкинула она из себя перстень.
Подплыли щуки к Ивану
Голыку и говорят:
- Вот мы тебя и отблагодарили, службу тебе сослужили.
Еле нашли.
Иван Голык поблагодарил двух щук и пошел.
Приходит, а князь плачет, ведь Змей-то уж два раза присылал за ним, а перстня все нету.
Как увидел он Ивана Голыка, так и подскочил:
- Ну что, нашел перстень?
- Нашел, - говорит. - А вот и сам Змей идет.
- Пускай теперь идет!
Змей на пороге, а князь к себе, и столкнулись лбами.
Спрашивает Змей сердито:
- Ну что, нашел перстень?
- Вот он!
Только я тебе не отдам, а отдам тому, у кого ты взял.
Змей ухмыльнулся и говорит:
- Ладно!
Что ж, пойдем обедать, у меня гости, и мы тебя давно дожидаемся.
Пошли.
Входит князь в дом, видит - сидят там одиннадцать змеев.
Он давай с ними здороваться.
Потом подошел к дочерям, вынул перстень и спрашивает:
- Чей это перстень?
Самая младшая покраснела и отвечает:
- Мой.
- Если твой, то возьми.
Я, ища его, все море выбродил.
Все рассмеялись, а младшая поблагодарила.
И пошли все обедать.
За обедом, при гостях, говорит Змей:
- Ну, князь, отобедаем да отдохнем, а потом уж приходи.
Есть у меня лук во сто пудов.
Как выстрелишь из него при всех гостях, так и выдам за тебя дочку.
Пообедавши, пошли все отдыхать, а князь скорей к Ивану Голыку и говорит ему:
- Вот уж теперь я пропал: такое, мол, и такое дело!
- Глупости! - говорит Иван Голык. - Когда принесут тот лук, ты посмотри на него и скажи Змею, что с таким, мол, луком не хочу и срамиться, что у меня, дескать, каждый слуга из него выстрелит, и вели меня позвать.
А я уж так выстрелю, что больше никому стрелять не предложат.
Князь поговорил с ним и пошел к Змею.
Гуляет в палатах с дочерьми.
Но нескоро, а выходит Змей с гостями, й несут за ним лук и стрелу в пятьдесят пудов.
Князь как глянул, так сразу же и испугался.
Вынесли во двор лук, и все повыходили.
Обошел князь вокруг лука и говорит:
- С таким луком не хочу я и срамиться, а позову кого-нибудь из своих слуг, каждый из него выстрелит.
Тут змеи переглянулись и говорят:
- А ну, ну, пусть попробует!
Князь и закричал:
- Пошлите ко мне Ивана Голыка!
Тот приходит.
Князь говорит:
- Возьми-ка этот лук и выстрели.
Поднял Иван Голык лук, стрелу наложил и как выстрелит, - так кусок в двадцать пудов и отломился от лука.
Тогда князь и говорит:
- Вот видите?
Если бы это я выстрелил, то вы б меня осрамили.
А Иван Голык пошел к своим, заткнув обломок лука за голенище, а князь со змиёвнами - в дом.
Змеи же остались на дворе и все советовались, какую бы ему теперь работу загадать.
Посоветовавшись, пошли в дом.
Войдя,
Змей что-то шепнул младшей дочке на ухо.
Она пошла, а он за ней.
Там долго беседовали, потом выходят, и говорит Змей:
- Нынче время уж позднее, пусть завтра утром.
Есть у меня конь за двенадцатью дверьми; вот если на нем поездишь, то выдам за тебя дочку.
Погуляли они до вечера и спать разошлись.
Приходит князь и рассказывает Голыку.
Тот выслушал и говорит ему:
- А ты знаешь, зачем я взял тот обломок лука?
Я сразу ведь догадался, что оно будет.
Так вот, как подведут тебе коня, ты погляди на него и скажи:
Не хочу я на таком коне ездить, чтоб не осрамиться, так же как с луком, а пускай мой слуга поедет».
А будет то не конь, а его младшая дочка.
Тебе-то на нее и не сесть, а уж я ее хорошо проучу.
Вот утром встали.
Приходит князь в дом, поздоровался со всеми, видит - дочерей одиннадцать, а двенадцатой нету.
Змей поднялся и говорит:
- Ну, князь, пойдем во двор, скоро и коня выведут.
Посмотрим, как вести будут.
Все пошли, смотрят, а тут коня ведут двое змеев и то еле удерживают - так их обоих на голове и носит.
Подвели к крыльцу.
Князь обошел вокруг, поглядел и говорит:
- Что ж!
Вы говорили, что коня приведете, а привели кобылицу?
На такой кобылице ездить я не хочу, чтоб не осрамиться, так же, как вчера с луком, а позову своего слугу, пускай он поедет.
Змей говорит:
- Ладно!
