Телега

К новым шумам привыкли давно уже сосны:

Звон бидонов на велосипеде,

Гул вагонов и смех в «Москвиче» иль в «Победе»,

Но внезапно — скрипучее эхо трагедий,

Этот эллинский грохот колесный.

На заре нашей жизни такие ж телеги

Так же пахли туманом и сеном

И не знали о чувстве травы сокровенном,

Деревенские, царские, с грузом военным, —

Унижали цветы и побеги…

Удивление сосен пред шумом тележным

И во мне, очевидно, проснулось,

И душа среди листьев зеленых очнулась,

И вернулась к прошедшему, и содрогнулась

Содроганием горьким и нежным.

Все, что сделал хорошего, стал вспоминать я, —

Оказалось, хорошего мало,

А дурное росло и к траве прижимало,

И у листьев найти я пытался начало

Терпеливого жизнеприятья.

Почему, я подумал, всегда безоружна

Многоликая клейкая мякоть,

А со мною поет и печалится дружно,

Почему мне так нужно, так радостно нужно,

Так позорно не хочется плакать?

1968