Пускай он поедет!
Позвал князь Ивана Голыка и приказывает ему:
- Садись на эту кобылицу да прогуляйся!
Иван Голык как сел, а змеи кобылицу и пустили.
И как понесла она его, аж под самое облако; а оттуда спустилась и ударилась оземь так, что вся земля застонала.
А Иван Голык как вынет тогда из-за голенища двадцатипудовый обломок лука, и давай ее дубасить.
Она взвилась и понесла его в разные стороны; а он все ее промеж ушей бьет.
Вот носила она его, носила, а потом видит, что ничего не поделает, и давай проситься:
- Не бей меня,
Иван Голык, приказывай все, что хочешь, все для тебя сделаю.
- Мне, - говорит, - делать ничего не надобно, а только как подъеду к князю, то чтоб ты перед ним упала и ноги раскинула.
Она думала-думала.
- Ну, - говорит, - что ж с тобой поделаешь!..
И понесла его по-над деревом, возле князя спустилась, упала перед ним и ноги раскинула.
Князь и говорит:
- Ишь, какой срам!
А вы еще хотели, чтоб на этой кобыле ехал.
Стало Змею перед ним стыдно, но делать было нечего.
Походили по саду и обедать пошли.
А тут и младшая дочка их встретила, давай здороваться.
Князь на нее смотрит, уж и так она хороша была, а теперь еще краше стала.
Сели обедать, говорит Змей:
- Ну, князь, после обеда уж выведу я своих дочек во - двор: коль угадаешь, какая самая младшая, будем тогда и свадьбу справлять.
После обеда повел Змей своих дочерей одеваться, а князь пошел к Ивану Голыку за советом, что ему делать.
- А вот что, - говорит.
Враз свистнул, и прилетел комар.
Рассказал он ему, в чем дело.
А комар говорит:
- Ты нас из беды выручил, и я тебе службу сослужу.
Когда выведет Змей их во двор, то пускай князь приглядывается - я буду летать как раз над ее головой.
Пускай он обойдет их кругом один раз - я буду летать, и второй раз обойдет - я буду летать, а как будет обходить в третий раз, сяду я у нее на носу, вот она не вытерпит моего укуса и махнет правой рукой.
Сказав это, комар полетел в дом.
А тут и Змей за князем присылает.
Князь приходит, видит - стоят там двенадцать дочерей, и все они и лицом, и одеждой, и косами одна на другую похожи.
Смотрел он на них, смотрел - никак не узнает: совсем не те панночки стали, что прежде… Вот обошел он в первый раз - не увидел комара; стал обходить второй раз, глядь - над головой летает… Он уж и глаз с комара не сводит.
Как начал в третий раз обходить, комар сел у нее на носу и давай кусать.
Она рукой - мах!
А князь - к ней:
Вот это моя!», и повел ее к Змею.
Нечего Змею делать.
- Коль узнал, говорит, - свою невесту, то нынче и свадьбу начнем гулять.
Началась свадьба.
К вечеру их повенчали.
Уж тут и гуляли, из пушек стреляли и чего только не делали!
Вот уж скоро и спать вести.
Тогда Иван Голык отвел князя в сторону и говорит:
- Ну, князь, смотри ж, чтобы завтра нам и домой ехать, тут ждать нам добра не приходится.
Да смотри, прошу я тебя, не доверяй ты, - говорит, - жене до семи лет; хоть и будет она к тебе ластиться, а ты всей правды ей не говори; а ежели расскажешь, то и сам пропадешь и я вместе с тобой.
- Хорошо, - говорит, - не буду жене доверяться.
Вот на другой день оделись молодые и вышли к змеям.
И давай тут князь отца просить, чтоб отпустил их домой ехать.
Змей говорит:
- Да как можно так скоро ехать!
- Уж как вам угодно, а поеду я нынче домой.
Вот, пообедавши, взяли молодую, сели и поехали.
Ну, приехали в свое царство.
Тогда уж князь отблагодарил Ивана Голыка за все разом и поставил его своим первым советником.
Что Иван Голык скажет, то во всем царстве и делается.
А царь сидит себе, ни о чем не думает.
Вот живет молодой князь со своею женой год и другой.
На третий год прижили они себе сына.
Молодой князь радуется.
Вот взял он раз сына на руки и говорит:
- Что может быть лучше на свете, чем это мое дитя?
А княгиня, видя, что князь так разнежился, и давай его целовать да расспрашивать, вспоминать, как он к ней сватался и выполнял все приказы ее отца.
Князь и говорит:
- Выполнять бы мне и до сей поры твоего отца приказы на железном колу, если б не Иван Голык.
Все это делал он, а не я.
Тут она и виду не показала, что разгневалась, но сразу же куда-то вышла.
А Иван Голык сидит себе дома, ни о чем не тужит, - и вдруг к нему княгиня летит.
Вынула вмиг из-под полы полотенце с золотыми кружевами и как махнет тем змеиным полотенцем, так надвое его и разрубила: ноги здесь остались, а туловище с, головой проломило крышу и упало за семь верст от дома.
Вот, упав, и говорит он:
- Ах ты, окаянный сын!
Никак я не думал, чтобы ты признался!
А ведь я-то как просил, чтоб до семи лет ты жене не доверялся!
Ну, теперь я пропал, но пропал и ты!
Поднял он голову, сидит в лесу.
Вдруг видит - гонит безрукий человек зайца.
Вот-вот нагонит!
И гонит он прямо на Ивана Голыка.
Подбегает заяц, а Иван Голык и поймал.
Вот и задрались между собой.
Тот говорит:
Мой заяц!», а тот говорит:
Нет, мой!» Дрались-дрались - ни тот, ни другой не одолеет.
Тогда безрукий говорит:
- Довольно нам драться, а давай вывернем дуб, и кто кинет его дальше, тому и заяц достанется.
Говорит безногий:
- Ладно!
Вот безрукий подкатил безногого к дубу; тот вывернул дуб и дал безрукому.
Безрукий лег, да как кинет ногами, так дуб за три версты и упал.
А кинул безногий, то за семь верст упал.
Вот безрукий и говорит:
- Бери зайца, будешь мне старшим братом.
Так побратались они, сделали возок, привязали веревку, и если надо куда ехать, то впрягается безрукий и везет безногого.
Вот приехали они однажды в город, где живет царь, подъехали к церкви, и поставил безрукий безногого на возке рядом с нищими.
Стоят и дожидаются.
Вдруг говорят люди, что вон едет царевна.
Подъезжает она к ним и велит своей фрейлине:
- Подай этим, калекам милостыню.
Та хотела подать, а безногий и говорит:
- Если б вы, сударыня, своими-то руками милостыню подали.
Вот взяла она у фрейлины деньги и подает безногому.
А он ее спрашивает:
- Скажите мне, - говорит, - отчего вы, не в обиду будь «казано, на вид такая желтая?..
Она говорит:
- Мне так бог дал! - и вздохнула.
- Нет, говорит, - я знаю, отчего вы такая желтая.
А я, - говорит, - мог бы сделать так, чтоб вы были такой, как бог вам дал.
Вдруг во время беседы царь подъезжает.
Сразу же и ухватился за это слово.
И безногого да безрукого с возком - прямо во дворец.
- Делай, коль знаешь!
А тот говорит:
- Что ж, царь!
Пусть царевна по правде признается, отчего она на вид такая скверная сделалась.
Тогда отец к дочери.
Она и призналась.
- Так, мол, и так, - говорит, - летает ко мне Змей и сосет у меня кровь.
А побратимы и спрашивают:
- А когда ж он летает?
- Как раз перед рассветом, когда все сторожа уснут, вот он ко мне через трубу и влетает.
А если кто войдет и он вылететь не успеет, то под подушками прячется.
- Постой же, - говорит безногий, - мы в сенях спрячемся, а ты, царевна, когда он прилетит, нам кашляни.
Вот спрятались они в сенях.
И только сторож перестал бить - в колотушку, как вдруг что-то словно искрами под крышей осияло.
Царевна тогда:
Кахи!» Они - к ней, а Змеище и спрятался под подушками.
Вот спрыгнула царевна с постели, а безрукий лег на пол и кинул ногами безногого на подушки.
Поймал безногий руками того Змея, и давай они его вдвоем душить.
А Змей просится:
- Пусти меня!
Никогда больше не буду летать и десятому закажу.
А безногий говорит:
- Нет, этого мало; ты отнеси нас туда, где целящая вода, чтоб были у меня ноги, а у брата руки.
Змей говорит:
- Хватайтесь за меня, я понесу, только не мучьте.
Вот и схватились за него безрукий ногами, а безногий руками.
И полетел Змей с ними: прилетает к кринице и говорит:
- Вот целящая вода!
Безрукий хотел сразу же туда вскочить, а безногий ему кричит:
- Нет, брат, погоди!
Придержи Змея ногами, а я воткну в криницу сухую палочку; вот и увидим, целящая ли то вода.
Он воткнул, и тут кусок, что погрузил в воду, так и сгорел.
Уж как взялись они тут за Змея!
Давай его душить.
Били его, били!
Он давай проситься, что не бейте, мол, тут недалече и целящая вода!
Повел он их к другой кринице.
Сунули в нее сухую палочку, и стала она вдруг распускаться и расцвела.
Тогда безрукий прыгнул и выскочил оттуда с руками, а безногий - за ним и вышел с ногами.
Тогда отпустили они Змея и велели ему больше к царевне не летать; а сами поблагодарили друг друга за то, что дружно жили, и распрощались.
Иван Голык пошел опять к своему брату, к князю, узнать, что сделала с ним княгиня.
Подходит он к тому царству, видит - пасет у дороги свинопас свиней; пасет свиней, а сам сидит на кургане.
Он и решил:
Пойду-ка я к этому свинопасу и расспрошу его, что у них тут делается?»
Подходит к свинопасу, всматривается в него - и узнает своего брата.
Тот тоже смотрит и узнает Ивана Голыка.
Долго глядели они друг другу в глаза: и тот и другой молчат, слова вымолвить не могут.
Вот пришел в себя Иван Голык и говорит:
- Что ж ты, князь, свиней пасешь!..
Да так тебе и надо!
А не я ли тебе говорил, чтоб не доверял ты жене до семи лет?
Кинулся князь ему в ноги и говорит:
- Иван Голык!
Прости меня и помилуй!
Вот Иван Голык поднял его под руки и говорит:
- Хорошо, что ты еще в живых остался.
Теперь еще маленько поцарствуешь.
И стал князь Ивана Голыка расспрашивать, как добыл он себе ноги, ведь жена ему показывала, как она их отрубила.
Уж тогда Иван Голык ему тоже признался, что он - его младший брат, и рассказал ему про свою жизнь.
Ну, обнялись они, поцеловались.
Князь и говорит:
- Пора, брат, мне свиней домой гнать, княгиня скоро чай будет пить.
А Иван Голык говорит:
- Так погоним, пожалуй, вместе.
А князь говорит:
- Да тут, - говорит, - брат, беда!
Вот та проклятая свинья, что впереди идет, как только дойдет до ворот - станет в воротах как вкопанная и пока трижды ее… не поцелуешь, не сдвинется с места.
А княгиня в то время со змеями чай на крыльце попивает, смотрит на это да посмеивается.
Иван Голык и говорит:
- Так тебе и надо!
Ну уж нынче целуй, а завтра не будешь.
Пригнали свиней к воротам.
Смотрит Иван Голык - так оно и есть: пьет княгиня чай на крыльце и сидят с ней шестеро змеев.
Остановилась та проклятая свинья в воротах, ноги расставила и не идет во двор.
А княгиня смотрит и говорит:
- Вот уж мой дурень свиней пригнал и будет свинью целовать.
Тот бедняга нагнулся, трижды поцеловал… тогда свинья и вошла во двор, хрюкая.
А княгиня говорит:
- Поглядите-ка, он где-то себе и подпаска нашел.
Вот князь с Иваном Го лыком загнали свиней в хлев.
Тогда Иван Голык и говорит:
- Достань, брат, у ключника двадцать пудов конопли и смолы двадцать пудов и принеси мне в сад.
А князь говорит:
- Да я не донесу.
А Иван Голык:
- Да ты ступай попроси, может, еще и не даст.
Вот князь пошел к ключнику, стал просить.
Тот долго на него смотрел, а потом говорит:
- Что с вами поделаешь, надо дать.
Открыли они кладовую.
Отвесил Иван Голык двадцать пудов смолы, взял в одну руку коноплю, а в другую смолу, и пошли.
А ключнику сказал, чтоб никому не говорил.
Как взялся Иван Голык плесть кнут: один пуд конопли сплетет, а пудом смолы осмолит, и сплел он к полуночи кнут в сорок пудов весом.
А потом спать лег.
А князь давно уже спит на соломе у хлева.
Поднялись они раным-рано, и давай ему Иван Голык говорить:
- Ну, до нынешнего дня ты был свинопасом, а нынче будешь опять князем.
Что ж, пойдем, погоним свиней в поле.
Князь:
- Нет, еще, пожалуй, княгиня не вышла на крыльцо чай пить; а мне надо гнать, когда она на крыльцо выйдет и сядет со змеями чай пить, чтоб она, мол видела, как я буду свинью… целовать.
Иван Голык и говорит ему:
- Уж как будем гнать, то ты не целуй, а я поцелую.
А князь говорит:
- Хорошо!
Вот пришла пора свиней гнать.
Вышла княгиня, чай пьет.
Выгнали они из хлева свиней и гонят вдвоем.
Только пригнали к воротам, а свинья стала в воротах и стоит.
Княгиня со змеями смотрит, а Иван Голык как распустит кнут, как ударит свинью, так кости и рассыпались.
Тут змеи и поразбежались кто куда.
А она, проклятая, не испугалась и хвать его за чуб.
А он ее за косы.
И как начал стегать, и стегал, пока она сил лишилась, еле живая лежит.
Вот тут-то она и бросила свой норов змеиный и начала жить ладно с мужем.
Живут они и постолами добро возят.
Поехали в лес, рубили на ковш, а срубили на корец, вот и сказке конец.
А как сделали бы ковш, то и сказки было б больше.
